Трупы диверсантов лежали под темной лапчатой елью.

– Который? – спросил Зубавин, пристально вглядываясь в бледное настороженное лицо парашютиста.

Карел Грончак шагнул вперед и, схватившись рукой за свисавшую еловую ветку, посмотрел на убитых. Переводя взгляд с одного на другого, он не мог скрыть от пытливого взгляда Зубавина радости, невольно зажегшейся в его глазах.

Майор усмехнулся.

– Ни тот, ни другой и ни третий. Так?

Карел Грончак кивнул.

– Этих людей я…

– Не торопитесь отказываться, – остановил Зубавин парашютиста. – Подумайте на досуге. Может быть, вспомните, где и когда их видели.

Он дал знак конвоирам увести парашютиста.

– Ваши предположения оправдались, товарищ генерал, – сказал Зубавин, рассматривая изъятые у бандитов вещи. – Шеф Грончака, по всей вероятности, – тот, следы которого потерялись, а это… это тоже «черная кость».

Кроме оружия и ампул с ядом, нарушители имели при себе значительные суммы денег в советской и частью иностранной валюте, компасы, карты района Лесистых Карпат.

– Обратите внимание, товарищ генерал: у этих молодчиков деньги одной и той же серии, что и у парашютистов. Однотипно и снаряжение.

– Да, все они выпущены из одного гнезда.

Зубавин аккуратно сложил все эти вещественные доказательства в чемоданчик.

Подписав акт, Громада приказал сфотографировать трупы и предать их земле.

Вернувшись к себе, Зубавин немедленно, с помощью автомобильной инспекции, принялся за розыск машины, которой воспользовался четвертый нарушитель. Но нелегко это было сделать. В течение вчерашнего дня между Явором и северным районом Карпатских гор курсировало более двухсот грузовых машин. Из этого большого потока сразу же были выделены грузовики, перевозившие только лесные материалы. Таких тоже набралось порядочно: сорок восемь. Теперь надо было выяснить, какие из них вернулись в Явор поздним вечером и с поврежденным скатом? На этот нетрудный вопрос опять-таки могли ясно и быстро ответить путевые листы. Просмотрев их, инспектора не обнаружили ни одной машины с лесом, которая вернулась бы в Явор поздно вечером. Не нашлось и такой, которая привезла бы поврежденную покрышку.

Дело резко осложнилось, но Зубавин был готов к этому. Сообщник нарушителя не такой простак, чтобы не принять мер предосторожности. Кто же из сорока восьми шоферов, работавших в различных яворских организациях, скрыл свой вечерний рейс, не зафиксировал его в путевке или как-нибудь замаскировал?

Зубавин дал задание выяснить это, а сам отправился в горы.

Побывав на лесозаводах и складах, он установил, кто именно в течение вчерашнего дня получал пиломатериалы. Сопоставив потом свои данные с данными автоинспекторов, он легко нашел расхождение между ними. В списке Зубавина числился шофер автобазы треста «Укрвино», получивший пять кубометров обрезных досок. В донесениях же автоинспекторов было сказано, что трестовская машина, согласно путевке и наряду, весь день работала по вывозке песка и гравия. Вторичной тщательной проверкой было установлено: шофер действительно получил доски, по попали они не на склады «Укрвино», а во двор одного из яворских жителей. Машина разгружалась, как показали очевидцы, поздним вечером.

Все данные говорили как будто о том, что майор Зубавин находился на верном пути, но он все же далеко не был убежден в успехе. Почему опытный агент иностранной разведки попутно осложнил свои действия воровством? Вообще враг, разумеется, не брезгает никакими средствами, но лишь в том случае, если эти средства помогают ему достичь цели.

После первого же допроса задержанного шофера Зубавин передал его дело в милицию: обыкновенный жулик, а не сообщник нарушителя границы. Пособника лазутчика надо искать в другом месте.

И майор Зубавин продолжал поиск: осторожно, тихо, чтобы не вспугнуть тех, кого он искал.

Продолжали поиск и пограничники. Генерал Громада и не рассчитывал на то, что парашютист Карел Грончак в одном из убитых диверсантов опознает своего яворского шефа, спутника по самолету. Громада твердо убедился в том, что все три нарушителя составляли отвлекающую группу. Необходимо было решить теперь, где и как искать четвертого, главного?

Уверенность Громады в том, что этот нарушитель не может миновать Явор, разделяли все офицеры штаба. Но это не значило, что его искали только в городе. Его искали всюду. Нарушитель мог покинуть Явор и, воспользовавшись машиной или поездом, продвигаться на север. Громада позаботился о том, чтобы это направление было надежно прикрыто. Не исключался и такой вариант: нарушитель забрался в давно приготовленное убежище и затаился там до лучших дней. И этот случай учитывался в решении Громады: пограничники прочесывали участки, изобилующие удобными укрытиями.

«Да, враг хитер, расчетлив, – думал Громада, – такого не легко извлечь на белый свет!»

Одна дорога у лазутчика. И сотни, тысячи дорог у пограничников, преследующих врага. Шпион пробирается задами колхозных дворов, лесной чащей или, сбивая собак со следа, по руслу неглубокой речки. Пограничники должны искать его одновременно в тысяче мест: в болоте, в лесу, в развалинах придорожного дома, в каменоломне, на перроне станции, в колхозной овчарне, в трубе разрушенного кирпичного завода.

Многие фабриканты, заводчики, помещики, торгаши бежали вместе с оккупантами, но немало их оставалось еще и здесь. В Ужгороде, Мукачеве, Хусте, Берегове и других городах жили бывшие владельцы колбасных, кафе, пивных баров, мебельных фабрик, универсальных магазинов, лавочек, всевозможных мастерских, силикатных заводов.

Да и сам «фронт» границы был не менее сложен, чем тыл. На большом протяжении государственного рубежа, буквально в нескольких метрах от пограничных столбов, за легким изгибом ивовых плетней, располагались избы деревень и поселков. Естественно, что в такой обстановке пограничникам трудно действовать.

Эти трудности были бы непреодолимы, если бы с врагом боролись одни пограничники. Силы, противостоящие нарушителю, неисчислимы. Прорвавшись сквозь первую линию обороны границы, он должен наткнуться на вторую, потом на третью. Усилия тысяч людей – солдат, чекистов, рабочих, колхозников – направлены на то, чтобы схватить его, не дать уйти в глубь нашей страны. Легендарный Антей черпал силу у земли-матери, солдат границы – в беззаветной поддержке народа.

К исходу второго часа пребывания на советской земле Кларк и Граб прошли сквозь виноградники и, дав порядочный крюк, выбрались на горное шоссе. Кларк сел на камень и достал из кармана кисет, набитый махоркой.

– Самое страшное позади, слава богу! Закурим, шоб дома не журились.

Он храбрился, но голос его предательски дрожал, а пальцы, обычно такие послушные и ловкие, никак не могли свернуть «козью ножку».

Граб радовался удаче молча: тяжело дыша, он вытирал мокрую голову и, покряхтывая, ласково поглаживал натруженную спину.

Грузовая машина ждала их, как и было условлено, неподалеку от домика путевого обходчика. Свежераспиленные доски, лежавшие в кузове, дали Кларку знать, что на шоссе стояла не случайная машина, а как раз та, какая ему нужна.

– Добрый вечер! – проговорил Кларк начало условленного пароля.

– Кому добрый, а кому… – буркнул шофер и постучал молотком по туго накачанному баллону. – Измучило проклятое колесо: два часа монтирую.

– Теперь все в порядке?

– Порядок.

– Подвезешь в Явор, браток? На двести граммов столичной заработаешь.

– Садитесь!

Когда Кларк и Граб разместились в просторной кабине, шофер Скибан оценивающим взглядом прикинул, кто из его пассажиров является шефом. Выбрал молодого. Найдя в темноте его руку, он крепко пожал ее.

– С благополучием!

Кларк ответил спокойно и насмешливо.

– Смотри, какой чувствительный, больше моего радуешься.

– И вам не грешно порадоваться, – сказал шофер, – через такие рогатки прорваться, подумайте!

– Поехали, а то спать хочется, – Кларк зевнул.