Что касательно наших потерь, они тоже были. Полк потерял 30 человек убитыми и 65 ранеными. И среди тех, кто погиб, оказался вахмистр Силаев. Он получил свою пулю в самом конце боя, приподнялся, когда наступило затишье, и его подстрелили. Судьба… От нее не уйдешь…

Казалось бы, можно расходиться. Однако нас ожидала еще одна новость – сломив ожесточенное сопротивление Красной армии, в течение дня немецкие штурмовые группы продолжали бои за центр Москвы и сегодня водрузили знамя над Кремлем. Точнее, над развалинами, которые от него остались после многочисленных боев, штурмов, бомбардировок и обстрелов.

Немцы, которые были в нашем полку, радовались. А нам, сказать по совести, было все равно. Плевать!

Когда казаков распустили, и мы вернулись в казарму, меня позвал Тихонов. Я собрался доложить ему по уставу – прибыл такой-то такой, но он дал знак, что можно обойтись без этого. После чего спросил:

– Погиба, взвод потянешь?

– Потяну, – ответил я. – Только я молодой еще. Как казаки – примут или нет?

– Насчет этого не думай. Ты для них свой, я это знаю, и в бою тебя видели. Труса не праздновал, себя показал. С этого момента ты взводный. В помощь тебе дам урядника из «старых».

Из «старых» это хорошо. Значит, человек прошел Гражданскую войну. Взвод не для него, но порядок в подразделении будет.

Тихонов меня отпустил, и я пошел в баню. Надо отмыть пот, грязь и кровь. Выбрался на улицу, посмотрел на чистое звездное небо и вздохнул полной грудью.

– А хорошо мы сегодня красным врезали, – услышал я знакомый голос.

Обернулся. За спиной стоял урядник Федоров.

«Не так давно мы тоже были красными», – хотел сказать я ему, но промолчал.

Краткая передышка. Рядом никого не было и командующий группы армий «Центр» генерал-полковник Мориц Альбрехт Франц-Фридрих Федор фон Бок, расположившись в старинном кресле, которое солдаты привезли из какого-то советского учреждения, смотрел на карту Москвы и размышлял.

Шел пятый месяц войны. Адольфа Гитлера, вождя нации и главного идеолога Германии, чье имя для фанатичных членов НСДПА стало святым, давно уже нет в живых. Его порванный в клочья труп с почестями захоронили в Берлине. Вместо него Мартин Борман, который больше озабочен внутриполитической борьбой, чем положением дел на фронте. Профессиональные военные, наконец-то, получили свободу действий. Им не мешали, и они добились превосходных результатов, которые, тем не менее, многих не устраивали. Часть политиков резко критиковала командующих, среди которых был Федор фон Бок. Однако военные отмалчивались и продолжали делать свое дело. Пусть перед политиками оправдывается начальник Генштаба Франц Гальдер, а им некогда.

Плохие дороги выводили из строя автомобили. Пыль и грязь быстро изнашивали моторы. Не хватало горючего и запчастей. Промышленность не справлялась с заказами военных. Снабжение отставало от нужд армии. Колея советских железных дорог была шире европейских стандартов. Проклятые советские партизаны и диверсионные группы парашютистов взрывали мосты, совершали нападения на автоколонны и пускали под откос железнодорожные эшелоны. Осколки разбитых и окруженных красных армий продолжали сражаться. Фанатизм некоторых русских солдат, в частности молодых комсомольцев, зашкаливал и поражал воображение европейцев. Потери среди немецких солдат, особенно безвозвратные, оказались гораздо больше запланированных. А скоро наступят холода, придет русская зима, которую немецкая армия встретит с нехваткой теплого обмундирования, лекарств и горюче-смазочных материалов.

В общем, проблем, которые препятствовали победе германского оружия, хватало. Однако, несмотря на многочисленные трудности, наступление всех трех групп армий продолжались.

Летом на совещании в Борисове направлением главного удара была выбрана старая русская столица Москва. Следовательно, именно группа армий «Центр» должна получать большую часть резервов и сил. Это логично и для начала группа армий «Север», которая наступала на Ленинград, передала под командование фон Бока 39-й танковый корпус генерала Рудольфа Шмидта и 16-ю армию. После чего группа армий «Центр» перешла в решительное наступление.

Стремительным ударом усиленный дополнительными моторизованными соединениями 39-й танковый корпус прорвал оборону советских войск и вышел на трассу Москва-Ленинград, передал захваченные позиции пехотным дивизиям и повернул на юго-восток. Одновременно с этим 3-я танковая группа (армия) Гота ударила на Ржев, захватила его и, разделившись, взяла в кольцо несколько советских армий, а 2-я танковая группа (армия) Гудериана двинулась на Брянск и Калугу. Бронированные кулаки Вермахта не подвели фон Бока. Поддержанные авиацией «ролики» Гота и Гудериана катились на восток, а 4-я, 9-я и 16-я армия двигались за ними следом, давили сопротивление попавших в окружение советских войск, брали под контроль территорию и занимали новые города.

Красная армия терпела одно поражение за другим. Несмотря на беспримерный героизм красноармейцев, вооруженные силы СССР отступали и в окружение попадали даже не корпуса, а целые армии. Они оказались не готовы к большой войне и на это имелись объективные причины. Во время кадровых чисток офицерского состава РККА потеряла немало достойных офицеров с боевым опытом. Часть из них, действительно, могла устроить против «вождя народов» заговор и их следовало устранить. Но таких было немного, и часто страдали невиновные люди. Но даже не это главное. Дело в другом. А именно в психологическом моменте. Запуганный сотрудниками НКВД командный состав Красной армии начал бояться проявлять инициативу. Она стала предвестником беды, и это сказывалось на всем. Лишенный возможности проявлять себя командир превратился в винтик огромной военной машины и опасался высказывать собственное мнение. Для многих советских генералов оказалось проще бросить в пекло механизированный корпус и погубить его, чем вступить в спор с сотрудником НКВД, политруком или представителем Ставки. Отсюда неповоротливость. Отсюда огромнейшие потери. Отсюда перебежчики. Отсюда поражения сорок первого года. Отсюда потеря веры в своего лидера.

Конечно же, Сталин все понимал. Вождь страны Советов не был глупым человеком, раз смог столько лет удерживаться на вершине властной пирамиды, создать огромную армию и провести модернизацию промышленности. Но отыграть ситуацию он не мог. По крайней мере, не сразу, не в один момент. На пересмотр собственной политики ему требовалось время, а как раз его-то немцы товарищу Сталину и не давали. Они наносили один удар за другим, и Ставка Верховного Главнокомандующего, пытаясь задержать наступление противника, кидала навстречу захватчикам слабо обученные армии, корпуса, дивизии и бригады.

В начале сентября образовалось несколько «котлов». Самые крупные в зоне ответственности группы армий «Центр» Ржевский и Ельнинско-Вяземский. Пехотные части немцев сжимали вокруг обреченных советских армий кольца, а танковые и моторизованные дивизии группы армий «Центр» готовились к новому рывку. Они ждали команду «фас» и десятого сентября фон Бок ее дал.

Вновь стремительный рывок танков и мотопехоты под прикрытием лучших асов Геринга. Были заняты Калинин, Можайск и Калуга. Немцы приближались к Москве с трех направлений, и Сталин бросил в бой армии Резервного фронта, которые усилили Брянский фронт под командованием Тимошенко.

В период с 20-го по 22-е сентября произошла грандиозная битва. Однако Гудериан оказался сильнее Тимошенко. Вновь Красная армия потерпела поражение, и в Кремле прошло экстренное совещание Ставки, на котором было принято решение об эвакуации правительства в Куйбышев. Планировалось сделать это организованно, не поднимая панику среди населения и войск Московского гарнизона. Однако эвакуация очень быстро превратилась в драп. Жители четырехмиллионной Москвы узнали о бегстве правительства и в охваченной хаосом столице начались бунты, для подавления которых пришлось ввести в город дополнительные войска. Кстати, те самые войска, которые были нужны на передовой.