Пыль и вопли вокруг сбивали с толка, не давали сосредоточиться и уж точно не помогали сориентироваться в пространстве, что уж говорить о том, чтобы понять, кто свой, а кто чужой. Лихорадка битвы кружила вокруг подобно жадному коршуну, искала новую жертву, и я совершенно не хотел становиться одной из них, но, кажется, было слишком поздно, потому что когда из круговорота на меня вдруг вылетел молодой дроу с перекошенным от ужаса лицом, я кинулся на него с голыми руками и опрокинул на землю. Бил его по лицу крепко сжатыми кулаками, выкрикивая проклятия и ругательства, изо всех сил прижимал коленями его руки, а затем схватил за грудки и как следует тряхнул, приложив затылком о землю:
- Где ваш Император?!
Дроу просипел что-то и плюнул в мою сторону, но на его счастье промахнулся. И экзекуция продолжилась. Костяшки болели даже несмотря на то, что руки мои были покрыты перчатками из дублёной кожи, я знал, что под ними кожа начинает сдираться, однако это было не тем, что могло остановить меня. Бил его и бил, пока наконец не выловил из жалобного скулежа и воплей «тронный зал». Этого было достаточно, чтобы прекратить его мучения навсегда. Со сладостной дрожью я вслушался в хруст его шеи, а затем вскочил на ноги и метнулся вперёд, спотыкаясь о тела, врезаясь в сражающихся и щурясь, отгоняя пыль от лица. Высоко, там, куда пыль не доставала, я увидел стены замка, и рванулся вперёд, кашляя, отплёвываясь от грязи. Руки дрожали, пальцы судорожно сжимались и разжимались, а в груди засел раскалённый уголь размером с кулак. Он прожигал всё вокруг себя, воспламенял кровь, и мне казалось, что он начинает пробираться всё выше, пока наконец не достиг головы. И тогда стало слишком поздно что либо менять. Веки прошило жаром, дёсны невыносимо горели, а из груди вместо хрипов вырывалось рычание, глухое, гортанное, гулкое. Силы наполняли тело не по моей воле, но я знал, кому она принадлежит, и мог лишь надеяться, что этому кому-то хватило ума дождаться меня и не лезть в бой самостоятельно. Кости ломало, но не так, как я уже привык за время долгих и частых битв, во время которых я глотнул не один литр крови, а лишь частично. Это не могло остановить меня, давало сил рваться вперёд, уже не обращая внимания на творящийся вокруг кровавый бардак. Наши маги сделали правильный, хороший ход, вызвав смерч, однако они этим не только освободили нам дорогу, но и вызвали настоящую сумятицу — ничего не видно, звуки приглушены, и чёрт поймёшь, кого надо убивать. Поэтому вокруг была не битва, а потасовка, вроде кулачных боёв, которые любят устраивать пьяницы в тавернах, желая разжиться парой монет на выпивку, да прославиться непобедимым силачом. Однако здесь вопрос стоял не о кружке эля и не о железных мускулах, а о жизни. Как ни странно, никто из тех, кто пошёл на войну, не желал умирать.
Слабость Светлых в том, что у нас есть мирные жители. Портные, пекари, художники, скульпторы, элементарные слуги, которые прибираются в домах. Они могут взять в руки меч и защищаться, вот только их умений будет недостаточно, в их сердцах не будет гореть жажда крови, как в опытных воинах из оборотней, они не желают убийства. У Тёмных тоже есть низшие ранги, которых не допустят к настоящей службе в армии, к высокопоставленным постам, однако все они поголовно желают убивать, это их смысл жизни. Именно поэтому эта война была выиграна ими с самого начала — у них было множество убийц. В то время как у нас были честь, отвага, желание решить всё если не миром, то хотя бы так, чтобы количество жертв свелось к минимуму. Это всё прекрасно и идеалистично, но этого недостаточно, чтобы выиграть, чтобы нанести поражение этим чудовищам. Единственное и окончательное. Именно поэтому мне нужны были все силы Павшего, мне нужно было высвободить всю его мощь и обрушить на Лар-Крвен и его окрестности, уничтожив всех, кто там находится. Однако наша с Аэлирном близость, не столько телесная, сколько духовная, наши с ним сложившиеся отношения и вспыхнувшие чувства разделили нас, потому как неизвестно, что бы мы смогли сотворить, будь наши силы слиты воедино, помыслы направлены на одно, а сердца сплетены такой тонкой и крепкой цепью, которую не могут выковать никакие мастера, даже если возьмутся за дело вместе. И именно поэтому, когда вторая часть моей души, тёмное её воплощение со светлыми, сильными крыльями, была где-то в пылу битвы, окружённая пылью и обезумевшими воинами, я направлялся в тронный зал, чтобы встретиться с Кристофером и вызвать его на поединок правителей. Правильно сформулировать условия, и Светлые будут спасены и в случае моей победы, что не удивительно, и в случае поражения, хотя это надо сильно постараться, чтобы переговорить императора. Он уже чёрт знает сколько правит, а у меня в этом опыта, так сказать, маловато.
Дорога петляла, уже была покрыта кровью, иногда мне встречались отрубленные-оторванные конечности, искорёженные тела и прочие несколько странные элементы ландшафта. Скажем так, если бы я был дизайнером замка, я бы использовал менее кричащие аксессуары. Кажется, розы подошли бы куда больше, но стоит отметить, что Лар-Карвен с подобными добавлениями смотрелся даже как-то более естественно, что ли. По крайней мере, его дурная слава и аура оказывались полностью оправданными. Мышцы горели и работали слаженно, я чувствовал их все, что помогало мне как можно более правильно рассчитывать собственные движения, которых мне пришлось совершить немало, чтобы наконец добраться до входа в сам, собственно, замок. Крутые ступени, конца и края которым видно не было от подножия лестницы, наконец, закончились, но столь внезапно, что у меня закружилась голова. Ещё бы чуть-чуть — и полетел бы вниз, ломая кости одну за другой, кувыркаясь и считая ступеньки в обратном порядке. Дыхание вовсе не сбилось, хотя мне и казалось, что кто-то пытается сдавить грудь стальным обручем, вот только не на того напали!
Холл был огромным, потолок его терялся где-то в темноте наверху, и мне показалось, что там лучшее место для паучьего гнезда, но сколько я не стоял, всматриваясь во мрак, ничего там не видел. Ко всему прочему внутри было подозрительно тихо, лишь издалека доносились звуки битвы, которая становилась всё жарче и жарче, мне казалось, что скоро замок начнёт дрожать, однако этого не происходило. Тронный зал. Тронный зал. Молодец, Льюис, а где, собственно, тронный зал в этом огромном замке, не подскажешь? Конечно, было глупостью убивать дроу, однако тащиться с ним через поле боя, как с ненужным балластом — ещё большая глупость, которую трудно описать. Это бы привлекло больше внимания, чем частично трансформировавшийся перевёртыш, от которого разит жаждой крови и тёмной магией. Наверное.
- Господин Льюис? Пройдёмте со мной, вас уже ожидают, - раздался спокойный голос, и я поднял взгляд на широкую лестницу из тёмного мрамора, на которой высился мужчина, лицо которого мне было не разглядеть пока что.
На нём не было доспехов, он лениво и расслабленно опирался на высокую трость, из-под полы плаща виднелась рукоять кинжала, но этим его вооружение и ограничивалось, но скрыть свою магическую сущность ему было не под силу, равно как и жуткий голод. Судя по всему, это был не так давно обращённый вампир, который до того был магом, собственно, он им и остался. Силы его были не велики, с ним было не трудно справиться, однако я молча кивнул и в два звериных прыжка добрался до лестницы, после уже стараясь перейти на более умеренный шаг, чтобы случайно не накинуться на вампира. Тот без слов понял, что лучше под ногами у меня не путаться и поспешил, хоть и весьма элегантно, вверх по лестнице, ненавязчиво постукивая тростью по ступеням, но даже не думая глянуть на меня. Русые коротко стриженные волосы совсем не закрывали от взглядов бесчисленное количество серёжек в его ушах, и я даже не взял на себя смелость пересчитать их, потому как они покачивались в такт его шагам, и меня начинало слегка укачивать от этого муторного вида. А он всё вёл и вёл меня по коридорам и лестницам, которые ветвились, сходились, перекрещивались, подобно огромной паутине, и мне хотелось увидеть этот рисунок полностью, посмотреть на маршрут со стороны. Здесь и вовсе царила полная тишина, которую ни с чем не сравнить, кажется, даже шаги перестали быть слышны, да и трость вампира перестала мерить каждые два его шага. И только тогда я заметил, что уже давно под нашими ногами лежит ковёр, а мимо мелькают просто высоченные колонны. Огромный зал был почти пуст, если не считать стоящего в отдалении трона. О, что это был за трон! Широкий, чтобы можно было с удобством на нём разместиться и расслабиться, если не разлечься, с высокой спинкой, обитой чёрной тканью с богатой узорной вышивкой серебряными нитями. Подлокотники в форме голов драконов держали по крупному чистейшему рубину размером с яблоко в зубах. И отчего-то мне казалось, что эти побрякушки не просто для красоты, а имеют некоторую магическую силу. Когтистые серебряные лапы поддерживали трон в равновесии, были изукрашены искусной резьбой, но рассматривать узор и дивиться ему было как-то не к месту. По крайней мере, тогда. В стороны от спинки раскинулись два хищных когтистых крыла пожалуй, достойные молодых драконов, если такие когда-нибудь существовали на самом деле. А над королевским «постаментом» были натянуты чёрные шторы, которые в данный момент были приветливо распахнуты и подвязаны, открывая моему взгляду Императора.
