― Он ударился, ― опустил глаза Северус. Ему очень не хотелось говорить правду о Ванессе. Отчасти из-за тех вопросов, что наверняка задаст ему отец.
― Ну хоть ты мне не ври, ― парировал Тобиас. ― Что там произошло такого, о чем ты не хочешь мне рассказать? Только не говори, что это мама сделала! Я тогда вообще с ума сойду.
― Нет, не мама, ― против воли улыбнулся Северус, на мгновение представив маму в роли мстителя. ― Ванесса. Только прошу тебя, не меняй к ней свое отношение.
― Стоило догадаться, ― фыркнул Тобиас, ― а она-то как узнала? Ни за что не поверю, что она просто так мимо проходила.
― Я рассказал, ― все так же глядя в пол, пробормотал Северус, ― мне нужна была кровь вампира для зелья, что я готовил Элис, и я знал, что Ванесса не откажет.
― Тааак, ― удивленно протянул Тобиас. ― Ты-то с ней каким боком вдруг общаться стал? Северус, если ты вдруг однажды притащишься домой с клыками во рту, я не посмотрю, что ты уже взрослый и тебя никогда и пальцем не трогали, я…
― Мы просто друзья, ― перебил его Северус, отчаянно краснея, ― друзья, папа. Я не собираюсь становиться вампиром.
― Надеюсь, ― мрачно произнес Тобиас. ― Но с Ванессой я поговорю. И о вашей дружбе в том числе, ― пробормотал он, совершенно не веря, что сын сказал ему всю правду. Тобиасу прекрасно был знаком этот румянец и смущенный взгляд, свидетельствующий о том, что простой дружбой дело наверняка не ограничилось. ― Для МАКУСА оставь только воспоминания с Честерами. Думаю, что этого будет достаточно, ― жестко добавил он, вспоминая о наставнике и чувствуя, как поднимается волна гнева и что у него больше нет сил ее сдерживать.
― Как же меня все достало! ― внезапно заорал Тобиас, со всей силы грохнув кулаком о стол.
От магического выброса книги, стоящие на стеллаже за его спиной, в мгновение ока оказались у противоположной стены, по пути едва не сшибив Северуса со стула. Вздрогнув, он успел наклониться в самый последний момент.
― Ты в порядке? ― спросил он Тобиаса, с опаской глядя в его напряженное красное от гнева лицо. ― Дома есть умиротворяющий бальзам, и я думаю, что несколько ложек…
― Несколько ведер, ― рыкнул Тобиас. ― Как я по-твоему могу быть в порядке, когда меня предали, пытались убить и при этом я едва не потерял дочь? Да я от твоего фортеля только недавно отошел. Сын, единственный сын и тот - слуга Темного Лорда. Как. Я. Могу. Быть. В. Порядке?! ― кричал он в ярости, сбрасывая на пол, топча и разбивая все, что попадалось под руку на столе и полках, висящих вдоль стен.
Северус обиделся, но не показал вида. Он молча смотрел, как отец крушит свой кабинет, и, как только эмоции стихли, а Тобиас устало рухнул на стул, подошел и дотронулся до его плеча.
― Мы все живы, ― сказал Северус через силу, ― ты, Шарлотта, мама и даже я. По твоей вине никто не умер и тебе лишь нужно принять, что жизнь не всегда справедлива. Я понимаю тебя. Правда, понимаю, ― добавил он, видя скептическое выражение на лице Тобиаса. ― Я так же верил Лорду, Говарду и своему наставнику, который уверял меня, что те яды были экспериментальные, ― он хмыкнул.
Слушая сына, Тобиас только глухо застонал и потер виски. Он поймал себя на мысли, что никогда не думал о случившимся с сыном в подобном ключе. Тобиас просто привык к мысли о том, что Северус – Пожиратель и совсем, оказалось, позабыл, что сына точно так же предали и что, должно быть, ему до сих пор горько.
― Прости, ― пробормотал Тобиас, внезапно обнимая сына, будто ему все еще пять лет, ― я запутался. Я и не думал о том, что тебе, наверное, в разы хуже. Мне сложно представить, что ты там насмотрелся и еще насмотришься, ― он сглотнул комок в горле, вспомнив, что Северусу еще предстоит быть шпионом, когда Волдеморт вернется.
Северус не знал, что делать, застигнутый врасплох внезапными и неуместными на его взгляд объятиями. Такая резкая смена настроения его напрягала и, опасаясь, что у папы случится новый приступ ярости, Северус лишь растерянно похлопал его по спине.
― Как ты с этим живешь? ― спросил Тобиас, отстраняясь от Северуса и глядя ему в глаза едва ли не с ужасом. Испытав страх лишиться дочери, он даже боялся представить, что чувствует его сын, по собственной вине потерявший любимую женщину.
Северус только покачал головой, явно не желая развивать эту тему.
― Я просто живу. Сейчас. И умиротворяющий бальзам пью, ― тихо сказал он. ― Эмоций много и, пожалуй, не попади я в школу, мне было бы куда хуже. Сложно посыпать голову пеплом, когда занят с утра до вечера.
― Как бы ты поступил на моем месте? ― спросил Тобиас. Он с грустью посмотрел на фото, висящее на стене, где весь персонал больницы дружно улыбался в камеру. Макномара, стоящий по правую сторону от Тобиаса, по-отечески держал руку на его плече, а сам Тобиас едва ли не светился от счастья. ― В МАКУСА, скорее всего, Грегори приговорят к смерти. Я не уверен, что хочу этого, и, знаешь, может быть, это прозвучит ужасно, но я рад, что Ванесса поступила именно так.
― На словах я его заавадить готов, а вот на деле… ― ответил Северус, разведя руками, ― Ванесса мне как-то рассказывала, что смерть – это благо. Что есть вещи гораздо хуже, чем просто не существовать, и я думаю, что Макномара заслужил то, что с ним случилось.
Тобиас только кивнул в ответ, но сам все еще находился в смятении и не знал, что делать дальше.
***
Тобиас не спал всю ночь. Вечерний разговор с Эйлин тоже не внес ясности. Она хотя и была согласна, что Макномара получил по заслугам, но просила Тобиаса обратиться в Конгресс и снять с себя ответственность за его дальнейшую судьбу. Ворочаясь всю ночь с боку на бок, Тобиас пытался вспомнить все те хорошие моменты, что были связаны у него с наставником. Его нравоучения, взбучки, которые были эффективнее любых миролюбивых бесед, и то, что именно Макномара, пусть и из собственной выгоды, но помог ему вернуть Эйлин магию и основать клинику. Едва дождавшись утра, Тобиас поцеловал спящую жену и, даже не позавтракав, отправился на работу.
Вместо того, чтобы трансгрессировать, он шел пешком вдоль квартала и все, что он видел на этой едва просыпающейся улице, казалось ему лживым и отвратительным. Солнце взошло совсем недавно, и в воздухе еще чувствовалась сладкая ночная прохлада, а издалека доносился шум океана и крики вездесущих чаек. Природа словно смеялась над ним, даря сказочное утро, не соответствующее настроению. Мысленно проговаривая то, что хотел сказать наставнику, Тобиас даже не заметил, как прошел весь путь до дверей клиники.
― Доброе утро, Грегори, ― произнес он, прикрывая дверь в палату и садясь на табуретку возле больничной койки. ― Вот, решил поговорить… ― Тобиас внезапно замолчал, понимая, что все слова, что он хотел сказать и продумывал по дороге, разом куда-то испарились. Он хотел рассказать о своей боли, пуститься в долгие рассуждения о предательстве и к чему оно может привести, но, глядя на лежащего перед ним беспомощного человека, внезапно почувствовал жалость. Прикрыв на секунду глаза, он усмехнулся своим мыслям и произнес: ― Я тебя прощаю.
Макномара, до этого смотревший в лицо Тобиаса, внезапно отвел взгляд и стремительно покраснел.
― Я отправлю твои воспоминания в МАКУСА сегодня, ― продолжил Тобиас, ― и думаю, что в нынешнем состоянии, тебя это скорее порадует, чем огорчит. Вот и все, в общем-то.
Тобиас неловко замолчал, понимая, что несмотря на прорву мыслей и эмоций, сказать ему действительно нечего. Поднявшись, он грустно вздохнул, еще раз бросив взгляд на лежащего и все так же смотрящего в потолок человека и вышел из палаты.
Немного посидев в своем кабинете, Тобиас принялся устранять последствия вчерашней ярости. Без помощи магии он аккуратно расставлял книги обратно на стеллаж и вместе с ними в порядок приходили и его мысли. В какой-то момент Снейп осознал, что отныне Макномара для него умер, а парализованный человек, лежащий сейчас в палате, совершенно ему не знаком и не вызывает никаких эмоций. Продолжая наводить порядок, Тобиас решил не восстанавливать и разбитые награды, которые удалось заработать за время работы клиники. Сметая в мусор осколки, он едва ли не физически ощущал, как на душе становится легче. Удовлетворенно осмотрев кабинет, без множества выброшенных вещей теперь выглядевший голо после учиненного погрома и уборки, Тобиас трансгрессировал обратно домой.
