- Я поймала вас ещё в Брашове, - затараторила Лаура, не обращая внимание на то, как Аэлирн с ворчанием кончиками пальцев берёт её нижнее бельё и отшвыривает в сторону, освобождая себе место на кресле-груше. - Сначала обрадовалась, что вы так быстро двигаетесь. Кстати, Льюис, крутая у тебя маскировка, я бы не додумалась! Но потренироваться ещё надо, потому что если у Тёмных кто-то додумается до того же, до чего и мы с тобой — тебе конец. Слишком яркая аура, слишком сильные потоки от тебя исходят, но маскировка под обычного человека — просто чудо! Аэлирн, - Павший вздрогнул, но не поднял взгляд, чересчур педантично складывая плащ, страшно его заинтересовавший. - твоя маскировка в смысле мастерства намного лучше и прочнее, но её очень просто раскусить, даже без техники. Попроси Льюиса научить тебя — это не так уж и сложно.
Павший хотел было огрызнуться, но напоролся на ледяной взгляд Льюиса и со всей силы укусил себя за щёки, пытаясь сдержать рычание. С одной стороны Мерт понимал его состояние: этого ребёнка ему навязывали с самого рождения, хоть Аэлирн того и не желал, этот ребёнок был сумасшедшим и абсолютно бесполезным в течение многих лет. Ну а с другой стороны вины Лауры тут не было ни на йоту. Однако перебороть собственные злость и раздражение эльф никак не мог и поглядывал по сторонам в поисках интересной книги. Вытащив же журнал и наткнувшись на фотографии голых женщин, стремительно отбросил его в сторону и со стоном уронил голову на ладони. Проигнорировав и это, Лаура продолжила, взяв один из планшетов и сев на корточки рядом с Льюисом, расположившимся на полу, принимаясь тыкать ногтем по экрану и пояснить:
- Вот это ваш уровень магической активности, твой и Аэлирна, вот это — продолжительность потока, а здесь — интенсивность. Не очень сложно, если понять, как это работает. Вот это, я так понимаю, обычный перекур, здесь всё спокойно, хотя движение, достаточно быстрое было, а здесь — интенсивное воздействие от Аэлирна, вероятно, вы взяли машину, потому что потом поток был слабый, но постоянный, а ваша скорость увеличилась во много раз. Здесь скачок, я так и не могла понять, что это, пока в новостях не засветилась летающая машина. Вы совсем рехнулись! Так вот, когда вы добрались до Питешти, я вас потеряла. Совсем! Везде искала, даже по другим пространствам, а вас нигде не было! Что это вообще? Что за аномалия? Вы появились только пару часов назад!
С тихим вздохом Льюис принялся рассказывать девушке о том, что с ними успело произойти за эти пару часов, краем глаза наблюдая, как Аэлирн с недовольством перебирает книги и комиксы, пытаясь найти что-нибудь для себя, но что ни книга — техническая инструкция и пособие, а что не журнал — голые женщины. В итоге Павший сдался и откинулся на кресло, проваливаясь почти полностью и рассматривая просторный гамак, пытаясь прикинуть, каково это — спать в подвешенном состоянии. Его мало волновало, что там придумала его нежеланная дочь, да он и не мог оценить масштаб этого, в отличие от Льюиса который слушал её с невероятным интересом, хоть и старался того не выдавать. Да, Лаура умудрилась на электромагнитном уровне уловить потоки магии, смогла настроиться на них и теперь могла в любой момент скрыть их откуда угодно и от кого угодно. Другое дело, что Льюис при этом вряд ли бы смог связаться с ней сам — интеллектом девушка была одарена, а вот магии в ней не осталось даже самой крохи, какие часто бывают в смертных людях. Лишь то, что ей отдал Мерт — для поддержания тела. А потому им следовало всё продумать заранее и быть готовыми ко всему. Лаура обещала дежурить у аппаратуры и включать маскировку в определённых зонах, особенно заселённых Тёмными. Но была у этого всего и обратная сторона медали — стараясь скрыться от чужих, они скрывались и от своих. Другое дело, что их-то Льюис планировал искать самостоятельно. Лаура отметила ему несколько точек и пояснила, как добраться, а он уж должен был справиться сам. Мужчине оставалось сделать последнее и, пожалуй, самое неприятное.
- Мне нужно погрузиться в очень глубокий сон. И увидеть нечто определённое. Ты устроишь? - наконец проговорил он, даже не ожидая ответ и начиная стаскивать с себя верхнюю одежду.
- Могу, конечно. Только потом тебя будет страшно тошнить и будет слабость, - предупредила девушка, принимаясь копаться в шкафчиках и доставая аптечку.
- Слабость мне не грозит. Не в этой жизни, - тихо проговорил Льюис, устраиваясь на крохотном диванчике и закрывая глаза.
Мужчина чувствовал, как прохладная ватка, смоченная спиртом, проходится по венам на сгибе локтя. Затем была короткая, неприятная боль, а после всё погрузилось в абсолютную темноту.
По колено снега — наверняка обычное явление в этих местах. И жуткий холод, дующий со всех сторон ветер, и до боли знакомый, тёмный лес, наполненный тревожными шорохами, алыми всполохами вампирских глаз и их неистового желания утолить собственную жажду. Оборотень медленно поднял голову, чуть щурясь от крупных снежинок, падающих прямо на ресницы, от сильного ветра. Против ожидания небо было ясным, усыпанное звёздами, а издалека, точно неизбежное, надвигалось северное сияние, вспыхивая всё сильнее и сильнее. Прежде Льюис непременно восхитился бы чудесным явлением и смотрел, разинув рот, теперь же он испытывал лёгкое нетерпение и раздражение — как и в каждом не особо приятном сне действия происходили медленно, неторопливо, давая прочувствовать всю их гадость. Однако же Король был терпелив, как никогда. Он смотрел до боли в глазах, щурился, но не отворачивался, выглядывая среди вереницы призраков того самого, перед которым должен был извиниться и ждать его ответа до бесконечности долго. До его чуткого слуха уже доносилось отдалённое, загнанное ржание и хрипение коней, довольный смех призраков и звон их оружия. Даже пронёсшееся прямо над ним воинство не заставило Павшего вздрогнуть или упасть в снег в поисках защиты от леденящего ужаса, что вызывали эти призраки. Они сделали вокруг него один круг, другой, постепенно останавливаясь и замирая. В каждом из них Король мог увидеть некогда живое существо — не важно был то человек или «нечисть магическая». Видел прежние черты лиц, изуродованные шрамами и временем. Были и таки старые духи, что от них остались лишь кости да ошмётки одежды, однако даже такое плачевное состояние не мешало им двигаться и месте с остальными скакать по мирам в поисках Павших. Словно с почётом они начали расступаться, пропуская того, кого Король пришёл увидеть. Воин спешился, погружаясь в снег лишь по щиколотку и вскидывая взгляд нестерпимо-зелёных глаз на Льюиса. К собственной чести — он не вздрогнул и даже не скривился, в глазах его не скопились слёзы, а в груди не заворочалась кипучая боль. Он научился с этим справляться везде — и в жизни, и во сне, где тени воспоминаний настигали его. Светлые волосы Элериона, как и в первый раз их встречи во сне, были залиты кровью, но не слиплись по всем правилам и законам материального мира. Шрам, оставленный Льюисом, пересекал его лицо, но теперь глаза его видели ясно, не были подёрнуты белёсой плёнкой. Больно кольнуло воспоминание — как глупо умер этот эльф, а у него даже не было времени похоронить его достойно. И лаванда. Бесконечный, вездесущий запах лаванды.
- Ты всё так же безрассуден, Камаэль, - голос призрака напоминал вой ветра в скалах, но Льюиса это уже не могло испугать.
- Я тоже рад встрече, мой ангел, - с достоинством проговорил Король, изящно кланяясь и протягивая руку ладонью вверх.
Он был уверен — увидел тень улыбки на полупрозрачных губах, и призрачная рука почти коснулась его собственной. Король не сжимал, ведь знал — бесполезно. Но приблизился сам и прикрыл глаза, вспоминая прохладный бархат этой кожи. Её нежность. Её прикосновения. И оттого ему почудилось, что в самом деле поцеловал протянутую руку. Выпрямившись, Король заглянул в глаза «своего ангела»:
- У меня есть к тебе предложение.
По рядам призраков понёсся гогот, стук мечей о щиты, Элерион тоже захохотал, запрокидывая назад голову, открывая взгляду Короля страшную разошедшуюся рану на его тонкой шее, но даже если то и причинило ему боль, он не подал вида и выждал, когда Охота закончит веселиться, выскажет все свои шуточки и наконец выслушает его. Он был уверен: будет нужно — уничтожит их всех, одного за другим. Даже если его будут травить по всем мирам, точно дикого оленя. А потому лицо Короля было спокойно, как и его взгляд, как и его почерневшая, но сохранившая свет душа.
