– Ну? – не выдержав пытки собственным отцом, несколько резче, чем требовалось, протянул Джинджер, стискивая подлокотники кресла. – Зачем я тебе понадобился?

– «Ну»? – тихо переспросил мужчина, поворачивая голову к сыну и слегка приподнимая бровь, но плавность его движений была столь обманчива, что младший Мерт невольно пожалел о собственной резкости. – Не забывай, с кем говоришь, мальчик. А теперь скажи мне – ты видел своего брата?

– Которого из? – вновь не справился с раздражением Джинджер.

– Не нервируй меня, Джинджер. И запомни, у тебя только один брат – тот, что сейчас сидит на цепи у Морнемира. А тот, который возомнил себя Королём Светлых – чересчур гордый и глупый комок шерсти. Возвращаясь к началу – ты видел своего брата?

– Да, – сквозь зубы прошипел младший Мерт, не сводя взгляда с Императора, расслабленно время от времени проводившего по собственным крепким рукам и плечам ладонями, увлажняя. – И первое, что он сделал – плюнул в меня. Я не понимаю, зачем он нам сдался, отец. Ни Льюис, ни его прославленная армия не выдержат натиска, мы легко их сомнём. Даже Павший не стоит таких предосторожностей. Почему бы просто не оторвать ублюдку голову и повесить её над воротами?

– Хорошо, что ты напомнил мне, – не дав сыну закончить мысль, произнёс Император, поднимаясь из воды и заставляя Джинджера стыдливо и зло отвернуться. – Я велел тебе забрать у магов одну вещь. Ты это сделал?

– Но…

– Ты это сделал? – с большим нажимом повторил Император, уже завернувшийся в халат и плавно опустившийся в кресло напротив Джинджера.

Пока младший Мерт пытался справиться со злостью и гневом, Кристофер неторопливо раскрыл серебряный портсигар, ничуть не обращая внимание на лёгкое покалывание в кончиках пальцев, извлёк в тусклый свет свечей сигарету и неторопливо раскурил её. Внимательный и прохладный взгляд послужил напоминанием о том, что правитель всё ещё ждёт ответа, не собираясь делать исключение даже для собственного ребёнка.

– Я зашёл к ним, но они сказали, мол, ещё не готово. Не смотри на меня так. Это не моя вина, что они там день напролёт только и делают, что хлещут вино и трахаются, как одержимые. И я знаю, что Светлые уже близко, знаю, надо разобраться как можно скорее, но чёрт побери, это не моя вина. Да и вообще, ты мог бы мне объяснить хотя бы малую часть, иначе получается как-то… хм…

– Нечестно? – Кристофер снова приподнял бровь, испытующе глядя на молодого вампира, точно собираясь одним взглядом вытащить из него все жилы, одну за другой. – Мне кажется отчего-то, что ты не совсем понимаешь, в каком положении находишься, Джинджер.

– В самом деле? Я сын Императора, чёрт тебя подери, – рыкнул Джинджер, сильнее впиваясь пальцами в подлокотники кресла. – А ты гоняешь меня туда-сюда, как мальчика на побегушках: «Сделай то, принеси это, передай вот тому». Мне кажется, что это ты не совсем понимаешь, какое тут положение. Но если ты вдруг забыл, то я напомню: Император, это ты, я – сын Императора, я – твой сын. Я, а не тот ублюдок, который сбежал от тебя и на каждом шагу тебе пытался мешать, не тот, кто оказался мужем для двух мужиков, один из которых – Павший, а второй – его собственный брат. Так почему тебя больше беспокоит Виктор, м?

Пламя свечей на несколько мгновений замерло, как и всякое движение в комнате. «Странно, – подумал Джинджер, дыша глубоко и яростно, до рези в глазах вглядываясь в расслабленную фигуру отца, – здесь есть камин, но он никогда его не разжигает». Мысль была неуместной и совершенно неожиданной, несуразной, выбила его из колеи не меньше внезапного смешка Императора. Тот скривил губы, сбросил пепел в хрустальную пепельницу и запрокинул назад голову. Здесь потолок тоже был высоким, таил в себе мглу даже в самый ясный и солнечный день, и теперь свет от свечей плясал на тенях, не в силах разогнать их или прорезать хоть немного, находя лишь бурое, непонятное нечто – копоть или кровь. А может просто очередные шутки Лар-Карвен. Апартаменты Императора были не слишком обширными, даже маленькими по сравнению со всеми другими комнатами этого невероятного замка, и Джинджер даже не был уверен, что правители прежде размещались именно в этих покоях. Но мрачный уют здесь всё же присутствовал, таился в неясных гобеленах и складках штор, балдахина шикарной кровати, в ворсинках ковра, в золе тёмного камина.

– А какое мне до тебя дело? – наконец поинтересовался Кристофер, перестав тихо посмеиваться себе под нос, опустил взгляд на сына. – Ты, конечно, был бы замечательным правителем, но я пока и не думаю оставлять свой пост. Более того, ни за что не собираюсь передавать корону тебе, Джинджер. А вот посыльный из тебя просто великолепный. И если ты закончил строить из себя оскорблённую невинность – иди. Завтра у наших ворот будет Король, и тебе нужно выглядеть приемлемо. Так, как подобает выглядеть сыну Императора. Может быть, хоть так оправдаешь себя.

– Ты только для этого позвал меня? – справившись с первым приступом ярости и порывом наброситься на Императора, прошипел сквозь зубы молодой вампир. – Чтобы опять окунуть меня в грязь лицом?

– Нет. Но не то что бы это не доставило мне удовольствие. Ты выполнил свою задачу, Джинджер. Иди.

Младший Мерт подскочил с кресла и стремительно покинул покои Императора, не став даже закрывать за собой двери, борясь с нестерпимым желанием поджечь замок, растерзать всех на своём пути. «Если тебя не убьёт Льюис, это сделаю я, – про себя прорычал вампир, стремительно пересекая галереи и коридоры, сквозные комнаты». Он надеялся, что младший брат действительно покажет себя с лучшей стороны, но рассчитывать на то, что мелкий оборотень, хоть и белый, справится с Кристофером, не стоило. Однако вампир надеялся.

***

Возможно, это была не просто глубокая, а сквозная рана, сейчас трудно было определить, однако даже теперь, спустя столько времени, шрам выглядел просто ужасно, но я мог представить картину примерно, не спрашивая пока самого обладателя, как это произошло. Доспех частично остановил клинок, но тот всё же пробил защиту, однако помимо прочего застрял между ребер. Чтобы его вытащить, атакующему пришлось приложить некоторые усилия, а это в свою очередь разворотило рану и вместе с ней – легкие. Удивительно, что щуплый и слабый с виду Валенсио пережил такое ранение и до сих пор может дышать. Через раз и кашляя кровью, но всё же. «Пневмоторакс, – отстранённо и холодно пронеслось в голове, пока я глядел на фиолетово-алый рубец на бледной коже эльфа. – Запущенный. Ещё немного, и всё стало бы намного хуже. До смерти». На ощупь поверхность увечья была гладкой, слегка поблескивала в отдалённом отблеске света из соседнего помещения, горячей. Регент спал, как и многие другие, спал беззаботно и спокойно впервые за много лет, потому что знал – Король вернулся, и скоро всё встанет на круги своя. А вот мне было не дано заснуть ещё очень долго по той же причине. Такая роскошь не для правителей, только вернувшихся к жизни и подданным. Я не мог оторвать взгляда от шрама на груди Валенсио, осторожно прикасался к нему кончиками пальцев, не в силах поверить, что это существо выжило. Непонятно только кого за это стоило благодарить: самого Советника за его небывалое упрямство и желание жить, целителей, что остались в живых, или же судьбу, в которую мне верилось с трудом. Будь у меня под рукой медицинское оборудование, немного времени и помощники, которые знают, что к чему, от этой проблемы можно было бы избавиться за час-два. Но ничего из этого в моём распоряжении не было. Зато были силы Павшего.

Странно чувствовать эту мощь в себе, осознавать, что магии на кончиках твоих пальцев больше, чем в ком-либо вокруг – приятно, хоть это и накладывает некоторые ограничения и, безусловно, ответственность. Многие из ныне живущих опасаются таких, как я. Мне не в чем их обвинить. Но если бы они знали, какая боль скручивает всё твоё существо, когда ты прибегаешь к своим силам, как нагреваются кости внутри тебя, когда ты держишь в руках оружие – они бы перестали шептаться за спиной и косо глядеть. Можно уничтожить тысячу врагов одним ударом, вывернуть их наизнанку и слепить из остатков уродливую скульптуру в свою честь, но самому оказаться на грани. Любой Павший, наделённый толикой разума (а без этого в нашем ремесле никуда), не станет возвращаться туда, откуда сбежал, только потому, что врагов больше, и они окружают со всех сторон. Проще окутать себя тенями, затеряться в дуновении ветра и шелесте травы, обрушить удар со спины и скрыться в обличье ворона или совы – не важно. Эти силы переливаются красками и не только чёрной и серой, они лучатся, наполняют кровь новым звучанием, песней, которую никто более не может услышать. Сведите вместе двух или трёх Павших, и их музыка наполнит вас до краёв, снимет боль и оковы с души, позволит воспарить. Но проще охотиться на них, загонять в угол, чтобы сомкнуть удавку на шее, попробовать подчинить себе стихию, названия которой нет. Протяните Павшему руку, и обретёте такого союзника, к которому не страшно повернуться спиной, который укроет своими крыльями и не пожалеет ничего, чтобы спасти. Благородные, способные на такое доверие, почти перевелись в нашей жизни, а ушлых, желающих воспользоваться – слишком много для одного из нас.