Дженни придвинула стул к кровати и села поближе к Бетти.

— Визи, — сказала она через некоторое время, понизив голос до шепота, — ступай вниз и подожди меня в гостиной. А если телефон опять зазвонит, не забудь, что я тебе сказала. Все равно, кто бы это ни был, говори, что Дженни Ройстер не велела больше сюда звонить.

После того как Визи вышел из комнаты, она еще раз вытерла Бетти лицо мокрым полотенцем.

— Ну, а теперь успокойтесь и дайте Дженни за вами поухаживать, деточка, — сказала она мягко. — На сегодня хватит вам неприятностей, а сейчас вам надо уснуть и хорошенько выспаться за ночь. Ну же, закройте ваши глазки, и пусть вам приснится все самое приятное, что только бывает на свете.

— Но что же мне делать? — сонно спросила Бетти. Ее глаза закрылись, и она спокойно дышала. — Я такая несчастная… мне так стыдно… я вела себя так глупо. Мне надо было уехать куда-нибудь, я знаю, что надо было… не знаю только — куда. Но я не хочу уезжать от Монти… я хочу остаться там, где он… может, если б он только знал… если б я могла ему сказать… Монти…

Дженни нагнулась и осторожно поцеловала ее в щеку.

Убедившись, что Бетти заснула, Дженни на цыпочках прошла через комнату и погасила свет. Потом она притворила дверь как можно тише и пошла по коридору к лестнице.

8

Когда Дженни спустилась вниз и вошла в гостиную, Шорти Гудвилли сидел в дальнем углу комнаты, радостно ухмыляясь и болтая ногами, далеко не достававшими до полу.

Вместо того чтобы смотреть телевизор, чем Шорти обычно занимался в это время, он даже не включил его. Он уже успел выкурить несколько сигарет, и дым густыми слоями плавал по комнате. Дженни собралась было сказать ему, чтобы он вел себя поаккуратнее и не ронял пепел на ковер, как вдруг увидела незнакомую черноволосую девушку, которая сидела на стуле у окна.

Сначала Дженни остановилась в изумлении и вгляделась в девушку пристальнее, потом, убедившись, что никогда прежде не видела незнакомки, она подошла к Шорти.

— Визи, кто это такая? — спросила Дженни, нагнувшись к нему и понизив голос.

— Не знаю, — ответил он ей, осклабившись и энергично болтая короткими ногами. — Она мне не сказала, как ее зовут.

Даже разговаривая с Дженни, он не переставал улыбаться черноволосой девушке. Та заботливо одернула юбку, натянув ее на колени.

— Что она тут делает? — спросила Дженни шепотом. — Что ей нужно?

Шорти выпустил дым кверху.

— Она постучалась в дверь, и я ей отпер. Она сказала, что ищет, где бы ей остановиться, и я подумал, что, может, вы ей захотите сдать комнату. Она сказала, кто-то в городе ей говорил про вас. Я ей сказал, что у вас есть две свободные комнаты и, может быть, вы ей сдадите одну, только я не знаю, сколько вы с нее возьмете. А вы сами всегда говорите, что вам хочется сдать побольше комнат. Чемодан у нее с собой, она хоть сейчас останется, не то будет уж очень поздно, если она пойдет еще куда-нибудь искать комнату.

Опустив свое полное тело на красный плюшевый диван, Дженни приветливо улыбнулась девушке.

— Ну что ж, пока у меня в доме есть свободные комнаты, я всегда готова бросить все на свете и потолковать на этот счет, — заговорила Дженни своим обычным голосом. Она сложила руки на животе и уселась поудобнее. — Не так-то легко свести концы с концами в наше время, когда только прокормиться и то стоит ужасно дорого. Это просто стыд и срам, что лавочники дерут такие деньги за свои паршивые товары да еще и обвешивают. Пришлось бы мне просить милостыню на улице, если бы я не получала время от времени хоть что-нибудь со своих комнат. Нынче для почтенной женщины на покое, вот как я, нет другого способа заработать прилично на жизнь. Если б был другой способ, я бы уж узнала про него.

Девушка наклонилась вперед на своем стуле.

— Ведь вы миссис Ройстер, правда? — спросила она.

— Деточка, я мисс Ройстер, мисс Дженни Ройстер. Не знаю, как вы, а я никогда не была замужем. А все-таки не могу сказать, чтобы я этого стыдилась. Это просто одно из несчастий моей жизни. Я все еще ношу свою девическую фамилию, и больше ничего девического во мне не осталось. Но все равно, если вы мне покажете замужнюю женщину, которая столько раз стелила себе постель и ложилась в нее, сколько я, то я вас угощу на обед самым лучшим цыпленком, какого сумею приготовить.

— О, я тоже не была замужем, мисс Ройстер. И я вовсе не собиралась задавать вам такие личные вопросы.

— Деточка, я теперь почтенная женщина на покое, — уверила ее Дженни, — и в настоящее время моя жизнь такая же приличная, как у всякого другого. И я желаю, чтобы это всем было известно.

— Но ведь вы сдадите мне комнату, не правда ли? — тревожно спросила девушка, стискивая руки на коленях. — Я целый день ищу себе комнату и просто не знаю, что мне делать, если…

— Сперва вы расскажите мне что-нибудь про себя, а потом уж я решу, как мне поступить, — осторожно ответила Дженни. Она обернулась и, строго нахмурившись, смотрела на Шорти до тех пор, пока он не перестал болтать ногами. — Я всегда сдаю с разбором, а не кому попало, мне хочется знать наверное, что под моей крышей нет никаких неподходящих элементов. Все в городе знают, что я добрая и сердечная, но есть же границы некоторым вещам, вот почему мне и приходится быть разборчивой. Кроме того, есть такие люди в нашем городе, которые завели себе привычку придираться ко всем, кому я сдаю комнату, вот почему мне и надо знать все о моих жильцах заранее. Ну, для начала вы можете сказать мне, как вас зовут и откуда вы приехали.

Черноволосая девушка, стиснув колени и сложив на них руки, подвинулась на самый краешек стула.

— Меня зовут Лоуэна Нели, — сказала она, волнуясь. — Я приехала в Сэллисоу…

— Какое хорошенькое имя для девушки! — воскликнула Дженни. Она передвинула повыше руки, сложенные на животе, и устроилась поудобнее. — Подумать только о таком хорошеньком имени и то уже приятно. Не помню, чтобы я когда-нибудь раньше слышала такое имя, и вряд ли я теперь его забуду. Лоуэна Нели, Лоуэна Нели. Оно, в самом деле, звучит очень мило и приятно, и к тому же очень идет такой хорошенькой девушке, как вы. Стоит только подумать про все эти заурядные, простые имена для девушек — вроде Этель, Берта, Нэнси и даже Шарлотта — мне даже грустно становится, как-то падаешь духом. Это просто стыд и срам, что девушкам приходится жить с такими именами, какие некоторым из них навязывают. Мне никогда не нравилось, что меня зовут Дженни, но раз я такая, тут уж ничего не поделаешь. Каждый раз как, бывало, придумаю себе имя покрасивее и попрошу, чтобы меня так называли, люди мне говорят, что Дженни мне больше подходит и ни за что не хотят звать меня по-другому^[5]. Я просто завидую вам, что у вас такое хорошенькое имя. Лоуэна Нели, Лоуэна Нели.

Девушка понимающе улыбнулась.

— А теперь давайте дальше, расскажите мне еще что-нибудь про себя, — сказала Дженни.

— Так вот, я приехала в Сэллисоу нынче утром на автобусе и везде искала себе комнату. Я заходила в десятки домов. Прочла все объявления в газете, смотрела вывески на домах, но нигде ничего не нашла. Одни говорили сначала, что у них сдаются комнаты, потом отказывали, неизвестно почему. Или говорили мне, что они решили больше не сдавать комнат или что плата будет мне не по карману. И так было везде, куда бы я ни зашла. Я так устала и отчаялась, что совсем не знала, как мне быть, и наконец вернулась на автобусную остановку и села отдохнуть. Должно быть, я заплакала, и тут один шофер такси спросил, что со мной случилось. Я ему рассказала, и он на это ответил, что если кто-нибудь в городе и сдаст мне комнату, так это вы. Я не была уверена, можно ли на него положиться, а теперь очень рада, что послушала его.

— В Сэллисоу есть такие шоферы, которым можно верить, а есть и такие, которым верить нельзя, — это вы должны запомнить на будущее. Одно могу сказать, на этот раз вам попался шофер из надежных. А теперь скажите, откуда вы приехали?