Эти слова смутили меня больше, чем зрелище битвы и крови, ибо я подумал, что самые храбрые из этих варваров пускались в Океан на поиск новых земель с большей верой, чем я.

Наконец сражение прекратилось. Девушки оказали помощь раненым, оспаривая эту честь друг у друга.

Что случится, если этот мужественный и воинственный народ отправится на завоевание Ойкумены? Сможем ли мы противопоставить их воинственности достаточно мужества или нам придется склонить голову?

Завтра мы оставляем Левка среди своих и снова уходим в море. Нас будет сопровождать бергский [77] лоцман. Он спасся, когда бергское судно разбилось о скалы у входа в тот узкий залив, в глубине которого мы стоим. Он счастлив, что наконец может вернуться домой. Спастись удалось только ему. Этого высокого человека с рыжей шевелюрой и длинными усами с опущенными вниз концами зовут Бьярни, что на его языке означает «Медведь» [78]. Гребцы прозвали его за рыжий цвет волос Эритром. Мы меняем Левка на Эритра[27]! Гребец Эритр протестует, он не хочет, чтобы их путали.

Мы покидаем сканнских друзей, хотя девушкам понравилось прогуливаться в обнимку с Захаром-предприимчивым и Мелибеем-соблазнителем.

Венитаф договорился об обмене шкур белого и бурого медведя, моржового клыка и меха нутрии на вино и кораллы. Пора подумать о моих хозяевах, массалийских торговцах, щедрых и скаредных одновременно. Я охлаждаю коммерческий пыл Венитафа, поскольку хочу привезти янтарь и олово, если не удастся отыскать дорогу на Танаис. Гребцы покупают медвежьи шкуры — на них тепло спать. «Артемида» напоминает теперь варварское судно! Сканны не хотят брать в обмен драхмы и оболы — им неизвестны греческие монеты, и я выплачиваю гребцам аванс амфорами с вином, но ограничиваю их аппетиты, намекая, как грустно будет плыть домой, если нечего будет пить. Эвпалин из Агаты оказался самым удачливым: он получил две медвежьих шкуры, белую и бурую, за небольшое ожерелье из бусинок синего стекла!

Носовое помещение напоминает скифский дворец!

Девяносто шестой день. В море. Нас вывел из залива сканнов Бьярни. Я отблагодарил Левка за услуги. Он надеялся получить вино и мед. Кошелек с оболами был ему явно не нужен, но жена его заявила, что сделает из монет прекрасное ожерелье. Подаренная в придачу веточка красного полированного коралла вызвала ее восхищение.

Мы принесли жертву местному Посейдону, Тору, богу грома и стихий. На берегу был заколот олень. Чтобы не нанести обиды Артемиде, ее бронзовую статую украсили венками из голубых цветков льна и анемонов.

Царь снабдил нас огромной корзиной мелких зеленых и кислых яблок: они, по его словам, помогают от морской болезни.

Вечер. Длинные волны раскачивают «Артемиду». Дует легкий встречный ветер. Я велел опустить все весла, а рей уложить на палубу.

Бьярни ведет нас среди множества островов по протокам, то ли проливам, то ли глубоким заливам. Под защитой скал вода гладкая, как в Лакидоне вечером, когда стоит тихая погода.

Страшно, если мы не успеем выбраться из этого лабиринта и по нему придется плыть ночью.

Девяносто седьмой день. Среди бергов. Я попросил Бьярни указать нам надежную стоянку, чтобы дать отдохнуть гребцам. Он предложил остановиться в глубине широкого залива, вход в который преграждает группа островов. Этот залив в стране бергов окружают высокие горы со снежными вершинами и склонами, поросшими сумрачными лесами. Слово «берг», похоже, означает «горы».

Бьярни тут же сошел на сушу, чтобы сообщить о своем возвращении и разузнать, не спаслись ли его спутники.

Полюбоваться «Артемидой», чей нос навис над серым песком, сбежались любопытные ребятишки. Они хотели взобраться по сходне на борт. Венитаф выбрал одного из них, взял на руки и, к великому разочарованию других, отнес внутрь корабля. Когда малыш появился снова, крики разочарования сменились воплями восхищения. Счастливый избранник принялся делиться с друзьями хлебом, сухарями и обломками коралла, которые дал ему Венитаф. Ребенок протянул ему бусинку пахучего янтаря, висевшую у него на шее, но Венитаф отказался, пояснив, что родители будут недовольны, если тот вернется домой без украшения.

Надо отметить, что дети и моряки всегда находят общий язык. Объясниться им помогают несколько слов и красноречивые жесты.

Ребенок сказал своему новому другу, что у его отца много янтарных бусинок, и Венитаф предложил проводить его домой.

Теперь я знаю, что янтарь в великом множестве водится на островах и берегах Ба-Алтиса и что некоторые островитяне продают его побережным гутонам для разведения костров!

Девяносто восьмой день путешествия. Среди бергов. Я снова удивил варваров, воткнув свой гномон в песок и довольно долго наблюдая за движением волн.

Я рассчитал, что здесь отношения чисел такие же, как и в Стране синих людей.

Берги занимаются охотой и рыбной ловлей. Выращивают немного ржи и ячменя. Женщины собирают дикие плоды — землянику и фиолетовые ягоды, похожие на плоды мирта. Дети мажут ими лицо и тогда походят на синих людей.

Сегодня я дополнял свою карту записанными мною сведениями и расстояниями. Мне не удалось выяснить, находятся ли страны сканнов и бергов на большом острове или их земли соединены с Европой где-то в гиперборейских краях. На закат от стран бриттов, сканнов, и бергов лежит море таких же больших размеров, как Внутреннее, и оно тоже часть Океана. Мне понятно, что и Ба-Алтис — или Внутреннее море, или громадный» залив, но удастся ли мне выполнить требование архонтов Маосалии и найти проход к Элладе и Понту?

Мы возвращаемся с пира у царя бергов — таков местный обычай: приглашаются все мореплаватели.

Что будет, если мы решимся осесть здесь надолго? Превратимся ли мы во врагов и настроим крепостных укреплений, как это сделали массалио-ты, защищаясь от салиев и лигиев? А ведь Протиса Эвксена тоже приглашали на пир!

Желание разузнать, где расположен Янтарный остров и есть ли отсюда проход в Танаис, помешали мне насладиться едой.

Жаль, что я не могу уже сейчас отправиться в Массалию с абсолютной уверенностью в своей правоте и небольшим грузом янтаря! Это письмо, лежащее в моей каюте, весит больше, чем весь янтарь Ба-Алтиса и все олово Британии! Оно означает для меня рабство, тогда как я мог бы радоваться, проверив истинность чисел! Увы! Торговцам не нужна научная слава, ею не набьешь трюмы корабля.

Девяносто девятый день путешествия. Среди бергов. Я промерил глубину залива — свинец не доставал дна у берега, а в море я отметил глубины в сто оргий и менее. Еще одна тайна этой страны. В Массалии Лакидон мельче залива.

Ни один лоцман не соглашается провести нас в А-баало. Не знаю, как отнестись к этому отказу — то ли это вызов, то ли проявление страха перед пунами [79]. Царь бергов и Бьярни объяснили, по каким проходам можно выйти в Ба-Алтис, но большего мы не добились, несмотря на подаренные вино, коралл и серебряные драхмы.

Я понимаю, что этот гордый народ живет свободно на своих землях и не желает вмешиваться в дела соседей. В одном доме, где нас с Венитафом приняли как дорогих гостей, я заметил на шее молодой женщины эфесский статер с изображением головы Артемиды и оленя. Я показал масса-лийскую монету с такой же головкой. Тогда хозяин вскочил с места, протянул руку в направлении полудня Мира и пояснил жестом: далеко, очень далеко! Может быть, тайна Танаиса прояснится и «Артемида» вернется обратно по следу «Арго» [80]?

Большего мне разузнать не удалось. В полдень отправляемся дальше. Нам просто необходимо отыскать вход в Ба-Алтис и к острову, где янтаря не меньше, чем ракушек на берегах Массалии!

Сотый день путешествия. В море. Радуюсь длинному дню и благодарю Аполлона за его благо словенный свет. Ночью мы не смогли бы идти в этом лабиринте островов, узких заливов и неожиданно возникших проходов.

Несколько раз пришлось возвращаться обратно, так как мы попадали в заливы, принимая их за проливы, ведущие в открытое море. К счастью, стоит великолепная погода, и вода в заливах спокойна.