-Знаю, – он остановился напротив меня, жестко смотря в глаза, – Но у нас нет времени. И ты это знаешь. Ты это чувствуешь. Поэтому, мне нужно разобраться с этим, как можно быстрее. Я и так, слишком долго игнорировал все это.
Парень, как ошпаренный, рванул с места, скрываясь за дверным проемом. Я инстинктивно поднялся за ним, но стоило мне выглянуть из комнаты, как из душевой раздался шум воды.
Он прав, у нас нет времени. Но у нас его никогда и не было. Такие как мы, иные, каждый день живем, как последний. Никогда не знаешь, когда тебя найдут и утащат в лаборатории. Но в Лесу все не так. Там, я напрочь забыл об опасности. Может быть, именно поэтому сейчас мне так не по себе.
Я не могу даже представить, что чувствует сейчас Лето. Все его мысли перемешаны, видения и реальность слились в одно месиво. Все это варится на медленном огне из страха грядущего и неопределенности настоящего.
Неразрешимых задач нет. Он же смог, собрался и открыл третью и четвертую дверь. Значит, и с этой разберемся. Только, нужно сначала разобраться с неразберихой в его голове. Что-то мне подсказывает, что это и есть ключ.
-Налей мне тоже, – все так же пошатываясь, распаренный и расслабленный Лето вошел в кухню, где я пил чай, не чувствуя вкуса. Он уже в новых боксерах и с полотенцем на плечах. На его торсе все еще осталось пара прозрачных капель.
Я принялся искать вторую кружку, что было не так уж и просто. Судя по всему, гости здесь явление редкое, поэтому и посуды был самый минимум.
-Знаешь, – начал я, протирая от пыли, только что найденную, кружку, – У меня есть идея, как привести твои мысли в порядок.
-Я весь во внимании, – безразлично бросил он, смотря в стену.
-Что если, ты будешь рисовать, все те образы, что возникают у тебя в голове, – поставил перед ним кружку, – Тогда образ будет фиксироваться и выпадет из общего потока и так, постепенно, ты сможешь обуздать реку.
Он перевел взгляд на меня, недовольно щурясь. Его заинтересовала моя идея, но она ему не нравилась. Это понятно. Мне от одних рассказов о его видениях становится не по себе, в такие моменты слишком живое воображение – твой враг.
-Они слишком хаотичны. Я путаюсь. Не могу ухватить единый образ. Все расплывчато, слишком быстро, – машет он головой, подтягивая колени к груди и обвивая их руками, старается закрыться.
-Никто не просит тебя о полномасштабной картине, – улыбнулся я, поглаживая его по коленке, – Просто попытайся изобразить то, что видишь. Пусть это будет не законченная работа, пусть это будет нечто непонятное, но это в любом случае поможет тебе сосредоточиться.
Я всеми силами стараюсь избежать фразы типа “У тебя нет другого выбора”. Хотя, мы оба понимаем, что так и есть.
И это все так хреново. Он мучается, а я не могу ему ничем помочь! Все Охотники говорили мне, что я очень сильный, но много ли пользы от силы, если ты не можешь помочь близкому человеку, даже если он вот так близко. Все что мне остается – давать советы и верить, что все будет хорошо. Не правда ли, хуже этого может быть только ядерный взрыв?
-Стоит попробовать, – тихо проговорил он поднимаясь, и быстро ушел в комнату.
Он так и не притронулся к кружке с чаем.
Я нашел его в комнате. Он сидел на кровати, по покрывалу были разбросаны ручки, а у него на бедре лежал альбом.
Он морщился, закрывал глаза, вертел в руках ручку и то и дело стонал и порыкивал. Он делал расплывчатый набросок, тут же вырывал листок и делал новый эскиз. Потом он бросал пятый эскиз и снова брался за второй, внося новые детали. Вся его работа была сумбурной, движения дерганные, а глаза горели чем-то сродни безумию. Но это лучше, чем полное безразличие ко всему и гнев.
Я вышел из спальни, оставляя его одного. Все, что ему сейчас нужно – у него уже есть. Я там лишний.
Я сел на диван и посмотрел в окно. За стеклянными стенами балкона, висели хрустальные капли, на фоне серого неба. Здесь все не так, как было в лесу. Не знаю почему, но мне вспомнился сон, что приснился мне, когда начался сезон дождей. Только то же, стекло покрылось каплями, а небо заволокло тучами.
Во сне я видел птицу. Большого черного ворона, его глаза мерцали алыми искрами, а с черных перьев слетали капли мутной воды. Он летел высоко в небе, наравне с бурей. Вокруг него клубились черные тучи и мерцали алые молнии. Временами казалось, что Ворон – это и есть буря.
На землю обрушился ливень. Перья птицы промокли, но он продолжал лететь. Далеко внизу, в землю ударяли молнии и лес под ними начинал гореть синим пламенем. Словно, Ворон летел не над Лесом, а над рекой. Ворона же молнии обходили стороной, будто боясь.
Ворон остановился и камнем рухнул вниз, прямо в пожар. Глаза его искрились, а в блестящих перьях отражался горящий лес.
Птица нырнула в пламя и поплыла в нем будто, это действительно была река. Пламя не трогало ее, только грело, подобно солнцу, и Лес тоже был цел. Пламя, будто бы защищало его от бури.
Ворон опустился на землю. Здесь, меж огромных, покрытых мхом камней было большое гнездо. В гнезде лежало три черных, как смоль, яйца. Птица перекатила их с места на места, постучала по них клювом и подняла свой взор к небу. Буря набирала обороты. Молний стало больше, а ветер стал дуть яростнее, но лес был под защитой пламени.
Ворон опустил взгляд на яйца, но увидел лишь пустые скорлупки. Птицу охватил испуг и отчаяние, он принялся клювом тормошить скорлупу. Из одной скорлупки выпал алый волос. Птица спрятала его за правым крылом. Из другой выпал маленький синий камень. Она спрятала его за левым крылом. А в третьей скорлупке ничего не было, и сама скорлупа было покрошена очень мелко. Словно птенец разорвал ее изнутри.
Ворон обессилено посмотрел в небеса. Он был зол на них и хотел
поквитаться за потерянных детей. Поэтому, Ворон расправил крылья и стрелой метнулся вверх. Его били капли, вокруг сверкали молнии, а Ворон летел вверх, пока чёрное полотно бури не поглотило его.
Тогда я проснулся со странным чувством, будто что-то во мне сдвинулось с мертвой точки. Я все еще видел эту тьму перед глазами и слышал, как со всех сторон гремит гром. Во мне будто открылась воронка, в которую меня затягивало. Может быть, чувство тревоги, это остаточный эффект.
Я лег на спину, рассматривая белый потолок. Это место все больше и больше напоминает психушку. Былые стены дарят свободу, которая давит на сознание. И, кажется, что все вокруг исчезает. И потолок уже не потолок, и стены уже не стены, и дивана подо мной уже нет...
Что-то не так, только вот, я никак не могу понять, что. Да и не хочется понимать. Мне сейчас так хорошо и спокойно. Как не было уже пару недель.
Я прибывал в прострации час, а может быть больше и тут меня осенило... Слишком тихо. Так тихо не бывает.
Резко поднимаюсь. Вокруг ничего. Только белое пространство без конца и края. Здесь нет ни звуков, ни запахов. Я уже давно научился не обращать внимания на свой собственный запах, и не слушать свое сердцебиение. Но здесь нет ничего кроме них. Все это пространство заполнено моим запахом и стуком моего сердца. Это сводит с ума...
Тело чувствуется странно, будто оно уже не мое, и слушается неохотно.
Нужно просто собраться. Успокоить дух и разум. Это просто: вдох-выдох. Корин учила меня этому. Она говорила, что иногда, мое тело – это мой враг, и в таком случае я должен его себе подчинять. Правда, она говорила о моей волчьей сущности, но это должно работать и сейчас. Все просто: вдох-выдох.
Не сразу, но все затихает. Я все еще четко слышу свое сердцебиение, но оно больше не давит на мозг, а собственный запах больше не душит. Мне все еще не по себе и тело все еще слушается неохотно, но это мелочь.
Я опустился на пол, садясь по-турецки. Не знаю почему, но чувства тревоги или опасности нет. Это место, кажется, чем-то родным что-ли...
И тут, я услышал его.
Звук трепещущих в воздухе перьев. Я поднялся на ноги, запрокидывая голову. Прямо надо мной летела птица, Ворон. Птица парит высоко надо мной, стрелой летя вперед. Я побежал за ним.
