Валенсио дышал спокойно, глядел на Лаирендила внимательно, но удержать слёзы всё равно не мог, хоть и повторял себе тысячи раз, что ему совершенно не положено проявлять такую эмоциональную растерзанность, показывать, насколько больно его сердце ранила смерть Короля. Предательство Морнемира не стало для Советника новостью, лишь подтвердило опасения, которые никто не озвучивал, боясь визита Дознавателей. Победил, но слишком поздно. Интересно, а пытался ли хоть кто-нибудь обговорить странную ситуацию — победил один Король, а вот другой, который не должен участвовать в поединке, убил его. Должны состояться переговоры с решением, которое устроит всех.
- Благодарю, сэр Лаирендил. Вы сняли груз с моего сердца, - наконец произнёс Валенсио и поднялся со своего места, опираясь на стол кончиками пальцев. - Господа Советники. Я объявляю траур и собираюсь провести церемонию захоронения нашего великого Короля. А теперь прошу всех покинуть Зал Совета и хорошенько обдумать наши дальнейшие действия. Завтра на закате пройдёт церемония возведения сэра Лаирендила в рыцарское звание. И в полдень я желаю увидеться с каждым из вас лично; сэр, вас это тоже касается. И всё же, покиньте этот зал. Будьте сильны духом.
- Да, господин регент, - тихо отозвались посеревшие Советники и один за другим стали покидать зал.
Эльф медленно повернулся к трону, тихо поднялся по ступеням и опустился на колени перед королевским постаментом. Возложив на него скрещенные руки, мужчина уронил на них голову и тихо, надрывно зарыдал, мелко дрожа и проклиная Тёмных всеми известными ему страшными словами, вкладывая в них все свои силы, надеясь, что это скажется на их гнусных жизнях. Венец Эмиэра всё ещё хранил на себе следы его ауры, хранил его тепло и бесконечную доброту, какой Валенсио не видел много, много лет. И оттого боль в груди становилась всё сильнее, а слёзы — всё горше и горше. Одна за другой мимо него проносились тени погибших правителей: восемь за его далеко не короткую жизнь он короновал, столько же раз очищал венец и вступал в роль регента, три раза растил младенцев до нужного возраста, следил за обучением и каждый раз проводил церемонию очищения и погребения. Провожал оборотней и эльфов в сырую землю, целуя холодные лбы, а теперь девятый. Девятый король, столь нежно полюбившийся ему, должен был лечь в гроб и выслушать горестные рыдания и прощальную песнь Светлых.
- Он погиб как истинный Король и защитник, - неожиданно раздался голос рядом с ним, эльф вскинулся, стремительно вытер слёзы и уставился на неясный силуэт рядом с собой. Почти прозрачный, дрожащий, подобно снежинкам на лёгком ветру, готовый вот-вот исчезнуть. Но то не могло обмануть старого Советника, он чувствовал силу, исходящую от этой сущности и окутывающую его со всех сторон теплом и спокойствием. - Это не останется без внимания. Запомни мои слова, Валенсио Завиль дель Амал, сохрани в своём сердце, но не передавай, ни одному. Никому. Никогда. Покуда не сбудется сказанное. Девяносто одна луна сменится над этим миром, отмеряя долгие, мрачные ночи, наполненные Тьмой, потерями и поражениями, ты будешь подвергаться испытаниям, они будут настигать тебя в моменты слабостей, и не раз ты будешь думать о Долине Вечной Тени, но крепись и держись. С приходом девяносто второй луны явятся в мир два Короля, связанных крепкими нитями Судьбы. Они пройдутся белым огнём по землям, не выходя из теней, и явятся к вам в момент крайней нужды, когда надежды уже не будет. Из пепла вырастут хрустальные цветы, но не узнать вам будет Королей, ибо пожертвуют они своим Светом, дабы разить Тьму в самое сердце. Наблюдай за звёздами и луной, Эльф, и награда будет ждать тебя.
Морок развеялся, но слова его ещё дрожали в воздухе, наполняя тронный зал своим сладким, страшным звучанием. Перед глазами Валенсио плясали тени и огни, голова кружилась, а в груди словно застрял обломок ледяного клинка, неподвижный, но смертоносный. Ему было известно о духах, которые путешествуют по мирам, по временам, наблюдая за происходящим и по большей части не вмешиваясь. Но иногда они являлись к живым и вкладывали в их сознание свет надежды, ответы на вопросы и подсказки, вроде этого странного предсказания. Оно было кристально-ясным, но кое-что понять Валенсио было не дано в эти мгновения. Он лишь глядел на то место, где только что покачивался дух, вещая о странных, хоть и спасительных вещах. Словно во сне Советник поднялся с места, огладил кончиками пальцев холодный венец и тихо покинул Зал Совета.
В полдень дверь Тронного зала открылась в первый раз, и зашёл Майлур. Оборотень выглядел настроенным серьёзно и решительно, и это вселяло надежду в Валенсио. Эльф уже расположился за столом Совета, перед ним были разложены свитки в большим количестве. Некоторые уже были исписаны, прочие были девственно чисты, остальные оставались свёрнутыми. Ничего из того, о чём сам Валенсио не подумал, он не услышал, но записал слова главнокомандующего, затем вежливо кивнул и указал на дверь. Потекла череда Советников, которые выглядели уже не такими пришибленными, но всё же свежих идей было немного, некоторые вовсе казались Валенсио безумием: те, с кем он поддерживал Светлых уже не первый десяток и даже не сотню лет, предлагали сдаться без боя и уступить Тёмным эту эпоху, ведь король погиб, а замена ему ещё не подросла. Стоило услышать об этом от мастера искусств, как Валенсио почувствовал себя так, словно бы ему по голове ударили чем-то тяжёлым, он таращился на светловолосого эльфа, как на сумасшедшего и пытался подобрать слова. Но всё, на что оказался способен Главный Советник — указать бледной рукой на дверь и отрицательно покачать головой. Впрочем, когда уже пятый Светлый выдвинул подобное предложение, мужчина сорвался и принялся орать так, что колонны, поддерживающие свод потолка в тронном зале, начали содрогаться, и некоторые слуги, что были поблизости, жмурились и прикрывали уши руками, с опаской смотрели наверх, боясь, что замок не выдержит подобное и всё-таки обрушится им на головы.
К тому моменту, как солнце начало стремительно клониться к горизонту, Валенсио чувствовал себя абсолютно выжатым и разбитым. Он перебирал свитки и щурил усталые глаза, пытаясь собрать воедино всё, что выслушал от своих собратьев, но груз, давящий на плечи, ответственность и горе, разом свалившиеся на него, не давали разглядеть картину полностью, голова и вовсе была чугунной, но ещё ждала не долгая, но утомительная церемония, в которой заключалось слишком много слов и так мало дел. Собрав все записи, эльф покинул тронный зал и отдал распоряжение слугам провести последние приготовления к посвящению в рыцари Лаирендила, затем неторопливо дошёл до собственной комнаты и с тихим вздохом шагнул в полумрак. Одна свеча горела у изголовья измятой кровати, смятые листы и одежда валялись здесь вперемешку так, что и пола не было видно, лёгкий, прохладный ветер задувал в помещение через узкую щель приоткрытого окна, принося свежесть и влагу. Приоткрыв один из ящиков стола, мужчина осторожно сложил в него все свитки, затем поднял взгляд на зеркало и поджал губы. Бледная тень в отражении вовсе не походила на того Главного Советника, что он помнил, даже не на того, что несколько месяцев назад в этом самой спальне сблизился с королём. Даже так: вот уж на кого, а на него эльф вовсе не походил.
Некоторое время мужчина продолжал с тоской и злобой глядеть на зеркальную поверхность, после отвернулся и принялся торопливо раздеваться, не обращая внимания на потрескивание ткани под ногтями и подрагивающими пальцами, на горящую от резких движений кожу и клочок выдранных волос. Юноша, которого король повелел сделать рыцарем, выглядел простоватым, но абсолютно ясно было всем, кто на него глядел: и в его душу Эмиэр успел заронить симпатию, любовь, которые затем проросли чёрным деревом тоски, боли и неукротимого желания отомстить. Всё вместе это могло дать ужасные плоды, и Валенсио прекрасно понимал, на ком будет ответственность за происходящее, кто должен контролировать их всех, не дать впасть в отчаяние, но направить по лучшему пути. Главный Советник не задавался вопросом, кто же будет поддерживать и направлять его. Для себя он уже давно определился, за кем пойдёт и чью волю выполнит, однако теперь Эмиэр был мёртв, но это не снимало с Валенсио его долг.
