-Так, – кивнул я, – Я хочу знать, что в ней было не таким. Что делало ее ею. Мне кажется, вы знаете, о чем я.

-Я понимаю о чем ты. Но у меня нет ответа на твой вопрос, – покачала головой она, – В ней все было не так. Временами, даже казалось, что она не человек.

-Вы думаете, она была иной?

-Я не до конца понимаю, какой смысл ты вкладываешь в понятие “иные”, но что-то мне подсказывает, что это про нее. Она была совсем не такая как все. И она ненавидела войну, – последнюю фразу женщина произнесла с каким-то странным выражением. Будто это были не ее слова, и сказаны они были не ей, да и вообще, не известно говорила ли она их или мне просто показалось.

-Она была хорошим человеком?

-Она делала все, чтобы быть хорошим человеком.

-И у нее получилось?

-Ну, она же спасла тебя, – на губах женщины расцвела легкая улыбка.

-Она мне кого-то напомнила, – задумчиво сказал я и только потом понял, что сказал это вслух.

-Кого-то из твоего прошлого?

-Возможно из прошлого, а возможно из настоящего. Я еще не разобрался. Это же было только мое воспоминание, – я посмотрел на портрет. С листа бумаги на меня смотрели большие миндалевидные глаза. Они лучились грустью и усталостью, а губы были изогнуты в тусклом подобии улыбки. Такой я ее запомнил, – Она спасла меня. Я благодарен ей за это. Но я не знаю, зачем она это сделала. И почему меня...

-Ты думаешь, она сделала неправильный выбор, спасая тебя?

-Я столько натворил... – я опустил голову на столешницу, а руки на затылок.

-И она дала тебе шанс, – сухая теплая ладонь легла поверх моей руки, – Шанс все исправить. Неужели, ты упустишь шанс все исправить?

-Я обещал ей быть сильным, как она. Она слишком много мне дала, чтобы я так просто все забыл, – это звучит странно, ведь я только двенадцать часов, как ее вспомнил.

-Ты не один. Тебе помогут, – Кассандра все так же гладила меня по руке.

-Да. Я знаю, – я аккуратно ушел от ее прикосновения, поднимаясь, – Спасибо вам.

-Я же почти ничего не сказала, – грустная улыбка тронула ее лицо.

-Этого достаточно.

-Я... Могу оставить его себе? – женщина неуверенно посмотрела на меня, гладя портрет Птицы.

-Да. Конечно, – улыбнулся я забирая у нее альбом и аккуратно вынул лист, – Это наверное, покажется вам наглостью, но, – я протянул ей лист заглядывая в глаза, – Я хочу завтра пойти в лес. Мне нужно поговорить с Охотниками.

-Думаешь, я тебя не отпущу? – женщина вздернула брови, – Будто у меня есть выбор, – улыбнулась она, – Итан мне как сын, и я не могу ему отказать. А раз ты с ним, то и на тебя это тоже распространяется.

-Спасибо, – улыбка сама собой расцвела на губах.

-Тебе спасибо, – она вновь погладила портрет, – Иди.

-Спасибо.

Я сделал глубокую затяжку. Ноги промокли, хотя я на крыше всего пару минут. Я открыл дверь и прислонился к косяку так, что мелкие капли иногда попадали мне на лицо и сложенные на груди руки. Приходить сюда было большой глупостью, на крышу не выйти из-за дождя, приходится ютиться здесь, в сенях, дым, наверняка, спуститься вниз по лестнице и будет чувствоваться на этаже. Но оставаться там, или, тем более, идти в ординаторскую, еще хуже.

Пока я помогал медсестре в палатах, меня не покидали мысли о прошлом, о Центре и о Птице.

Получается, что она та самая недостающая деталь, нужная единица пазла, которая не давала мне покоя. Это она спасла меня. Меня не отпускали и не собирались отпускать.

Она оказалась права. Я выжил. У меня есть друзья. Я, правда, не знаю, что я должен делать, как я могу всех спасти. Я обещал ей быть сильным и сделать все, что в моих силах, чтобы помочь людям, попавшим в руки центра. Один я с этим не справлюсь, но я теперь не один, у меня есть Ямато, Саша, Мишель, охотники, Эннки и Волк. Эннки уже ведет эту борьбу, у нее есть опыт и информация, много информации. Я помогу ей, а она поможет всем нам.

Я вспомнил Птицу. Не только то, что произошло в зале с колбами. У меня вдруг появились и другие воспоминания о ней. Это не было вспышкой, как раньше, эта память просто появилась, будто она всегда была. Ничего особенного, я вспомнил, как она смеялась, трепала мне волосы, как внимательно смотрела мне в глаза, когда что-то объясняла. Это все мелочи, но от осознания того, что я помню ее, на душе становилось тепло и грустно. Тепло – просто от того, что это было, что там, среди холодных коридоров и лабораторий, было что-то хорошее, то, что не дало загнуться и умереть в тени. Грустно – потому, что я не знаю, что с ней. Мисс Норк задала тат самый вопрос, который я сам не решался задать. Жива ли она?

Когда я проснулся посреди ночи на балконе, мое сердце билось в ритм с каплями дождя. Было темно и холодно, поэтому до меня не сразу дошло, что я проснулся. И первая связная мысль, которая меня посетила, было желание рассказать все Итану. А вторая, что я не могу это сделать. Стало как-то не по себе. И сейчас, когда мисс Норк разрешила мне уйти, это странное, неуютное чувство ушло и все стало как-то... Просто. Легко и просто. Ушло чувство, будто шаг влево – шаг вправо и мне конец. Поэтому дождь и дым, который наверняка спустился вниз и чувствуется на этаже – это такая хрень. Мне давно не было так спокойно в собственной шкуре.

-Не знал, что ты куришь, – даже удивительно, что мой личный рай не нарушили раньше.

-Ну, ты много обо мне не знаешь. Мы же никогда нормально не говорили, – усмехаюсь я туша сигарету о косяк, – Ты что-то хотел, Рейн?

-Где ты был? Тебя не было два дня, – в его голове слышалось раздражение. Он стоял в метре от меня у перил.

-Ну, вообще-то, это не твое дело, но я все же отвечу, – я улыбнулся, – Я проходил плановое обследование.

-Обследование..?

-Ну да. Давно этого не делал, а сестра Итана врач. Она все и организовала, – я улыбнулся. Настроение было отличным, и чтобы он сейчас не вытворил, он не сможет это изменить, – Не знаю, зачем я тебе это говорю. Так что, забей.

Я положил голову на косяк и посмотрел на улицу. Из-за проливного дождя ничего не было видно, город превратился в сплошную серую полосу и на горизонте сливался с небом. Несмотря на присутствие Рейна, мне все равно было спокойно, он не нарушал моего личного пространства, но было немного не по себе от его пристального взгляда.

-Почему ты с ним? – вдруг нарушил он молчание.

-Потому что, – пожал я плечами. Наверное, это самый правильный ответ. Лучше и придумать нельзя.

-Это не ответ! – рычит Рейн, – Ты же всегда говорил, что ты не по-парням. Так почему ты с ним?

-Если тебя не устроил мой ответ – то прости. Другого у меня нет, – я повернулся к нему в пол оборота. На душе было спокойно, – Я сам не знаю, если честно. Даже никогда не задумывался об этом. Это просто есть и мне этого достаточно.

-Ты его любишь? – неожиданно спросил он с невероятно серьезным лицом.

-Люблю? – я наклонил голову к плечу, – Я не верю в любовь. Я вообще не верю в то, чего нет, – улыбнулся я. Лицо Рейна вытянулось, он явно не ожидал такого ответа и до конца не понимает меня, придется объяснять, – Любовь – это иллюзия. Ее придумали люди и вместе с тем забыли куда более важные вещи. Такие, как доверие, уважение, понимание. Люди почему-то забыли, насколько они важны и променяли их на такую пустышку, как любовь. Так что, нет. Я не люблю Итана, – я расплылся в улыбке, а лицо Рейна вытянулось еще сильнее, – Но я ему доверяю и уважаю его. А он уважает меня и доверяет мне.

Рейн все еще непонимающе смотрел на меня, но с каждой секундой к нему приходило понимание. Взгляд остекленел и теперь был обращен внутрь себя. Лицо расслабилось, а за ним и тело. Он оперся на перила позади себя и невидящим взглядом смотрел в серое небо.

Я отвернулся от него. Странно. Сейчас я говорил, как Итан, Саша, Охотники и Эннки. Неверное это из-за того, что я общаюсь только с ними, становлюсь похожим на них и говорю, разумеется, как они. А может быть, я был таким занудой раньше, и сейчас, когда моя память возвращаться, вновь становлюсь тем, кем я был когда-то. Эта мысль мне не понравилась. Я был безвольной куклой в руках Центра, которая служила для поиска иных. Я был монстром. Я не хочу становиться им снова. А потом я вспомнил о Птице, и на душе снова стало легко. Она изменила все. Она изменила меня. Я никогда больше не стану марионеткой Центра. Она сделала все возможное, чтобы этого никогда не случилось.