Внезапно, все вокруг Сына Прыгуна замерло и стало медленно растворяться в усиливавшемся золотом свечении.

– Ты пришел, – громыхнуло с небес, – ты услышал наш клич. – Сын Прыгуна вздрогнул и невольно попятился. – Доранд, ты сделал хорошо, найдя этого людомара.

– Маэрх, – услышал Сын Прыгуна голос Доранда, – Владыка говорит с тобой. Преклонись перед ним, как преклоняешь голову перед Зверобогом.

Когда людомар склонился, Владыка снова заговорил:

– Они зовут тебя с собой, но нет места людомарам в их битве. Это их битва, Маэрх, услышал ли ты меня?

– Да.

– А твоя битва здесь!.. – Свечение мгновенно погасло, оставив после себя вопрошающее лицо Каума из рода Поров.

– Хорошо, холларг. Я останусь здесь. Ты делай свое дело, – сказал людомар.

– Верно… то верно, – согласился, некоторое время помолчав, холларг. – Владяне, оступите назад. Мы идем дальше. За мной!

Войско холларга стало уходить по скале в сторону, откуда ветер доносил запах Великих вод и скрываться в едва заметной расщелине.

Вдруг, обоняние Сына Прыгуна донесло ему едва различимый знакомый запах.

– Лоова! – встрепенулся он. – Лоова! – закричал Возрожденный, что было сил. Но запах растаял в густом смраде битвы.

Неожиданно скала содрогнулась и задрожала от удара. Огромные куски отделились от нее и полетели вниз. Над скалой прокатился дикий рев. В лицо людомаров ударила волна удушливой вони, рассеявшая белесую пелену. Глазам лесного воинства открылся вид на четырех огнезмеев. Чудовища синхронно поднялись и снова опустились, навалившись своими телами на скалу. Камень принял их удар с глухим стоном.

– Брат, держись! – закричали где-то поблизости, и Сын Прыгуна увидел, как одинокое тело людомара, сорвавшегося со скалы, падает вниз в пасти чудовищ.

– Что будем делать, Возрожденный? – подошел к нему Верхоход.

– Призови иисепов.

Слышимый лишь очень чувствительному уху свист далеко разнесся по равнине. Людомары выстроились на краю скалы и вслушивались в рев воинства нечисти.

– Когда придут они, и мы ударим, – проговорил Сын Прыгуна. – Прорывайтесь к лесу. Там наше спасение.

Скала снова задрожала от ударов тел огнезмеев. Громадный валун, щипя и грозно хрипя, пополз вниз, свалился к подошве скалы, прибив с десяток чудовищ.

– Они разрушают ее, – спокойно проговорил Верхоход. – Хладовест, поторопи иисепов!

В это же мгновение рев сотен глоток донесся со стороны холма. Его поглотил ответный рев нечисти.

– Вперед, людомары! – закричал Сын Прыгуна и увлек за собой свое воинство.

Ведомые злобным безумием, чудовища не прекращали драться даже и тогда, когда иисепы передушили и перегрызли почти всех из них, с одной стороны, а людомары с другой.

– Прочь. В лес! – приказал Сын Прыгуна. Он хотел еще что-то сказать, но нечто острое с силой сжало его голень. Застонав, он увидел дохлую люву, вцепившуюся в его ногу своей пастью. Поножи спасли почти всю голень, но несколько клыков пронзили кожу и впились в плоть.

Вдруг, небосклон осветился зловещим сине-красным сиянием. Вспыхнув, оно слегка померкло и стало кружиться над головами сражающихся. Далекий рокот нарастал, исходя из этого света. Воздух задрожал.

Лишь на миг свечение отвлекло людомара. Между тем, когда он опустил взор, то нашел себя одиноко стоящим на вытоптанном поле, сплошь усеянном трупами людомаров, иисепов и чудовищ.

Единым ударом Сын Прыгуна перерубил челюсть лювы, а когда выпрямился, сверху на него обрушился хвост огнезмея. Земля вздыбилась прямо перед лицом охотника. Его отбросило далеко назад и завалило ошметками грязи. С трудом выбравшись из-под комьев, Сын Прыгуна наткнулся взглядом на глаз огнезмея, который обнюхивал землю вокруг, разыскивая его.

Чудовище взревело и поднялось на дыбы, а после обрушилось на людомара сверху вниз. Его удар был бы точным, если бы нечто черное и круглое не пронеслось мимо, ударив огнезмея в верхнюю часть морды.

Огнезмей вздрогнул и стал поводить головой из стороны в сторону. Около глаза его болтался какой-то черный ошметок. Ошметок кричал.

– Я нашел тебя, чернец! – закричали недалеко. – Ты думал, уйдешь от меня? Ха-ха!

Сын Прыгуна посмотрел в сторону кричащего и увидел Щитодара. Людомар медленно подходил к месту схватки, держа в руках два небольших топорика. Прицелившись, он метнул один из них в черный ошметок, но тот вдруг взмыл в воздух и завис над головой огнезмея.

– Как ты посмел помешать нам?! – громоподобно заревел ошметок, в котором Сын Прыгуна явственно различил черного мага. Яркая вспышка зародилась у него в руках и понеслась в сторону Щитодара.

– Ты не помнишь меня, Тьме-подобный? – спросил зло Щитодар.

– Кто ты, чтобы я помнил тебя?

– Ты вспомнишь, я клянусь! – Второй топор с гудением понесся в чернеца, но тот залетел за голову огнезмея. – Вспомни пасмасскую деревню у Глубокого пруда… – Щитодар побежал вперед и перепрыгнул через пасть огнезмея, которая готова была его пожрать. Прыгнув еще несколько раз, Щитодар оказался подле своего щита и поднял его.

Вторая молния, блеснув в руках чернеца, понеслась к людомару, но ударилась о щит и разлетелась снопом искр.

– О! – невольно выдохнул чернец.

– Беллер Доранд говорит тебе, ты умрешь, – закричал вдруг Щитодар, бросился к змею, ловко запрыгнул ему на голову и выдрал из нее что-то черное.

– Оставь это там, где надлежит ему быть! – взревел черный маг, и едва успел увернуться, ибо Щитодар бросил в него тем, что вытащил из огнезмея:

– Забирай свое себе!

Огнезмей, тем временем, дико заревел и пал. Сын Прыгуна стал выбираться из-под грязи.

– Доранд?! Ты – Доранд!? Червь! – зарычал чернец на людомара. Еще одна молния полетела и разбилась о его щит.

Неожиданно, Щитодар поднял щит над головой и подпрыгнул. Щит его засветился золотом и вознес воина так высоко, как не смог бы прыгнуть даже Верхоход. Чернец не ожидал такой прыти и получил удар щитом. Десятки игл впились в его тело. Маг закричал: «Приди ко мне!» и рухнул вниз.

Округу сотряс дикий рык. Из-за скалы один за другим выползли три огнезмея.

– Щитодар, на скалу! – крикнул собрату Сын Прыгуна, но тот и не подумал сделать это.

Чернец обернулся черным брездом. Его плащ превратился в большой щит, а посох в громадных топор. Огненно-красные глаза зло смотрели на Щитодара.

Сын Прыгуна бросился навстречу огнезмеям, спешившим на помощь своему повелителю, напрыгнул на одного из них и тут же бросился прочь. Змеи последовали за ним. Взобравшись на скалу, он скакал перед их мордами, дразнил их и закидывал камнями – иного оружия у него не было.

Тем временем, между Щитодаром и черным брездом началась схватка. Брезд набросился на людомара, но его громадность служила ему плохую службу. Даже уставший людомар был быстрее бодрого отдохнувшего брезда. Брезд рычал и изрыгал проклятия и ругань.

Дождавшись лучшего момента, Щитодар выставил щит вперед и, что-то прокричав, прыгнул вперед. Щит его вмиг стал белым. Брезд укрылся за своим щитом, но последний был разнесен вклочья белым щитом людомара. Иглы, светившиеся ярким огнем, вошли в плоть брезда, и оба воина повалились в грязь.

Мгновение, и черный брезд дико закричал; еще миг, и крик его перерос в визг – брезд преобразился в мага; раздался истошный вопль и сквозь черноту тела мага вдруг хлынули ручейками белые лучи. Их становилось все больше и больше. Наконец, их стало так много, что белый свет покрыл все тело чернеца, поглотив его в себе.

Огнезмеи потянулись вверх и обрушились на скалу. Вдруг, половина ее, задрожав, поползла вниз. Сын Прыгуна едва не угодил в пасть чудовища, но схватился на сползавший край скалы, потом еще за один, еще и еще, и, наконец, сделав отчаяный прыжок, упал на ту часть скалы, которая выдержала удар.

Он оказалася словно бы на пике, одиноко стоявшем посреди долины.

Огнезмеи обрушили свои удары на сползшую часть каменной тверди, раскрошив ее в труху.

Людомар поднял глаза и увидел, как небосклон кружится в невероятном хороводе, где смешиваются все цвета, которые порождает небо. У него невольно закружилась голова.