Многие сотни лет, даже тысячи, маги бились над порталами, пытаясь разгадать тайны древних. По крайней мере, мне так поведал в полузабытом прошлом мой Аэльамтаэр, именно после того, как навешал мне лапши на уши про пегасов, единорогов, драконов. И что странно, в этих мифических существ я поверил сразу, тогда как в несуществование возможности переместиться из одной точки мира в другую – нет. А теперь это произведение магического искусства высится в отдалённой, никому неизвестной крепости, способное помочь выиграть войну.
Спустя долгие мгновения тягостного ожидания, способного вывести из себя даже самого крепкого и уравновешенного, поверхность его пошла рябью, запульсировала вместе с рунами. Затем показалась кисть руки, помахала нам, хотя, подозреваю, Лаирендил просто проверял незнакомую вещь на безопасность. Затем появилась вторая рука, а после уже – сам рыцарь. Выглядел он огорошенным и весьма довольным. Оставив магов и мужа ликовать, улыбаясь про себя, я покинул этот праздник жизни, не предназначенный для меня.
Вот так, день за днём, ошибаясь и исправляя ошибки, мы медленно заканчивали подготовку к собственному наступлению, вторжению, если хотите. И с каждым приходом ночи план в голове становился всё чётче и ясней, мелкие детали то отметались, то возвращались, постепенно придавая нашим будущим действиям огранку. Я был бы не я, если бы полностью положился на холодные расчёты и выкинул за скобки судьбу и удачу. Но меж тем, раз за разом ко мне возвращался старый, забытый кошмар, наполненный бессилием и липким, необъяснимым страхом: слабость приковывает к постели, из приоткрытого окна веет ночной свежестью и холодом, а по стеклу скрежещут когти моего брата. Кого из двух? Я понять не мог, и всеми силами откладывал разговор об этом, хоть обеспокоенные взгляды Аэлирна и говорили мне о том, что чуткий муж понимает – здесь что-то не так.
В детстве этот сон казался мне лишь отражением моих страхов, моей неприязни к Джинджеру, его бесконечных нападок на меня. Но время доходчиво показало мне несколько вещей. Во-первых, самая ясная и очевидная из них – брат у меня не один, да и на Джинджера похож до абсурда, во-вторых, сущность Павшего не допускает такую растрату сил, как обычные сны, тем более кошмарные. В них всегда есть подтекст, предупреждение, тень необъяснимого будущего. И вот это как раз таки пугало меня более всего. Судьба тесно связала меня с обоими близнецами, явно разделив вражду и любовь, мой путь был прочерчен между ними, равно как и мои мысли, желания. И оттого определить, о чём меня предупреждают эти видения, становилось всё сложнее с каждым прожитым днём. Кошмары выводили из себя, приводили мои мысли в лихорадочное состояние, но если уж я чему и научился в Долине, так это элементарному знанию, пониманию: все эмоции и волнения уходят столь же быстро, сколь и являются, оставаясь лишь мутной рябью на поверхности омута жизни. Он в свою очередь когда-нибудь высохнет и исчезнет с лица мироздания, как исчезнет всё. А потому от собственных страхов я отворачивался и закрывался, но ясно было, как день: с ними придётся столкнуться. Придётся вытащить затычки из ушей, сорвать с глаз повязку и встретиться с ними лицом к лицу. Я полагал, что готов к этому.
Когда мы были готовы выступать, я уже мало узнавал себя в зеркале, но с безразличием глядел на прибавившуюся к прядям на висках седину. Все мои магические трепыхания отнимали много сил и оставляли на мне свои следы, и я бы уже не взялся перечислить все шрамы, оставленные на моём теле, просто чтобы убедиться в собственном существовании. Ладонь, изувеченная огненным шаром, шея, пересечённая двимеритовым ошейником, продольные линии на предплечьях, истерзанные Джинджером ноги и, безусловно, моя гордость – метка Павшего на спине. Я знал, что никакая иллюзия теперь не скроет меня от магов Императора, но я и не собирался прятаться от них. Не желал этого. Двигаться в тенях, обманывать взгляд, наносить оттуда удар, единственный и смертельный, и скрываться вновь – так я предполагал нашу вылазку. Не могли не обрадовать доходящие до нас сообщения о бунтах, что вспыхивали в отдалённых городах неугасимым пламенем. Это придавало сил, вдохновляло, и вместе с тем вынуждало действовать быстрее: Тёмные обязательно решат подавить это “недоразумение”, а значит, жертв не избежать. И первой нашей целью был Вайнер Роул, о котором я слышал не самые лестные отзывы Совета ещё при вступлении в правление, что безусловно характеризовало его, как достойного противника. И у меня уже было готово несколько схем, по которым шпиона можно было бы выманить. Если он действительно так хорош, как о нём говорят, то это будет даже отчасти интересно.
Наш отряд состоял из шестнадцати человек, т. е. из оборотней в количестве четырнадцати штук и двух эльфов. Не стоит, конечно же, забывать и о наличии Павших. Перевёртыши особенно сильно не вооружались, полагаясь на свою звериную ипостась, однако же по моему настоянию оружие взяли, потому как перевоплощение трудно назвать незаметным. Лаирендил теперь и вовсе напоминал мне рыцаря, какими их рисовали в моём мире: крепкий доспех из неизвестного тёмно-алого металла, казалось, не имел слабых мест, вместе с тем удивительно гармонично сочетаясь с его волосами, и в голове промелькнула ехидная мысль – война войной, а о красоте эльфы не могут забыть. Ворот кирасы прикрывал отчасти его лицо, но шлема при нём я так и не нашёл. Вероятно, он был где-то в закромах худого заплечного мешка. Щит он уже закрепил на руке, и мне было интересно, как быстро он устанет искать его. Клинки, помеченные кровью моей и Аэлирна, согласившегося помочь, переливались и шептались, сокрытые в ножнах и лишь моя Саиль хранила мудрое молчание. И это успокаивало. Мы покинули крепость ещё до того, как солнце начало озарять землю за пределами Первозданного леса; не стали оповещать всех о собственном уходе – рано или поздно это заметят и без нашей помощи. Сперва мы передвигались не слишком быстро, в конце концов, на своих двоих далеко не уйдёшь, а такой роскошью, как лошади, мы пока не располагали. Но это только пока. А я собирался исправить и улучшить положение Светлых в первый же удобный момент.
========== Сквозь сумрак веков ==========
Когда из яви сочатся сны,
Когда меняется фаза луны,
Я выхожу из тени стены,
Весёлый и злой.
Когда зеленым глаза горят,
И зеркала источают яд,
Я десять улиц составлю в ряд,
Идя за тобой.
Первый наш привал случился уже за пределами Первозданного леса, в нескольких милях от небольшого города Тёмных, название которого не отложилось в моей памяти, да и не имело значения. После долгого перехода ноги мои горели адским пламенем, и я подозревал, что уже стёр их в кровь, но боль меня мало волновала. Аэлирн и Лаирендил с Аннелиз, той самой оборотнихой, что передала мне информацию о приближённых Джинджера, отправились на охоту. Ещё двое перевёртышей удалились за хворостом, мы же с оставшимися обустраивали нашу стоянку – никаких шатров и знамён. Пока я налаживал магическую защиту, они раскладывали тонкие тканевые спальники и готовили место для костра. И именно потому, что эти приготовления не отняли много времени, мы достаточно долго сидели в напряжённом молчании, пока, наконец, кто-то из перевёртышей не зарылся в свою сумку и не достал оттуда деревянную дощечку, по краям которой поднимались невысокие бортики. Поняв, к чему идёт дело, я невольно улыбнулся и мешать им не стал: вояки планировали кидать кости. Не самое лучшее времяпровождение, но всяко приятней это, чем пялиться друг на друга и ждать неизвестно чего.
Спустя час нехитрого развлечения, к которому привлекли и меня, лагерь наполнился запахом дыма от костра, треском веток в огне. Стало даже уютно, и я с улыбкой согласился на объятия Аэлирна, который выглядел уставшим и довольным. От него пахло лесом и кровью разделанной живности; и вместе с прикосновением его рук пришло спокойствие. Есть с огня оказалось весьма занимательно, но ввиду магических наклонностей мне не приходилось пытаться за несколько секунд отщипнуть мясо и притом не обжечься. Постепенно это переросло в соревнование, которое всем пришлось по вкусу – кто изловчится особенно мастерски и быстро отхватить приглянувшийся кусок. Нас с Аэлирном в «игру» не взяли, но мы и не просились. Насытившись, лениво наблюдали за ними, переплетя объятия и подначивая затейников, поворачивая время от времени вертел и поддерживая огонь, подкармливая его сухим хворостом. В итоге самыми терпеливыми и ловкими оказались Лаирендил и Рудольф. Смурной плечистый дядька с исполосованной мордой больше всех травил байки и охотнее всех играл в покер, оказался не столь уж мрачен, как могло показаться на первый взгляд. Но рыжий раз за разом умудрялся его обскакать и в итоге уже в гордом одиночестве смело совал пальцы почти в самое пламя, не морщась и, кажется, получая от этого удовольствие. Оборотни обзавелись ожогами на ладонях и пальцах, а эльфу – хоть бы хны. Я бы не удивился, если учуял магию, но ни капли её не кружилось в неподвижном воздухе, если не брать в расчёт нас с мужем.
