-Знакомьтесь, перечисляю справа налево: Нео Китт, Рейка Соонер, Рейн Тион. – мне было совершенно не интересно, все равно через полчаса я забуду их имена и внешность, – Вы, ребята, не волнуйтесь, персонал у нас хороший, никто не кусается, – я почувствовал на себе тяжелый взгляд Кассандры и поднял на нее глаза, – Правда, ведь, Итан?

-Конечно, – хрипловато произнес я и улыбнулся бедной девочке, ее затрясло еще сильнее.

-Тогда, сделай хотя бы вид, что это действительно так, а то у тебя не улыбка, а оскал. Того и гляди кому-нибудь в глотку вопьешься и всю крови из него выпьешь, – с насмешкой сказала Норк, и отдав одну из папок девушкам развернулась, что бы уйти и уже почти выйдя добавила, – Не кури в кабинете!

Она ушла, на новеньких тут же набросились курицы, а потом и парни подтянулись. Я сделал последнюю затяжку и посмотрел на часы, семь минут до конца обеденного перерыва. Выбрасываю окурок, выливаю остатки кофе и иду на выход – нет больше сил находится здесь. На выходе я почувствовал какой- то легкий запах ненависти и зависти, но из-за приторного запаха чьих то дешевых духов, я не понял от кого. Ну, в принципе мне и не интересно.

Остальной рабочий день прошел, как всегда спокойно. Ничего нового, ничего интересного. Все как всегда.

Дорога домой заняла больше времени, чем обычно, поезд на станции задержали. Проводили очередную проверку. Раздражает. На улице уже тепло, но темнеет все еще слишком рано и к моменту, когда я, наконец-то доехал до нужной станции, на улице было уже невероятно темно. Всегда поражался особенности этого района – не смотря на то, что через каждые десять метров стоит по фонарю, те, что работают можно пересчитать по пальцам одной руки. Благо, что я хорошо вижу в темноте, да и слух, и нюх у меня обострены. И физически Бог не обделил. Не обделил, блин...

Иду, думаю о своем, и тут через мглу ночи до меня доносятся подозрительные звуки. Шорохи, тихий писк, всхлипы, недовольное мычание и чей-то тихий шепот. Смотрю в сторону источника звука, хотя и по запаху все понятно, возбуждение, страх, отчаяние и хм... злость (?), что то мне это напоминает. И не то, что бы я прям супермен и мне есть дело до этой щупленькой блондиночки, которую так нагло зажимают посреди улицы, просто стало жалко ее.

В считанные секунды я оказался рядом с ними и положил тяжелую ладонь на плечо, то ли шатену, то ли темно-русому парню. Он опешил и ослабил хватку, а я почувствовал запах страха. Ха, а минуту назад он был таким смелым. Я начал сжимать его плечо до характерного болезненного стона, за которым послышался хруст, после которого парень взвыл и отпустил, ээээ... парня? Запах совсем не похож на девушку... Как я раньше не заметил? Хотя это все равно ничего не меняет. Я отодвинул темного от блондина, и он пошатнулся, но уже в следующее мгновение пришел в себя, схватил с земли сумку и понесся прочь. Я дождался, когда его шаги практически перестали быть слышны и отпустил этого агрессора. Он отшатнулся от меня и глубоко задышал. Краем глаза я заметил, как он бросает в мою сторону ядовитый взгляд. Но уж извини парниша, на меня это не действует. Разворачиваюсь и продолжаю свой путь.

Каких-то шесть минут и я дома. Скинув кеды и толстовку, иду сразу в ванную, нужно умыться. Ополоснув лицо, смотрю на себя: пепельно-белые волосы слегка вьющиеся на концах торчат в разные стороны, слегка загорелая кожа, широкие скулы, прямой нос с легкой, почти незаметной горбинкой, аккуратный подбородок, тонкие губы. Приоткрываю рот и медленно провожу кончиком алого языка по острым белым клыкам, от левого к правому и обратно. Я невольно улыбнулся и посмотрел в глаза моему отражению. В глазах стального цвета с темно-синей оболочкой плясали бесенята. “Тебя уже ничем не изменить, Итан!” – раздался у меня в голове знакомый насмешливый голос. Я горько усмехнулся вспоминая, как все начиналось.

Когда мне было шесть, я серьезно заболел. Какая-то неизвестная лихорадка. Я на протяжении двух недель находился на грани жизни и смерти, а потом все резко прекратилось. Врачи сказали, что это ремиссия.

После этого все и началось.

Через пару месяцев я заметил какие-то пятна у себя на ладонях, а в дальнейшем и на спине. Старшим я не сказал, у них и так полно забот, война же. Со временем они становились больше и темнее, через полгода начал появляться рисунок. На ладонях и ступнях, нечто напоминающее отпечатки лап собаки или волка, на спине симметричный абстрактный рисунок от затылка до ягодиц, состоящий из витиеватых, прямых и зигзагообразных полос.

Еще через год метки стали совсем черными и обрели четкую форму. Никакого неудобства они мне не доставляли, поэтому я не волновался, да и со здоровьем у меня все было лучше всех. После той лихорадки я ни разу ни чем не болел.

Только вот через полгода у меня начались какие-то странные заскоки. Я мало спал, иногда у меня были приступы агрессии, да и много чего было, сейчас уже не помню.

Но того что случилось когда мне было девять я не забуду точно.

Тело пронзило болезненным жаром. Казалось, что кожу раздирают острыми когтями изнутри. Все мышцы ныли, как после ужасно тяжелой тренировки. Кости как будто ломало, тут же сращивало и снова ломало. Кровь кипела, подобно раскаленной лаве, омывая собой, и без того истерзанные мозги. Все вены пульсировали, добавляя новую порцию боли с каждым ударом.

Сколько это продолжалось я не помню. В один прекрасный момент глаза просто накрыло черной пеленой.

Очнулся я полностью обнаженным, посреди какого-то леса. Я ничего не помнил. Попытался встать. Не получилось. Все тело болело, как будто оно не мое. Я ничего не понимал. Где я? Что со мной? Вопросы одолевали меня.

И тут появилась она. Женщина с длинными белыми, как снег волосами и золотистой кожей. Она помогла мне встать и начала говорить:

-Ты не такой, как все, Итан... Ты с детства был особенным... То, что мы встретились, означает, что ты прошел много испытаний и заслужил этот дар... Это проклятие...

Ее тихий, глубокий, вибрирующий голос впечатался в мою память.

Я до малейших деталей помню, как она говорила мне о том, кто я есть. О том, что я – волк и в ту ночь я в первый раз принял свою волчью форму, в первый раз это всегда очень болезненно. Она рассказала мне о правилах и научила превращаться, рассказала, как сдерживать себя. Сколько времени это заняло я не знаю. Все время с ней было, как во сне. И единственное о чем я жалею, так это о том, что я так и не узнал ее имени.

Когда я вернулся в приют, оказалось, что с момента моего отсутствия ничего не изменилось, скажу даже больше прошло всего пара часов. Ничего не изменилось, кроме меня.

Я научился жить со своей второй сущностью, она мне совершенно не мешала, а потом и помогала. Когда война добралась до нас вплотную я начал каждый вечер превращаться и оббегать округу. В одну из таких ходок меня и схватили.

Я был счастлив. Схватив меня, они ушли от лагеря.

Меня поместили в какой то спец приемник, заковали в цепи и кандалы, проводили эксперименты. Не знаю, сколько это продолжалось, но в один прекрасный момент обо мне все забыли, даже охрану убрали, и я тут же начал думать, как выбраться. Мне нужен был случай, и судьба мне его подарила.

Помню все, как в тумане.

Сирена.

Во мне проснулся зверь.

Бегу по коридору.

Скрежет острых когтей по бетонному полу.

Топот ног. В мою сторону бежит много людей.

Звуки выстрелов.

Обрушивается стена.

Запах крови.

Кажется, я кого-то убил.

Крик.

Много криков.

Запах страха, жженого металла и горелой плоти.

Свист пуль.

В отчаяние кидаюсь на окно, или это не окно. Я не знаю. Раздираю металлическую решетку.

Падение.

Свежий воздух врывается в легкие.

Не могу насытиться.

Бегу.

Проснулся я в чистой комнате. Меня подобрал бывший солдат и выхаживал в течение четырех дней, пока я был без сознания. Его звали Коул Маркс, он нашел меня в форме волка и сразу все понял. Он тоже был необычным, он был телекином и силой мысли заставлял предметы двигаться, у него на теле тоже были метки: абстрактный рисунок на ребрах. От него я узнал, что война закончилась семь месяцев назад.