— Этан, — обратился он к лорду Холлидею, хотя смотрел только на меня. — По всем законам я был бы в своем праве, вызвав тебя на дуэль, но зная твое «умение» обращаться с оружием — это равносильно быстрому убийству, а для тебя это было бы слишком снисходительно.

Его спокойный ровный тон заморозил воздух и льдинками разбился об пол.

— Подожди меня в моем кабинете, — раздался еще один приказ в сторону родственника.

Холлидей не посмел возражать, и было заметно, как из его головы выветривается хмель, практически со скоростью несущегося поезда. Он очень быстро растерял всю свою браваду и теперь с видом раскаявшегося грешника покидал место позора.

— Мисс Блю, с Вами все в порядке? — Виктор оказался совсем рядом со мной, а я и не заметила, когда он подошел.

Как ответить на его вопрос, если сама не знаю, что чувствую? Страх, облегчение, неверие. Чувства калейдоскопом сменяли друг друга, и я никак не могла зацепиться ни за одно из них. Но Виктор ждал ответа и нужно было сказать хоть что-то. Слова не желали рождаться, и тогда я кивнула, а потом покачала головой и вновь кивнула. Наверное, это выглядело забавно, но никто даже не улыбнулся.

Я вздохнула поглубже, чтобы собраться и взять себя в руки. Потом выдохнула, желая обрести хоть толику уверенности. Тоже не вышло. Виктор, видя мои метания, успокаивающе сжал мою руку. Пожатие было крепким и в то же время ласковым, успокаивающим. Ох, мой мальчик!

Больше сдерживаться сил не было, и я, не обращая внимания на слезы, крепко обняла Виктора, как не позволяла себе прежде. И это прикосновение не было жестом нежности к ребенку, а скорее обращением за поддержкой, как к близкому человеку — опоре.

Мужчины терпеливо ждали, когда затихнут мои всхлипы, и только потом заговорили:

— Виктор, останься с Санни, а тетю Софи отправь в мой кабинет, нам необходимо поговорить. Мисс Блю я заберу с собой, ей нужно отвлечься и успокоиться до того, как она вернется к Вам, а то малышка еще больше напугается.

— Хорошо, папа, — его спокойный голос заставил меня устыдиться своей истерики.

— Простите, — выпустив из объятий мальчика, я принялась судорожно вытирать лицо.

— За что Вы извиняетесь? — похоже, капитан, действительно не понимал моего расстройства. — Все случившееся всецело моя вина. Вы находитесь в моем доме и Ваше благополучие и безопасность — моя ответственность.

— Все равно, я должна была быть более сдержанной, — мне почти удалось справиться с голосом и не перейти на хриплое мяуканье.

— Ну, конечно, сдержанность, выдержка и спокойствие — это ваше все, — в голосе капитана промелькнуло не то раздражение, не то затаенная обида.

Я недоуменно подняла голову и, наверное, впервые с начала этого неприятного инцидента прямо посмотрела в его глаза. Там было много чего: вина, злость, огорчение, капелька… нежности. Такой неуместной в данной ситуации, но такой желанной нежности.

Прежде чем войти в кабинет, я расправила плечи и пригладила выбившиеся из прически волосы. Мне казалось, что именно эти признаки сделают меня уязвимой и жалкой. Я не могу позволить растоптать свою гордость, только не этим людям, безразличным к другим. Моя неприязнь к лорду Холлидею была естественной, но кроме этого я увидела и леди Холлидей совсем в другом свете. Каждый раз удивляюсь, как непохожи между собой брат и сестра. Не внешне — нет, тут общность черт проглядывалась, но поведение, манеры, отношение к окружающим были колоссально различными.

Капитан меня не торопил, он словно ждал, когда я наберусь духу, чтобы открыть дверь.

— Зачем я здесь? — спросила не для того, чтобы избежать неприятной встречи, а потому, что действительно не понимала.

Семейные разговоры — это не мое дело. Причина, названная Виктору, тоже не подходит, ведь прийти в себя я могла бы и в собственной комнате, причем там гораздо быстрее, учитывая отсутствие в ней неприятных мне людей.

— Так нужно, — капитан положил свою руку на мою спину и едва касаясь погладил.

В этом жесте за попыткой успокоить и придать сил, скрывалось нечто большее, не участливо — дружеское, а интимно — собственническое.

— Просто поверьте, так нужно, — повторил он, и не давая возможности мне передумать, открыл дверь.

Сделать шаг внутрь оказалось несложно. По-прежнему лежащая на моей спине рука оказалась куда более существенным переживанием, чем чета Холлидей. Я так сосредоточилась на тепле ладони капитана, что нисколько не озаботилась тем, что родственники Олбани удивились моему появлению. Честно говоря, я тоже была немного не в себе от всего навалившегося, но одно четко бросилось в глаза: муж и жена, словно чужие друг другу люди расположились в разных концах комнаты и до нашего появления явно не обронили ни слова. Этан Холлидей сидел в глубоком кожаном кресле и запивал нажитые проблемы бренди, в то время как его жена измеряла ковер шагами, невидяще уставившись себе под ноги.

Наше появление заставило их оторваться от своих занятий и обратить внимание на окружающий мир. Особый интерес вызвал именно мой приход.

— Что происходит? — не выдержала леди Холлидей, нервно притопнув ногой.

— Сядь, — не стал церемониться капитан.

Даже если женщину и возмутило подобное обращение, она не посмела перечить и послушно села на стул у прогоревшего камина.

Олбани же проводил меня до мягкого дивана и, продолжая придерживать, помог на нем устроиться. Потом, не произнося ни слова и не комментируя своих действий, наполнил у встроенного бара два бокала чем-то темным и резко пахнущим. Один из бокалов капитан вложил мне в руки с коротким приказом:

— Пейте!

— Я не могу, — от сильного запаха спиртного стало крайне неприятно.

— Вы мне верите? — тон возражений не подразумевал.

— Да, — ответила не задумываясь.

И ведь действительно верю. Кривая полуулыбка мелькнула на губах Олбани.

— Пейте, — уже мягче сказал капитан и подтолкнул мои руки выше, а бокал соответственно ближе к губам.

Первый же глоток обжег губы, язык и горло. Тяжело закашлявшись, я постаралась сделать живительный вздох, но легче не стало.

— Еще глоток и я больше не стану Вас мучить, — пообещал капитан и, к моему удивлению, достал из кармана конфетку.

Конечно, сладость на подкуп или даже на стимул не тянула, но проявленная забота помогла осилить второй глоток алкоголя в моей жизни.

Обжигающий напиток жидким огнем спустился в желудок и очень быстро согрел кровь. Перед глазами появилась легкая дымка, звуки стали немного громче, а чувства, наоборот, более приглушенными.

— Вот и умница, — забрал капитан бокал из моих рук.

Я лишь улыбнулась. Странное чувство, словно вдруг все стало легче и проще.

— Логан! — нетерпеливый женский голос неприятно кольнул. — Объяснись!

— Что? — тихо, вкрадчиво, предостерегающе.

— Почему эта девка здесь?

Легкость и спокойствие растворились в небытии. Грубость слов резанула по нервам. Неожиданное оскорбление оказалось на удивление болезненным, словно меня ударили исподтишка.

— Прикуси язык, — резко и хлестко, как бичом.

Даже если женщина собиралась сказать что-то еще, то промолчала. А мне стало крайне неприятно, ведь я не понимала, зачем мне приходится это выслушивать.

— Я все понял, — поднялся со своего места Этан Холлидей, — ты хочешь меня унизить извинениями перед твоей служанкой? Это такой воспитательный ход?

— Во-первых, Этан, мисс Блю не служанка, а гувернантка моих детей. Во-вторых, воспитывать тебя обязанность твоих родителей, не моя. В любом случае уже поздно и бесполезно. В-третьих, и в последних, с этого мгновения все, что происходит в твоей жизни — это только твое дело.

Видимо, в этих словах заключалось больше смысла, чем я уловила, потому как лорд и леди Холлидей ахнули в один голос.

— Логан, ты не можешь… — начала было сестра капитана.

— Могу и сделаю, — сказал как отрезал.

— Логан, не будешь же ты придираться из-за невинной шалости, — возмущение мужчины было таким искренним, что я на миг подумала, что мы сейчас обсуждаем нечто совсем иное, а не недавнее происшествие.