Северный проход использовали реже всего, если в последнее время вообще про него вспоминали, поскольку почти все забыли, как до него добираться. Тем более, что отход на север считался самым невыгодным – в холод. Но я смотрел на это с другой стороны. В холоде ликантропам будет сложнее, если те их всё-таки призвали. Этих диких предателей, испугавшихся так называемого гнева Куарта! Впрочем, и я сам боюсь этого до ужаса, но даже под страхом смерти не предам своих друзей. Лестница, ведущая наверх, обмывалась ручейком и уже почти разрушилась, деревья пустили корни через потолок и стены, даже по лестнице. Кругом были валялись и торчали огромные каменные глыбы, глина, песок и вода. Хватаясь за корни и стараясь не оторвать маленькие более нежные, молодые отросточки, я взобрался к основанию дерева, что пустило корни, и выглянул через узкую щель, в которую смог бы пролезть. Дождь лил во всю, но уже без грома и молний. Принюхавшись, я не учуял преследователей и, положив рюкзак на поверхность и чуть откинув его, вылез сам, изрядно перемазавшись в грязи. Тёмное, ночное небо, покрытое грозовыми тучами вызывало у меня дрожь страха, но я справился с собой и оглянулся назад. На возвышении вдалеке виднелся высокий особняк. Хорошо, что они его не подожгли! Деревья скрывали меня от любопытных взглядом, ветер шёл в мою сторону, чем мне помогал. «Благодарю, Куарт», – про себя выдохнул я и поцеловал медальон с звериной лапой, а после кинулся прочь, на север, к горам. Мне нужно было укрытие. И как можно скорее. С рассветом дождь наверняка кончится и мне нужно будет либо притаиться в других подземельях, либо бежать дальше, а сил уже почти не было.
По моим ощущениям время приближалось к трём часам ночи, а значит около часа на себя у меня есть. Но для начала найти хоть что-нибудь, напоминающее обиталище человека. Удача снова улыбнулась мне и предоставила заброшенную лачужку с полуобвалившейся крышей на берегу горной речушки, в которой я отмыл одежду и поймал немного рыбы, пользуясь тем, что умею. Наспех перекусив и высохнув, я выглянул из окна, всматриваясь в особняк. Я видел мельтешение возле него. У меня перехватило дух. Они закончили осмотр! И начинают рыскать вокруг. До этого места через здешнюю местность около двух часов. Но ликантроп справится и за час. А если унюхает меня!..
Схватив рюкзак, я покинул хижину и стал взбираться в гору. Дождь размыл почву, а потому мне приходилось цепляться за ветви деревьев, корни, лишь бы не свалиться вниз. Усталость в теле как-то сама собой исчезла – у меня открылось второе дыхание и, подстёгиваемый страхом, полный отчаяния и боли, я пробирался сквозь лесную гущу горного склона наверх, к свободе.
Вдалеке послышался визгливый крик, и я метнулся к огромному дереву, притаившись в корнях. Они посмели выпустить гарпий! Притаившись и даже перестав дышать, я всматривался через корни дерева в лесную чащу. На корни противоположного дерева спикировала одна из них. Дамочка с пышной грудью, перевязанной какой-то прозрачной тряпицей, и тёмными, как ночь, волосами могла бы понравиться кому угодно, если бы не абсолютно синие глаза без всякого белка и зрачка. Стоит ли говорить об огромных крыльях с когтями и птичьих лапах, внушающих ужас любому – такими можно и сердце вырвать! Она смотрела по сторонам, чуть хлопая крыльями и повизгивая, принюхиваясь. Нос невыносимо зачесался от мокрых волос, что лезли в глаза, нос, рот. Мне хотелось чихнуть, но я не мог, а потому на глаза выступили слёзы.
Я нашарил взглядом кролика, что притаился за пнём, с ужасом взирая на невиданное существо, которое медленно прохаживалось туда-сюда, не давая мне бежать. Я должен был это сделать. Сосредоточившись на кролике и стараясь не произносить ни одного громкого звука, я тихо шептал заклинание, и через пару мгновений зверёк вспрыгнул на пень и постучал по нему лапкой. Гарпия тут же обернулась и издала визгливый крик. Малыш кинулся от неё со всех лап. Раскрыв крылья, женщина-птица кинулась за ним, а я едва успел выкарабкаться из-под дерева и кинуться прочь. Я почти обезумел от страха, поскальзываясь на мокрой земле, сбивая пальцы в кровь о камни и жёсткие ветви деревьев, убегая от своих кровожадных преследователей.
На рассвете, когда тучи почти разошлись, а последние капли дождя отстукивали свою грустную мелодию по широким листьям деревьев, я, перепуганный, взмыленный, едва держащийся на ногах и перемазанный в грязи, вышел к Абердину, расположенному в штате Вашингтон. Окинув взглядом пейзаж, я нашёл взглядом зелёную выцветшую табличку, что приветствовала меня золотистыми буквами «Welcome to Aberdeen. Come As You Are». Чуть улыбнувшись и поняв, что я пришёл туда, куда стремился и теперь можно сделать небольшой перерыв, я стал спускаться по склону к городу. Он не был особенно людным, но был достаточно большим для того, чтобы затеряться среди людей хотя бы на пару дней. Поудобнее взяв рюкзак, я вошёл в город, чувствуя себя в каком-то роде победителем битвы. Но ещё не войны.
Через несколько часов возни с фальшивыми карточками и документами, я переоделся в сухую, чистую одежду и залез в тёплую кровать в скромном отеле. Мне незачем было светиться в пятизвёздочных гостиницах, а потому я довольствовался сухой, маленькой комнаткой, принюхиваясь к запаху чистого белья. Постепенно меня сморил сон, и я позволил себе немного поспать.
Наверное, мне стоит представиться и рассказать, что здесь вообще происходит? Хотя, быть может, будет лучше, если я расскажу всё эту историю с самого начала.
От войны и фальши,
От людей и дальше.
Пусть они грызут себя самих.
Мы сумеем лучше,
И нашим добрым детям
Не дадим узнать о них
Стань ветром для меня
И унеси с собой.
Нас никто не сможет удержать,
И, значит, в небо с головой.
========== Шаг в прошлое ==========
Тьма и Свет — вот два крыла,
Несущие в пространстве этот мир!
Тьма — не воплощенье зла,
Она дана для равновесья сил.
К свету тянется росток,
Но даст его зерно во тьме земли.
Проблемы начались ещё тогда, когда мне исполнилось шесть лет, то есть, двенадцать лет назад. Лето тогда было тёплым и прекрасным, я наслаждался своей непосредственной детской жизнью, играя в своей комнате. Я жил в небольшой семье, которая состояла из моей матери, старшего брата и меня. Был ещё раньше большой чёрный котяра с белыми лапами, но его загрызли собаки.
Я ни в чём не нуждался, потому что моя матушка зарабатывала достаточно денег, чтобы содержать нас со старшим братом и двухэтажный дом в пригороде. Она вообще была восхитительной женщиной, как я вспоминаю сейчас. Благодаря ей я жив сейчас, благодаря ей не угодил на торги ещё в детстве. Почему я должен был угодить на аукцион? Итак, сколько же будет стоить котёнок белого тигра? Примерно 140-150 тысяч долларов, это если повезёт и попадётся не слишком жадный заводчик. Сумма круглая, приличная, за те же деньги можно купить два новеньких «Porsche Cayenne» или пару лет жить припеваючи, ни о чём не беспокоясь. Но для некоторых эти цифры до смешного малы, когда хочется настоящей экзотики. На чёрных рынках оборотни продаются за миллионы, а если хорошенько выдрессировать такого, то можно заломить и более высокую цену. Кто-то предпочитает женщин, кто-о мужчин, и, если найти достаточно щедрого покупателя, – не важно, в частное пользование или же в дом терпимости, – а затем подобрать подход, можно выжать сумму до миллиарда. Заниматься подсчётами можно вечно, а потому перейду непосредственно к сути дела.
Имя от рождения – Льюис Кристофер Мерт, известен в своём кругу как Камаэль. Перевёртыш от рождения. И от рождения вляпываюсь во всякие неприятности. Что-то вроде того, что уйду прогуляться во сне под луной ночью и застряну на дереве, а утром, проснувшись, не могу слезть. Но это ещё считается в нашем узком семейном кругу цветочками. Когда мне стукнуло десять лет, я впервые обратился. И вот тогда-то мой старший братец загорелся безумной идеей загнать меня подороже на аукционе какому-нибудь рабовладельцу-извращенцу. Впрочем, глупой идеей это не назовёшь: представив сумму, мой братец сразу же разрисовал себе, какую жизнь себе можно устроить. Облегчало мою судьбу лишь то, что матушка всегда меня спасала от него.
