Внезапно кто-то предложил поспорить на двадцать пять гиней, что Роберт сам устроил пожар в Девонбрук-Хаусе.

Герцог не знал, кто произнес роковые слова, но, услыхав их, впал в ярость. Молодой человек вскочил, опрокинув стол, отчего вся посуда и бутылки с грохотом полетели на пол. Он принялся выкрикивать обвинения в адрес спорящих, требовал, чтобы те назвали свои имена, грозился призвать их к ответу. Жалкое, должно быть, было зрелище: слепой человек, грозящий кому-то кулаком, вызывает невидимого обидчика на дуэль. И даже не знает при этом, стоит ли тот перед ним, за ним, и находится ли он вообще в той же комнате. — Роб, не надо, — успокаивал брата Ноа. Потом они с Толли провели Роберта к выходу по подозрительно притихшему клубу и усадили в наемный экипаж. С тех пор прошла уже неделя, и лишь в это утро Роберт решился выйти из дома, чтобы посетить приемную своего поверенного Куинби. Ему было не по душе выслушивать завещание о собственности, которая должна была перейти к Джеймсону, а теперь волею судьбы стала его собственностью. Роберт уже несколько раз откладывал визит к Куинби, но некоторые бумаги надо было подписать немедленно, поэтому молодой человек, преодолев отвращение, все же приехал к поверенному.

Внезапно от размышлений его оторвал голос Куинби, с громким восклицанием вспомнившего что-то:

— Ах да, ваша светлость, как же я мог забыть! Есть же еще владения в Шотландии!

Роберт все знал о доходах с семейной собственности, об их семейных делах, но вот о владениях в Шотландии ему не приходилось слышать.

— В Шотландии, Куинби, я не ослышался?

— Да, ваша светлость. Кажется, это называется «Росс-мо-ри», — произнес поверенный по слогам. — Этой древней постройке почти пять веков. Дом был выигран Девонбруками на пари. — Куинби замолчал, листая бумаги. — Ага! Он должен был стать частью вашего наследства. Здесь написано, что я должен передать вам его как одно из «тайных сокровищ, которое только вы сможете оценить», как выразился ваш отец. Он считал, что там отлично ловится рыба.

Кажется, — продолжал поверенный, — ваш отец выиграл дом у какого-то шотландца, от которого отвернулась удача. Да, это был шотландский лорд, неудачно затеявший торговлю табаком во время войны с колониями… Первой войны… Поместье находится в западной части гор, туда можно добраться лишь на корабле, потому что до дороги от дома целых двадцать миль. Судя по бумагам, это поместье не приносит большого дохода. Агент герцога написал ему об этом, предложив продать поместье, но тот ответил, что ему наплевать, приносит оно доход или нет. Герцог любил временами отдыхать там, утверждая, что нигде так хорошо не проводит время в уединении, тем более что охота и рыбалка там превосходные. Герцог говорил, что в Шотландии он совершенно забывает о своей обыденной жизни. Судя по записям, ваш отец бывал там пять раз за последние два года. Если хотите, ваша светлость, я разузнаю, сколько можно получить за продажу дома.

Роберт вспомнил, что отец действительно несколько раз куда-то таинственно исчезал на несколько недель. Обычно это бывало в самом конце сезона. Герцогиня, да и вся остальная семья отправлялись в это время в Девонбрук-Хаус, а герцог присоединялся к ним позднее. Тогда Роберт не знал, где отец, и даже мать ничего ему не рассказывала. Узнав сейчас о доме в Шотландии, он не переставал удивляться их скрытности.

Что отец имел в виду, говоря, что этот дом, этот Россмори был тайным сокровищем, которое сможет оценить один Роберт? И почему его отец, герцог, у которого было множество поместий, предпочитал отдыхать в каком-то заброшенном уголке Шотландии и даже съездил туда пять раз за два года? Можно не сомневаться: что-то привлекало его там. Иначе с чего бы герцог так долго молчал об этом поместье?

Слова Куинби не давали Роберту покоя. «Отец нигде так хорошо не проводил время в уединении» — так, кажется, он сказал? От кого отец прятался? Видимо, от любопытных, надменных глаз, от презренных обвинений.

Герцог отказался продать Россмори. Зная своего отца, Роберт заключил для себя, что у того была веская причина не продавать поместье. Не исключено, что его визиты в Шотландию каким-то образом связаны со страшным пожаром. Во всяком случае, у Роберта появилось место, где он мог скрыться и там начать поиски.

— В этом нет необходимости, — заявил, вставая, Роберт. — Собственность в Шотландии я продавать не стану. Россмори был по душе моему отцу, а я должен был получить его в наследство. Поэтому принимаю решение устроить там свою резиденцию. На время, разумеется.

Май 1815 года

Западный Инвернессшир, Шотландия

… А потом король Артур подошел к Галахаду и сказал: «Дерзайте, сэр. Вы поведете за собой много доблестных рыцарей на завоевание чаши Грааля, и вам удастся довести до конца то, что до сих пор не удавалось никому». Затем король Артур взял Галахада за руку и вывел из дворца, чтобы поведать ему одну древнюю историю.

— Катриона!

Резко подняв голову, Катриона быстро оглядела мрачную комнату, освещаемую лишь тусклым светом единственной свечи. Сердечко бешено забилось в груди девушки: полностью погрузившись в книгу, она ожидала увидеть перед собой самого короля Артура в роскошном бархатном одеянии. Но… увы, короля не было. Вообще никого не было рядом.

Катриона сидела на полу, поджав ноги и прикрыв их шерстяной юбкой. Она читала Мэлориnote 2, а остальные книги, словно опавшие с огромного дуба листья, валялись вокруг. Где-то среди них затерялось перо и бумага, на которой она делала пометки. Но нет, она не была в Камелоте, и ее окружали не рыцари. Катриона находилась в библиотеке Россмори. Она зашла сюда по делу, но, взявшись за книги, как обычно потеряла счет времени.

— Катриона! — послышалось снова. Прищурившись, девушка посмотрела на большие каминные часы, стоящие на полке из резного камня, пытаясь разглядеть время. Не может быть, что уже восемь. Наверняка она просто не может различить в полумраке положение стрелок. Она же совсем недавно пришла сюда, вот только небо за окном почему-то потемнело, а последние лучи почти скрывшегося за горой Скай солнца указывали на то, что день и в самом деле догорает. Стало быть, прошло целых три часа, а она едва исписала полстранички. Нахмурившись, девушка подумала, что полковник, пожалуй, будет ею недоволен.

Обернувшись назад, Катриона посмотрела на ведущую вниз лестницу, видневшуюся в открытую дверь. Кто-то звал ее снизу, но теперь наступила тишина, и был слышен лишь далекий гул вечного морского прибоя.

Еще один час. Будь у нее всего лишь одним часом больше, она непременно нашла бы то, что искала. Во всяком случае, тогда полковник бы не догадался о том, что она не выполняла его поручение, а просто увлеклась чтением книг. Катриона еще раз поглядела на лестницу. Может, если она ничего не ответит, Мерид уйдет?

Девушка отложила открытую книгу Мэлори в сторону, надеясь, что еще сможет прочесть оставшийся кусок главы, а затем, схватив валявшуюся на полу книгу, принялась лихорадочно перелистывать толстые пожелтевшие страницы. Но ее сестра не унималась:

— Катриона! Ты там?

Не обращая на Мерид внимания, Катриона черкнула что-то на своем листке и схватила следующую книгу. Девушка вдруг пожалела, что рассказала сестре о том, где находится вход в замок.

— Катриона Макбрайан! Я прекрасно слышу, как ты там скребешься, и вижу отблеск твоей свечи на каменной стене. Давай-ка спускайся вниз, а то не оберешься неприятностей. — Мерид помолчала. — Может, ты забыла, что сегодня приезжает па? Кажется, он говорил, чтобы ты больше не ходила сюда!

Катриона застыла, придерживая пальцем открытую страницу. Да уж, каким-то непостижимым образом она даже про отца забыла, хотя всегда думала о нем, приходя сюда. Энгус Макбрайан неустанно повторял старшей дочери, что ходить в замок опасно. Можно не сомневаться: он будет недоволен тем, что ее нет дома, и непременно сразу догадается, где она пропадает. Но раз уж отец все равно рассердится, решила про себя Катриона, то ей, пожалуй, не стоит торопиться, и она сможет доделать все необходимое. Отец вернулся домой, а стало быть, она еще не скоро вновь сумеет попасть сюда.