– Найдётся местечко? – поинтересовался я уже после того, как развернул стул спинкой к столу и оседлал его.

– А, мой друг! – вампир с жаром пожал мои пальцы, глаза его засверкали, а дроу с сомнением начали переглядываться. – Теперь-то я отыграюсь!

– Угу-м. – Я изобразил улыбку и протянул руку за стаканчиком. – Позволишь?

А пока рыжий «позволял», один из тёмных эльфов махнул разносчице, и та мигом подбежала, поинтересовавшись, чего же благородные господа желают.

– Тёмное пиво, – буркнул я из-под капюшона, встряхивая кости, – и раков. Большое блюдо.

Остальные не высказали ничего, и девочка мигом унеслась, а мы же принялись играть. Сперва шло не совсем гладко, я всё никак не мог привыкнуть к неровной поверхности стола, к большим кубикам и внимательным взглядом, а потому мухлевать было проблематично, но вскоре мне удалось приспособиться и даже войти в раж. Под крепкий алкоголь, который я не уставал заказывать по новой и доблестно угощать своих «друзей», дело пошло и вовсе веселее. За нашим столом становилось всё более шумно. Дроу раскрепощались и начинали отпускать в мою сторону ехидные и пошлые шуточки, пытались стянуть с меня капюшон, я не забывал зубоскалить в ответ и планомерно раздевать своих оппонентов. Магии на это уходило не слишком много, но из-за алкоголя сосредотачиваться становилось всё труднее, однако же, я старался изо всех сил. Вокруг нас даже начинала собираться толпа любопытных, ведь золото и серебро здесь звенели столь зазывно, что не заметил бы только глухой. Рыжий вампир вскоре уже храпел во весь голос, не выдержав слишком большого количества выпитого, один из дроу, раздетый в буквальном смысле до трусов, напряжённо смотрел на стол, где перекатывались резные кости. Второй, зло кинув мне в руки мешочек с деньгами, ушёл после седьмого кона, не желая больше иметь со мной дел. Зеваки начинали подначивать нас с последним упрямцем тёмным эльфом, который хмуро и напряжённо смотрел то на меня, то на кубики, вероятно, силясь уличить меня в мухлеже. Но куда ему до магии Павшего! А потому я даже не пытался делать это хоть сколь-нибудь осторожно, распоряжаясь своими силами «на полную катушку». Подбавляя масла в огонь, я поймал за руку одну из разносчиц и усадил её к себе на колени, даже позволил ей пару раз кинуть кубики. Сперва девочка-эльфийка судорожно выдиралась из моих пальцев, но затем сдалась и пошла по пути меньшего сопротивления, никак надеясь, что я отпущу её таким образом быстрее. После того, как она кинула кубики несколько раз и те сложились в крупный фулл хауз, а толпа ахнула, я приобнял её за талию и, взяв два золотых, аккуратно вложил в её дрожащую ладонь. Склонившись к остроконечному ушку как можно более интимно, я прошептал так, чтобы могла слышать только она:

– Король вернулся. Бери вещи и беги к Первозданному лесу. Там тебя встретят и защитят.

Разносчица вскинула на меня перепуганный, ошалевший взгляд, затем обхватила моё лицо мягкими, чуть влажными от волнения ладонями и поцеловала в губы. Поцелуй вышел смазанным и немного односторонним, но я желал сыграть свою роль до конца, а потому, когда она сорвалась с моих колен, отвесил ей шлепок и крикнул вслед, чтобы была готова. В толпе раздались свист и улюлюканье, а я, как можно более хищно улыбнувшись оппоненту, взял кости:

– Как видишь, теперь у меня есть большой повод раздеть тебя догола как можно быстрее.

– Чёрта с два! – с жаром воскликнул дроу.

И мы продолжили своё развлечение, беззлобно переругиваясь. Конечно, приходилось поддаваться, чтобы не было совсем уж скучно и подозрительно. Зеваки расходились кто куда, становилось тише, таверна пустела, и только мы упрямо таращили глаза на стол, однако же, некоторые продолжали наблюдать за нашим поединком. Наконец, дроу тяжко вздохнул и уткнулся в ладони лицом:

– Всё, больше мне нечем платить, я проигрался. Удача идёт за тобой по пятам, друг.

– Хм, – я чуть улыбнулся, затем покатал монетку по столу и, собрав их целую пригоршню, щедро придвинул эльфу. – Бери.

– Что? – он изумлённо вскинул брови.

– Ты не только проигрался, но и задолжал. Выпивка и всё остальное. Я прощаю это и отдаю тебе часть денег. – Допив остатки пива, я поднялся из-за стола и поправил плащ.

– А почему мне не простил?! – взбеленился второй эльф, внезапно дав о себе знать.

– У тебя нет жены и двух детей, – я кивнул на две тонкие косички на правом виске проигравшегося эльфа и слегка улыбнулся. – И о себе ты уж как-нибудь позаботишься. Благодарю за интересный вечер, господа. Увидимся.

Кинув трактирщику ещё монет, остальные я убрал в кошель, но на выходе не удержался и, обернувшись к таверне, бросил с десяток монет в воздух. Ох, какая шумиха поднялась! И под грохот стульев, вопли и драку я без особых проблем покинул таверну, а вскоре – город. Найти лагерь оказалось непросто, пришлось поднапрячь все свои чувства, чтобы пройти через мощную иллюзию Аэлирна. Многие уже спали, даже мой очаровательный муж! Только рыжий эльф упорно нёс свою вахту, таращась в огонь, сидя к нему почти вплотную, а потому, наверное, он не сразу заметил меня.

– Долго меня не было? – чисто для проформы поинтересовался я, подхватывая с вертела, воткнутого в землю, кусок холодного мяса и принимаясь его меланхолично жевать.

– Настолько долго, что Аэлирн отчаялся тебя дождаться и лёг спать. – Тускло улыбнулся эльф, ближе придвинувшись к костру и теснее укутавшись в плащ. Его сотрясала крупная дрожь, он был бледен, однако на скулах его выступили лихорадочно красные пятна.

– Лаирендил? – тихо позвал я, приблизившись к рыжему и приложив ладонь к его лбу. Он был горячим, хоть яичницу жарь! – Куарт помилуй, да у тебя жар!

– Всё в порядке. Временное недомогание. – Попробовал увернуться от моих рук эльф, но я был слишком пьян, чтобы это сработало.

– Ну уж нет. – Я распахнул его плащ, слегка покачиваясь от выпитого и напряжённо хмурясь. – Давай, снимай верхние шмотки, буду тебя растирать.

Рыжий продолжал что-то неразборчиво ворчать, пытаясь выказать собственный протест, а я уже зарылся в одну из сумок и вскоре нашёл спирт, которым и собирался лечить рыцаря. Он поглядывал на прозрачную бутылку в моих нетвёрдых руках с опасениями, чуть ёрзал на своём нагретом месте и не переставал дрожать ни на мгновение. Белки его приобрели желтоватый оттенок, равно как и кожа, испарина выступила на тренированном теле, и мне невольно стало жаль бедолагу, хоть я и пытался искоренить в себе это низкое чувство. Но я знал, как он себя чувствует, лихорадка бы была сейчас совершенно не к месту, лишь обременила его и нас, а потому я сочувствовал Лаирендилу. Вылив немного пахучего спирта себе на ладонь, я принялся растирать грудь и шею эльфа, напряжённо хмурясь и силясь не уснуть прямо там, где стоял. Кожа была обжигающе горячей, и мне казалось, что в груди рыцаря полыхает всамделишное пламя, и, кажется, чуть-чуть напряги пальцы – почувствуешь его пляску под тугой, гладкой кожей. Заворожённый этим ощущением, я и в самом деле слегка сосредоточился, отгоняя от себя пьяный угар, сосредотачивая силы в ладонях и продолжая время от времени добавлять на них спирт. И, наконец, я почувствовал, почти увидел: тесный комок энергии совсем рядом с сердцем, пульсировал в такт с ним, от него вместе с кровью по венам разбегались обжигающие, крохотные искры. Его жар опалял мою ауру, готов был оплавить её, но я лишь осторожно отстранился, вновь беря в руки бутылку:

– Давай сюда спину.

Эльф помедлил немного и всё же обернулся ко мне, перекинув волосы через плечо, чтобы не мешались. Полагаю, он считал, что я слишком пьян. Или просто не увижу, не почувствую, не пойму. Или забуду к утру. Свет от огня плясал на напряжённой спине, рыжие блики ловили острые грани почти прозрачных, тонких чешуек, что протянули вдоль всего его позвоночника – чем ниже, тем темнее они становились, приобретая золотистый оттенок. Не медля, я принялся растирать и спину эльфа, стараясь не касаться тонкой полоски, но сколь велик был соблазн! Хотелось убедиться, что глаза мне не врут, что это всё происходит взаправду, и я всё же провёл по чешуе кончиками пальцев. Острая, она взрезала кожу, и через пару мгновений я глядел на капли крови на подушечках пальцев, не веря себе. Его боялись животные, внутри него клокотал огонь, его острейшая чешуя отравляла моё тело, парализуя и распространяя в крови лёгкий афродизиак.