И тут у меня в голове вдруг возникла совершенно неожиданная и бредовая мысль. Даже для такого психа, как я, это несказанный бред.

-Вы с ним похожи, – я повернулся к парню, улыбаясь.

-С Сальватором? – скривился он.

-Нет. Вы с Итаном скорее противоположности, – покачал я годовой, – Я говорю о Сонни. Вы одинаково кривитесь, когда вам что-то непонятно. И сводите брови, когда раздражены.

-Откуда ты его знаешь? – будто в доказательство моим словам он свел брови.

-Он мой новый сосед, – пожал я плечами, – И бывший однокурсник сестры Итана, – технически, он однокурсник девушки его сестры, но это слишком сложно, чтобы объяснять.

Рейн скривился. Видимо, их отношения с братом, мягко говоря, – не сахар.

-Сонни и Рейн, – протянул я, склоняя голову к плечу, – Не удивительно, что вы не ладите. Чем думали ваши родители, когда давали сыновьям такие имена?*

-Не знаю, – буркнул Рейн в ответ, – Я не успел у них спросить.

-Прости.

-Я был маленьким и совсем их не помню. Меня воспитывал Сонни.

-Значит, он твоя семья, – кивнул я, – И почему вы не ладите? Он же все, что у тебя есть? Ты уж прости, но за время разговора, он не показался мне злодеем. Он за тебя волнуется и переживает. Его волнует то, что ты ему ничего не рассказываешь. Я, может, не так хорошо знаю его, но я знаю тебя. Ты не говоришь. Ты копишь все в себе, а потом взрываешься. Так что я не думаю, что это его вина.

-Да пошел ты, гребаный психолог! – фыркнул он раздраженно, но не зло. Значит, я прав, – Много ты знаешь о моей семье.

-Я ни хрена не знаю о твоей семье, – кивнул я, – Но я знаю тебя. Я знаю, какая ты заноза в заднице.

-И что это должно значить? – фыркнул он.

-Именно то, что я сказал. Ты жуткая гнида, Рейн. Но это не самое плохое. Самое плохое – это то, что ты знаешь об этом и ни хрена не делаешь, – его лицо покраснело, – И не смей злиться и кричать. Ты знаешь, что я прав. Так что, заткнись и сделай с собой что-нибудь. Дай себе шанс.

-Шанс на что? – тихо, зло выплюнул он.

-На нормальную жизнь. На друзей. На брата. На нормальную работу. На все те простые человеческие вещи, которых ты сам себя лишил из-за своего характера, – закатил я глаза.

Раньше, я его чуть ли не ненавидел. После появления Итана мне стало на него пофиг. А теперь мне его жаль. Реально жаль. Такое простое человеческое чувство, как сострадание, по отношению к человеку, которого два месяца назад, я был готов убить собственными руками.

Его лицо снова вытянулось, а потом расслабились. Он снова ушел в себя. Значит, мои слова до него дошли. Я доволен.

-И все равно, – тихо, хрипло начал он, нарушая тишину, – Почему ты с ним? Он тебя заставил?

-Боже, Рейн! Ну сколько можно? – я опять закатил глаза, эта тема уже начала меня бесить, – Ты же лучше многих знаешь, что меня невозможно заставить делать то, чего я не хочу. И вообще, как ты себя это представляешь? Сейчас могут посадить и за меньшее, а за подобное, его бы уже кастрировали, если бы меня что-то не устраивало, – я сощурился, внимательно глядя ему в глаза, – Ты знаешь это лучше всех. Мы через это уже проходили. И поверь, мне ничего бы не помешало, поступить так же с Итаном, если бы у него появилась хотя бы одна мысль, сделать со мной что-то помимо моей воли.

Рейн свел брови. Я, если честно, тоже не люблю вспоминать этот случай. Это было где-то два года назад. Тогда было нечто, очень похожее на то, что было в первый рабочий день. Все началось так же, он начал лезть с разговорами, мне это быстро надоело, мы начали ссориться, а потом, ни в первый, ни во второй раз я не понял, как это произошло, но он стал приставать ко мне, лапать. И если во второй раз его от меня оттащил Волк, а вот в первый... Нет, все обошлось. Но знаете, мало приятного в том, что тебя лапает какой-то хмырь. В общем, тогда меня спасли рефлексы и инстинкты. Я психанул и подал на него в суд. Ему выписали штраф и неплохо помотали нервы, сейчас я понимаю, что, скорее всего, ему тогда сильно помог брат, иначе его бы реально кастрировали. После этого я полгода наслаждался его отсутствием. Но вот он снова здесь. И впервые за два с лишним года говорим нормально. Относительно нормально.

Рейн скривился. Его тогда чуть не исключили из универа, да и вообще не сладко пришлось. Я не жалею, что так поступил с ним. Он сам был виноват. И он это тоже знает. И его это бесит.

Поэтому ему так сложно понять, почему я с Итаном. Рейну кажется, что он и Итан одинаковые, и именно поэтому его это так бесит. Ему кажется, что все, что должно быть его досталось кому-то другому. Я не знаю, откуда я это знаю, это просто появилось в моем сознании, как память о Птице.

-Зачем ты мне все это говоришь? Почему тратишь на меня время? Не проще было бы просто меня послать? – снова нарушил он тишину.

-Я посылал тебя сотни раз. И каждый раз мы возвращались к одному и тому же. Так что это не выход, – я улыбнулся, – Помогаю... Я не помогаю. Я просто делюсь впечатлениями, даю советы. А уж слушать меня и делать выводы – это твоя забота, – пожимаю я плечами.

-Так ты с ним..? – неуверенно спрашивает Рейн.

-Я с ним живу, – просто ответил я.

-То есть...

-Живу. Спим вместе. Едим вместе. Убираемся вместе. Он помогает мне с учебой. Иногда занимаемся сексом. Иногда спорим, – и почему сейчас, после всего, что я узнал от Охотников и вообще всех с кем я столкнулся за последнее время, то, что люди не понимают смысл слова “живем”, совершенно меня не удивляет.

-Ты изменился, – серьезно сказал Рейн.

-Я знаю.

-И тебя это устраивает? Ты изменился из-за него!

-Ты так говоришь, будто это плохо, – усмехнулся я, – Я стал уравновешеннее, спокойнее, рассудительней, сильнее. Меня теперь не так просто сломать, нельзя использовать, повлиять на меня. У меня даже характер изменился! – я скривился, – Я что-то слишком разговорчив сегодня. Не знаю. Я много думал в последнее время и вот меня прорвало. Так что хочешь ты или нет, но ты попал! Теперь слушай! – от столь резкой смены настроения Рейн опешил. Я чувствовал, как ускоряет бег сердце. Меня действительно понесло.

-Что с тобой? Ты не в себе! – всплеснул руками Рейн. Жизнь его к такому не готовила. Ну и хрен с ним! Он мне столько лет мозг выносит, что я имею на это право, – Ты видишь, что он с тобой сделал? Это же не ты! Ты таким никогда не был. Ты всегда был спокоен и холоден, силен, всегда знал, что делать, действовал национально. А что сейчас? Ты за секунду вышел из себя! Это все он! Он сделал это с тобой, а ты и не понял!

-Черт, – покачал я головой, – Ты сейчас так уверенно описывал. Кого-то. Но не меня. Ты ни хрена не знаешь обо мне и все равно думаешь, что имеешь право лезть в мою жизнь? Ты думаешь, что я всегда был спокоен и уравновешен? Серьезно? – я тихо засмеялся, – У меня мозги плыли. Я медленно сходил с ума. Но вы все этого не видели, потому что я не позволял вам увидеть. Вы бы не поняли. Ты и сейчас не понимаешь.

-А он понял? – зло рыкнул Рейн. Тут не у одного меня крышу сорвало, – И что он сделал?

-Ничего, – я улыбнулся, но улыбка уже не была такой сумасшедший, – Он ничего не делал и ничего не спрашивал. Он просто знал, не задавал вопросов и был рядом.

Рейн тяжело дышал и смотрел на меня. У меня бешено билось сердце. Я давно знал все это, давно понял. Но одно дело знать и совершенно другое, произнести вслух. Это принесло какое-то спокойствие и необъяснимое возбуждение. Будто я, наконец, принял свои изменения.

Забавно. Уже три дня подряд все, за исключением Ямато, с кем я общался, говорят мне, что я изменился. И вот, только в третий раз, до меня самого это дошло.

-Знаешь, Рейн, – передернув плечами, чтобы сбросить напряжение, – Забудь. Все что я тебе сейчас сказал. Ты все равно не поймешь. Чтобы я тебя не говорил, ты все равно твердишь свое и обвиняешь Итана, человека, о котором ты ни хрена не знаешь, во всех смертных грехах. Достал, – я тяжело вздохнул, – Делай, что хочешь, но прошу, не выноси мне мозг. У меня голова занята совсем другим, мне не до твоей детской ревности.