– Мистер Берри! – Я слегка потрясала его руку, пытаясь привлечь внимание, но он уставился мертвыми глазами в телевизор, и вряд ли потому, что так уж интересовался оживленными дебатами: вид у него был как у человека, одурманенного наркотиками. Совсем старый, лицо казалось моложе остального тела, но тоже ненамного без обычных румян и скрывающего дефекты крема. Шея словно бы с трудом выдерживала тяжесть головы.

Я посмотрела на соседнее кресло – Пиа Ванг. Красавица Пиа Ванг, она пыталась мне помочь, а теперь сидит тут и смотрит таким же невидящим взглядом, волосы связаны в хвост, засаленные, словно неделями не мыты. Мне страшно было осматривать другие кресла, но надо. Я подтащилась к соседнему ряду и увидела стражей: Барка, того, кто меня клеймил, Фунара, Джун и охранника Тони – свидетелей.

В первом ряду – мои одноклассники, Наташа, Логан, Гэвин и Колин. В красных ночных рубашках, совершенно беспомощные, не такими я видела их в последний раз на воле, когда они связали меня и раздели, чтобы полюбоваться Клеймами. И запах мяты, пугающий, напомнивший о том запахе, который исходил от Кревана.

Стыдно признаться – я смотрела на них с некоторым удовлетворением. Пару недель назад они издевались надо мной, фотографировали Клейма. И вот их зло их же и настигло. Разве что Колин немного жалко, мы выросли вместе. Их дом был напротив моего дома, мы дружили семьями, играли вместе до того рокового дня, когда ее мать, Ангелину Тиндер, забрали и приговорили к Клейму. Это случилось в День Земли, с того дня наша жизнь уже не была прежней. Несчастье Колин не может оправдать то, как она поступила со мной, но ею хотя бы двигала обида и растерянность, а не чистая злоба, как теми тремя. Какое счастье – я не увидела здесь дедушку, других членов семьи, Рафаэля Ангело.

Никто из людей в этой комнате помочь мне не в силах – они даже не замечали меня. А я пробыла там слишком долго. В коридоре послышались голоса стражей: они отказывались и дальше слушать инструкции.

– Он ничего и знать не будет, Тина. Скажем, что все перечитали, – заявил один из них. Тщетно Тина пыталась удержать их внимание. Битва проиграна, кофе допит, стражи разошлись по местам.

Мое время истекло.

Дверь в эту странную телекомнату отворилась, вошла стражница. Я уткнулась взглядом в телевизор, стараясь подражать остальным. Сердце сильно билось – я с трудом вскарабкалась на свободное кресло, по вискам и по спине сбегали струйки пота. Может быть, мне почудилось, но, кажется, я чувствовала влагу и ниже пояса. Значит, действие инъекции заканчивалось? Я не могла проверить, как работают ноги, но в бедрах начали колоть иголочки. Я запыхалась от усилий, только бы не заметили, как грудь ходуном ходит под тканью ночной рубашки. Я пыталась контролировать свое дыхание и свой взгляд, он же, наверное, совсем безумный в отличие от других, у которых застывший взгляд зомби. Что Креван сделал с ними? Давно ли они здесь, что он собирается делать дальше? Тут стражница резко выдохнула – наверное, заметив меня, – и выбежала из комнаты.

– Стейси! – позвала она, стоя в дверях, так что я все равно не могла позволить себе шелохнуться.

Я рискнула только мгновенным движением утереть пот со лба, но и это было опасно. Она уже вернулась с напарницей. Зашептались, сблизив головы.

– Это она. Селестина Норт.

– Да нет, Линда, – возразила Стейси.

Подошли вплотную. Я старалась смотреть прямо перед собой, словно никого и не вижу.

– Такая юная.

– В жизни даже симпатичнее.

– Наверное, похудела в бегах.

– Диета беглеца. Мне бы самое то.

Одна фыркнула, потом обе, не выдержав, прыснули, но тут же остановились.

– Я так и знала: Тина кого-то прячет в той палате. И еще эту важную врачиху привезли. А нас инструкции заставили читать. Что они затеяли?

– Нам не полагается знать или спрашивать.

– Слушай, сфотографируй меня с ней!

– Стейси!

– А что? Только для меня. Никто знать не будет.

Они снова захихикали. Стейси поправила волосы и присела рядом, обняв меня рукой за плечо, словно мы – подружки, собравшиеся на вечеринку. Линда наставила на нас телефон. Я чувствовала дыхание Стейси на своей коже, чуяла ее сладковатый парфюм. Старалась таращиться в телевизор, но …

– Раз-два-три … Боже! – вскрикнула Линда, отступив на шаг.

– Что? – Стейси отскочила от меня, словно от бомбы с часовым механизмом.

– Она на меня поглядела.

– Как это? – удивилась Стейси. – В них наркотиков закачали – на неделю хватит. Вон та, с телевидения. – Она пощелкала пальцами перед лицом Пиа. – «Пиа Ванг в прямом эфире …» – передразнила она ведущую. – Теперь она уже не кажется такой идеальной. – И снова дурацкий смех.

Линда мялась. Я ее напугала. Очень хорошо, дает ощущение власти.

Голоса в коридоре. Они звучали официально, грохотало множество ботинок. Целая команда стражей. Распахнули дверь, явилось сразу пятеро, все в шлемах. Двое остались у двери, трое вошли внутрь.

Мое время истекло. Заметили, что меня нет в палате.

Войдя в комнату, один из стражей приподнял шлем. Лицо Кейт. Я едва сдержалась, чуть не выдала себя.

– По приказу из замка Хайленд. У меня предписания для офицера, охраняющего Селестину Норт. – Кейт вопрошающе переводила взгляд с одной женщины на другую.

– Это Тина, – поспешно ответила Стейси, которая была рада поскорее выбраться из этой комнаты: ее чуть не застигли, когда она так непрофессионально обошлась со мной. – Сейчас позову.

Линда тревожно откашлялась:

– Пошли за ней вместе.

Кейт ушла с ними, и, как только они переступили порог, второй страж приподнял шлем – Кэррик. Сердце так и подскочило. А затем и третий страж открыл лицо – Джунипер.

Потрясающе.

– Спасатели спешат на помощь. – Джунипер сразу перешла к делу. – Давай быстро. Если они сообразят позвонить в замок, плохо дело. Сейчас же надевай мою форму. – Она уже срывала с себя мундир стража.

Кэррик деликатно отвернулся.

– Джунипер! Что ты делаешь? – спросила я.

– Я займу твое место.

– Что? Ты?

– Некогда болтать! – настойчиво сказала она. – Займу, и все тут. Вздумаешь спорить, всех доведешь до беды. Выполняй план.

Не могу поверить. Не могу на такое согласиться, не могу оставить сестру в таком месте – они же операцию готовят!

– Я их отвлеку. Ты успеешь сделать то, что нужно. Вставай, снимай рубашку, – уже с раздражением добавила она.

– Не могу, – сказала я.

– Еще как можешь! – Она повысила голос.

– Ш-ш! – предупредил Кэррик.

– Нет, физически не могу. Креван мне что-то вколол. Ноги не слушаются.

Они оба уставились на меня, и в глазах у них мелькнул страх. Придется менять план. Как нам всем выйти отсюда, если я не могу идти?

– Мы тебя понесем, – сказал Кэррик. – Главное, двигайся.

– Кэррик, глупости, они же станут задавать вопросы. Не сработает, – заспорила я.

Джунипер уже снимала рубашку через мою голову.

– Не надо, Джунипер, пожалуйста!

– Хватит, Селестина! – рявкнула она. – Без вариантов.

– Мама и папа мне этого не простят.

– Мама это и придумала. Если б она могла, она бы сама заняла твое место.

Джунипер разделась и помогла мне одеться. Я смогла надеть верхнюю часть формы, поскольку выше пояса все было в порядке, но штаны никак, потому что я не могла приподняться. Кэррик бросился помогать. Мне припомнилась вчерашняя ночь, когда его глаза и руки так жадно вбирали мое тело, и он, вероятно, подумал о том же: наши взгляды встретились. Его глаза – зеленые с карими пятнышками. Значит, он меня не бросил. Джунипер посмотрела на него, на меня и радостно улыбнулась. Я поняла – она про нас знает. Вот уже и красные мундирные брюки на меня натянули, и ботинки прямо на босу ногу – не до носков.

У Джунипер на виске и ладони – Клеймо.

– Мама нарисовала. – Джунипер запыхалась, нервничала, двигалась торопливо. И тихо добавила: – Все шесть.