Когда я добежала, они все стояли напряженно, глаз с меня не сводили – взбудораженные, готовые к бою, готовые отразить любых хищников и назойливых чужаков, мы научились иметь с такими дело.

Кэррик, уронив заступ, спешил ко мне от земляной ямы, где он возился вместе с дедом, моим отцом и своим отцом. Глаза его почернели от тревоги.

– Что случилось?

Я уронила свою корзину с ягодами и подбежала к нему. Подпрыгнула – он едва успел меня подхватить, – обвила ногами его талию, прижалась всем телом, ладонями обхватила его удивленное лицо.

И пусть все смотрят – Келли смотрит на нас умиленно, Джунипер ликует, отец застеснялся, и мама смеется над ним, Эван притворяется, будто его сейчас стошнит, и все семеро детей Рафаэля Ангело, как обезьянки, цепляются друг за друга, изображая преувеличенно смачный поцелуй, а Мона, Леннокс, Фергюс и Лоркан подбадривают нас криками – дед присоединился к ним, отчего папа уж вовсе впал в прострацию, – и Пиа Ванг тихо засмеялась, обнимая мужа и двоих детишек.

Я делаю вид, будто ничего этого не замечаю, но я чувствую – они все рядом со мной, мне передается каждая частица их энергии, их радости.

Я заглянула Кэррику в глаза. Самого зеленого цвета. Я прижала губы к его губам и наконец-то ощутила вкус его поцелуя.

Есть та, кем, ты думала, тебе надо стать, и есть настоящая ты. Я не знаю теперь, кем должна была стать, но знаю, кто я.

И это, я полагаю, идеальное начало. Идеальное.