- Давай, доедай и выходи во двор! - радостно бросила Линда, и они отправились к “чёрному входу”.

Как же мне было неохота! И хотя от постоянных тренировок тело уже почти не болело и даже получало кайф от занятий, я всё равно с ужасом ждал очередную пытку. Когда же я вышел во двор, заваленный снегом, тщательно утоптанным лишь на небольшом пятачке, Эрик ждал меня, весьма довольно улыбаясь и даже как-то нетерпеливо притоптывая передней частью стопы.

- Ты придумал для меня новую пытку, да, дядя-палач? - шутливо произнёс я, потягиваясь и чуть зевая.

- Ты угадал, - кивнул мужчина, затем протянул мне чёрный, плотный чехол с застёжками и ремнями - где-то около метра с кепкой.

- Это что? - не понял я, вытаскивая из чехла нечто, что мог бы обозначить только одним словом: меч.

- Как ты уже успел догадаться, это меч. Но я чуть-чуть развею тьму твоего незнания. Это сабля. Не решусь точно сказать о её разновидности. Но, как видишь, рукоять не закрыта парусом, а значит - не абордажная, что для тебя будет не слишком хорошо, но надо привыкать. К твоему счастью она не заточена, да и вообще не предназначена для настоящего боя. Материал - дюралюминий. Коротко - дюраль. Ещё вопросы? - улыбнулся мужчина.

Я отрицательно покачал головой, взвешивая в руке “саблю” и чуть нервно кусая губы. Я видел достаточно фильмов, в которых мужчины и девушки с лёгкостью машут такими штуками и даже не морщатся. А тут, попробовав её чуть покрутить, я едва не лишился своего запястья.

- Тяжёлая, чёрт побери! - буркнул я, хватаясь за запястье и втыкая оружие в снег.

За что тут же получил смачный и увесистый подзатыльник от Эрика. У меня даже в голове зазвенело, я не шучу!

- А ну возьми сейчас же и запомни - ни за что не втыкай оружие в землю или снег - никогда! Только в тело противника и то - ненадолго! - рявкнул мужчина, и я с испуга тут же выхватил саблю из снега, хотя перед глазами и плавали чёрные круги от крепкого удара Эрика.

Так и началось моё долгое и весьма занимательное знакомство с таким тонким искусством, как фехтование. И хотя первое время руки мои отваливались, поскольку Эрик жёстко припечатал меня тем, что заставит меня использовать обе руки, а на ладонях образовались мозоли, я абсолютно влюбился во все выпады, удары, блоки, вольты и пируэты. И хотя последнее я видел лишь в исполнении Эрика, я абсолютно влюбился в то, как это выглядит. Как двигаются его ноги, как он уверенно поворачивается корпусом, как его рука сливается воедино с его “палашом”, а взгляд его уверен и пылает пламенем силы. Каждый раз, когда он мне показывал пируэты, я молча любовался этим и не смел повторить - со стыдом понимал, что всё равно не смогу. Вольты, можно сказать, это тоже самое, что и пируэт, но только без шага. И это намного проще, хотя, выглядит не так эффектно. Хотя, Эрик и пытался меня утешить, говоря, что всё не так уж и плохо. Конечно! Я-то слышал, как хихикали надо мной близнецы!

- Хорошо, десять минут на перекур, а потом продолжим, - сурово говорит мой учитель и принимается поводить плечами. У меня никак не мог толком получиться вольт в прыжке - я то поскальзывался и больно чем-нибудь ударялся, то совершенно терял координацию и ударял по себе своим оружием, то всё и сразу! Конечно, я злился, но понимал, что ничему нельзя научиться сразу, слёту, в первый же день. Но всё равно злился на себя и заворожённо глядел на Эрика. Его движения были столь красивы, столь смертельно-изящны, что я мог лишь глотать слюну и, как выразился, Павший, “тихо дрочить в сторонке”. Конечно, до такого я не опускался, но со стыдом могу признать, что пару раз мне снился этот пылающий взгляд и уверенные, смертоносные движения, этот силуэт с мерно, уверенно вздымающейся грудью, с прямой спиной и ледяной, стальной улыбкой. После таких снов я просыпался сам не свой, едва дышал и глядел в потолок широко распахнутыми глазами несколько секунд, даже не слыша колкие замечания Павшего по поводу моего крайне возбуждённого состояния. Но куда ему понимать! Я был влюблён в эти движения, страстно желал уметь двигаться так же, так же смотреть, так же держать спину и так же улыбаться.

Иногда, когда проклятый сосед в моём теле не давал уснуть, я тренировался по ночам, до потери пульса и тьмы перед глазами, боли в горле и рези в боку. Я крутил восьмёрки, вновь и вновь повторял синистры и декстеры, если так можно выразиться. “Синистр, - повторял я про себя, едва дыша и глядя на дерево перед собой, поворачивая кисть. - Рубящий удар слева. Джамп-вольт. Прыжковый разворот. Декстер. Нисходящий по диагонали.” И снова, снова, снова, как мантра, как молитва. Я даже пытался повторять связку с пируэтом, которую мне показывал время от времени Эрик, но всё было не то, всё было не так. Казалось, что может быть легче - удар на шаг, удар с разворотом, стойка, удар на шаг и ещё один удар с разворотом, а затем - добивающий. Звучит запутанно, странно, непонятно. Когда он говорил мне это, я лишь хмурился и не понимал. Но после… я влюбился. Да-да, это весьма печально, но всё-таки, это так. Измождённый, я засыпал только так, и никакие шуточки-прибауточки от Павшего не могли меня отвлечь от священного отдыха.

А потом в игру вступила Линда. Она подарила мне буковый лук. Наверное, это было одно из моих разочарований - я рассчитывал увидеть такой красиво-изогнутый лук с выемками и узорами, с прочей лабудой, как в фильмах или играх. Но нет! Длинный, кажущийся тонким, лук из тёмного дерева с кожаной обмоткой, чтобы было удобнее держать. Не было на луке и полочки для стрелы. А тетива!.. Она не была тонкой и прозрачной! Это была чёрная, тугая… верёвочка? Неизвестного мне происхождения. И она была отдельно от лука! Наверное, я выглядел, как пятилетний ребёнок, которому обещали радиоуправляемый вертолёт, а подарили деревянный грузовик. Семейка смотрела на меня и совершенно точно потешалась, упиваясь моим непониманием.

- Это что, лук? - поинтересовался я, вскинув брови и покрутив деревяшку в руках.

- А ты что, на “Властелин колец” рассчитывал? - расхохоталась Линда, склоняясь пополам. - Ты не поверишь, но стрелы у тебя сейчас будут без железных наконечников, а с резиновыми блямбами. Так называемой - гуманизацией. Так что, красавчик, привыкай.

Думаете, стрелять из лука так просто? Да, я тоже так думал, когда смотрел разные фильмы, как натягивают тетиву до уха за секунду, как стреляют на невероятную дальность, почти не целясь и почему-то попадая прямо в цель. Лелея надежду на то, что всё именно так и будет, я, гордый и весьма довольный, всё-таки, наложил стрелу на тетиву, стал тянуть последнюю и чуть не сломал свои пальцы, и так болящие после тренировок с мечом. Стоило мне отпустить пальцы, как стрела вяло, точно член у перепугавшегося страшной бабы мужика, опала на землю. Я проводил её глубоко оскорблённым взглядом, подобрал, попробовал снова. История повторилась. Пожалуй, к тому моменту я готов был сесть на снег и разреветься. Кругом обман! Никому и никогда не верьте! Впрочем, довольно скоро у меня стало получаться. Это было намного проще фехтования, если приложить усилие. Конечно, тетиву до уха я так и не смог толком натянуть, но больше стрелы не падали, так и не пролетев ни одного метра. Но лучше всего получалось стрелять по движущейся цели, стоит сказать. Такими целями поочерёдно работали Эрик с его детьми. И если Александр с отцом переносили мои попадания весьма стоически, то Линда с Максом визжали только так. Сперва я не понимал, но потом осознал в полной мере - меня поставили к ним спиной. Ради демонстрации идеального выстрела.

Я навсегда запомнил эти мгновения, которые показались мне вечностью. Сперва не было страшно совершенно, но затем меня пробил ледяной пот. Я слышал, как ловко Александр натягивает тетиву, слышал, как чуть скрипнул сам лук. Я чувствовал на себе цепкий взгляд, взгляд существа, которое в меня целится. Самым главным было не сорваться прочь, не попытаться увернуться. Я бы и не успел, наверное. Затем я услышал почти неразличимый “теньк” тетивы и закрыл глаза. Мне повезло, что стрела была с гуманизацией - иначе, я бы был трупом. Тяжёлый, быстрый, прямой удар прямо под левую лопатку, от которого перехватило дух, от которого боль разлилась по всему телу, а я с хрипом приземлился на колени. Это было больно, но не настолько, чтобы я начал ругаться и кричать. Больше было страха, который никак не хотел покидать меня. Я чувствовал себя жертвой. И я запомнил это чувство, чтобы теперь ни с чем его не спутать. И я был благодарен Александру за столь меткий, столь поучительный выстрел. Теперь я знал, как я должен научиться стрелять.