Мы так и не говорили. То ли не могли подобрать слов, то ли их просто не было, чтобы выразить весь тот кошмар, что творился в наших головах.
Мы молчали всю ночь и когда, перед самым рассветом, шли домой, тоже не сказали друг другу ни слова. Нео собрал мою мокрую одежду, что я раскидал по лесу ночью. Дома я сразу пошел в душ. Уже там, в голову пришла мысль, что больше нам тут делать нечего. Когда я вышел, Лето уже собирал вещи в рюкзак. И я опять ничего не сказал. Я просто подошел и обнял его. И он мне ничего не ответил. Просто обнял в ответ.
Пробравшись сквозь туманную завесу, мы вышли к дороге. Лето еще раз окинул лес взглядом, будто покидает его навсегда и резко отвернувшись, пошел прочь.
Льет проливной дождь. Дождь – лучшее средство, чтобы промыть мозги. В голове ни одной мысли, только шум дождя и стук сердца рядом. Лето накинул капюшон на голову и вставил в уши наушники. Его лицо не выражает никаких эмоций, а взгляд обращён в себя.
Все то, что с нами сейчас происходит, намного серьёзнее, чем я мог себе представить. С того самого дня, когда я проснулся в доме Коула, я знал, что придет время и мне придется вспомнить весь тот ужас, что я пережил в Центре. И каждый день, все эти годы, я просыпался с мыслью, что вот сегодня что-то произойдет, сегодня меня найдут, как нашли тогда в приюте. Но ничего не происходило. День за днем, год за годом. И это чувство опасности с каждым разом становилось все тише и тише. Оно не уходило и не умолкало ни на день, но я научил себя не слушать, не обращать внимания. Просто жить. И вот теперь оно вернулось в полной мере.
И это чувствую не только я. Даже Сел говорил, что грядет что-то недоброе. Идет буря. И все это знают. И все это чувствуют. Но никто не знает, что это. Никто не знает, откуда ждать угрозы.
По мере того, как мы приближались к городу, чувство тревоги притуплялось. Странно. Обычно, все наоборот. Чем дальше от города – тем спокойнее. Когда Лес перестал быть безопасным местом для нас? И в чем его угроза?
Неужели, чувство тревоги вызывает Лес? Может быть, ему не нравятся чужие, не Охотники? Хотя, это даже звучит, как бред. Но что это...
К моменту, как мы добрались до города, мы были уже насквозь мокрыми. Казалось, что даже под кожу проникла вода, что уж говорить об одежде и обуви.
Мы не пошли ни ко мне, ни на чердак. Лето повел меня к стеклянно-бетонным новостройкам. Высокие, уродливо-серые многоэтажки, стоящие рядком почти в центре города. В одну из них мы и зашли. Мы пешком поднимались на двадцатый-тридцатый этаж. Ну, хоть большая часть воды стекла, за это время. Да и, после всего того расстояния, от леса до города, пройденного пешком, подобное кажется мелочью.
Я знал, что у Лето есть квартира, но не подозревал, что здесь будет так... Нет, квартира очень даже неплохая, большая, просторная, но вместе с тем... Здесь как в психушке. Белые стены, минимум мебели. Помещение спасает разве что кухня и ванная с изумрудным кафелем. Но здесь все равно жутковато.
Лето на ходу скинул кеды, и чуть пошатываясь, продолжая ход, стащил с себя мокрую толстовку, кидая ее на пол. Он сам был похож на призрак. Ходой и бледный дух, слоняющийся по белому коридору.
-Иди в душ, – только отличная реакция помогает мне поймать летящие в меня вещи, – Полотенца там.
Парень стянул с себя всю одежду и скрылся за поворотом, совсем не обращая на меня внимания. Я разулся, скидывая сумку на пол и складывая старую толстовку на нее.
В квартире пахнет бытовой химией, это из-за того, что в новых домах, как в этом, система дезинфекции автоматическая. Запах раздражает и заполняет собой все. После прозрачных запахов леса, подобное – сродни пытки.
Лето открыл окна и дверь на балкон, сам лег на диван, закрывая глаза рукой.
Я поморщился от непонятного неприятного ощущения. Мне вдруг стало неуютно от того, что мы не разговаривали все это время. Появилось ощущение, что что-то между нами не так. Что-то поменялось.
В душевой запах химии был сильнее. От едкого запаха засвербело в носу, и зачесались глаза. Я скинул с себя остаток одежды и шагнул в кабинку. Струи теплой воды принесли облегчение, на секунду мне показалось, что я снова в лесу, под дождем, но лишь на секунду. Вода пахнет иначе, только полный идиот не заметит разницы. Поэтому, делаю воду горячее, так, что она поначалу обжигает, но после этого приходит расслабление.
Когда я выхожу из душа, в квартире уже чисто, вся мокрая одежда выжата и лежит в тазике возле душевой, пол сухой, а Лето уже не было на диване. В комнате стало холодно, а полы на балконе залило водой из настежь открытого окна. Запах почти выветрился, поэтому я прикрыл окно и принюхался.
Лето сидел в позе лотоса на большей кованой кровати, застеленной темно-зелёным покрывалом. Его глаза были закрыты, лицо расслабленно руки сложены на коленях, а спина выпрямлена так, будто его лопатой меж лопаток ударили. Окна здесь тоже открыты, но в положение “вверх”, поэтому полы сухие, но в комнате все равно ужасно холодно. А парень в одних трусах...
-Неужели, тебе не холодно? – тихо спрашиваю я, закрывая окна.
Мне не отвечают. Вообще не уверен, что он меня слышал, он даже не шелохнулся. Может быть, у него опять видение. Может быть, он что-то вспоминает. В любом случае, мне это не нравится, и я уверен, что ему тоже.
Он морщится и резко откидывается назад, чуть не ударяясь головой об изголовье кровати.
-Черт! – грозно шипит он, давя пальцами на глаза.
-Что случилось? – я сажусь на кровать, подтягивая его к себе за ногу, – Что ты выдел?
-Ничего! В этом то и дело! – он резко садится, смотрит на меня покрасневшими глазами, в которых плещется гнев наполовину с отчаянием и страхом, – Я ничего не вижу.
-Что с тобой происходит? Я не пойму, если ты мне не расскажешь, – вздыхаю я, подтягивая его к себе ближе за колено.
Он закрывает глаза и закусывает губу. Он всегда так делает, когда не знает что сказать, не может подобрать слова или вообще не знает, стоит ли что-нибудь говорить. Он сам пододвигается ближе ко мне и утыкается носом мне в плечо. Я чувствую, как он жмурится и сглатывает.
-Я уже говорил, у меня сейчас мозги, как кисель. Всего слишком много... – он утыкается подбородком мне в плечо, заглядывая в глаза, – И я ничего не вижу. Все путается. Бесконечный поток образов. Настоящее. Прошлое. Будущее. Я не понимаю, что из этого было со мной, что из этого лишь видения, что новые видения, что воспоминания старых видений. Иногда мне вообще кажется, что не все эти образы принадлежат мне. Слишком много для одного человека.
-И что ты пытался сейчас сделать? Что пошло не так?
-Я пытался заставить себя выбраться из этого потока, только вот, похоже, мне это не под силу... – он выпрямляется и смотрит на меня как-то затравленно, будто я могу его осудить или осмеять.
-Выбраться? Как?
Лето прищурился, снова морщась и кривя губы в каком-то, по-детски капризном, жесте.
-Я уже рассказывал, что открыл еще две двери, но я не говорил, как я это сделал, – жмурясь, будто борясь с самим собой начал он, – Чтобы пробраться к себе в сознание, я концентрировался на вопросах, на конечной цели. Это сложнее чем кажется. Мы редко знаем, чего хотим на самом деле. И сознание поддавалось мне, давало ответы на вопросы. Двери открывались, – он отворачивается к окну, передергивая плечами и отняв у меня свою ногу встал, – И знаешь, вчера, когда я шел через лес к стеклянной фабрике, я подумал, что всю эту кашу у меня в голове можно разгрести, только открыв пятую дверь. Только вот... Я не знаю, что я ищу за ней. Я не знаю, чего хочу, не знаю куда идти. Это подобно брожению в темноте...
Лето яростными шагами мерил комнату, мечась из угла в угол, словно загнанный зверь.
-Но ты пытался, – я стараюсь говорить спокойно, даже успокаивающе, только вот, я точно не знаю, кого я хочу успокоить его или себя. Меня все еще мучает это чувство беспомощности и тревоги. И сейчас оно стало сильнее, – Если долго подбирать ключи, рано или поздно, ты найдешь нужный.
