Слякоть, которая набралась на дне канавы застила ему глаза. Лишь мельком он увидел раскрытую пасть пораненной сурны, которая лежала рядом. Она потянулась к нему.

Людомар резким движением вогнал в ее пасть ногу паука и бросился прочь. Отерев лицо от грязи, он увидел, люву, прыгнувшую на него. Едва успев прикрыть горло, Сын Прыгуна отлетел в сторону, получив удар в руку и грудь. Люва победно взревела, но вмиг исчезла в грязи и воде дна рытвины, когда сверху на нее упало тело Легкостопа.

– Сюда, – закричал он и скрылся в туманной пелене. Сын Прыгуна поспешил за ним.

Они вдвоем упали перед группой сурн, стоявших на месте и вглядывавшихся в небосклон. Чудовища взревели, завидев их, но их челюсти клацнули в пустоту, ибо оба людомара тут же взмыли в воздух.

– Не отставай, – кричал Легкостоп.

– Куда ты ведешь меня?

– Там… – Легкостоп не договорил, ударившись о тело огнезмея. Царапая его чешую двумя топориками, он скатился вниз и упал навзничь в грязь. – Нет, Возрожденный, туда… к скалам. Там должен быть ты!

– Я здесь, брат, – появился из пелены Тихостоп. Он схватил Легкостопа за руку и вырвал из-под тела огнезмея, валившегося на поверженного людомара всей свой тушей.

Сын Прыгуна понял то, чего не поняли они. Змей поворачивался на него, а потому людомар прыгнул в другую сторону, и огнезмей поспешил за ним.

– Возрожденный! – закричал издали Легкостоп. – Нет, не туда! – Но Сын Прыгуна продолжал прыгать прочь.

Внезапно, его полет, едва начав клониться вниз, закончился, и людомар плашмя ударился о голову второго огнезмея, возникшего из тумана. Над ним раздался рев погони. Оттолкнувшись руками и ногами, Сын Прыгуна покатился по телу змея вниз.

Вдруг, чещуя под ним сотряслась от удара. Огнезмей, гнавшийся за ним, наскочил на второго огнезмея и, перепутав, тут же впился в собрата всеми своими челюстями. Дикий рев сотряс пелену.

Сын Прыгуна сгруппировался и ногами вперед упал в глубокую лужу. Он погрузился в воду с головой. Пространство над ним тут же почернело. Из-под воды, он заметил вытянувшееся тело уфана, который прыгнул за ним следом. Выставив вперед мечи, Сын Прыгуна распрямил ноги, и уфан, погрузившись в воду едва наполовину, оказался проткнут двумя лезвиями.

Людомар выпрыгнул из воды и замер. Прямо перед ним лежал почти полностью съеденный труп людомара. Откушенная голова смотрела на своего предводителя безжизненно погасшими глазами.

– Ар-р-р! – взревел Сын Прыгуна и бросился на сурну, пробегавшую мимо. Но она не заметила его и не остановилась.

С удивлением людомар взирал на то, как орда нечисти мчалась в одну сторону, не обращая внимания на него. Он последовал за бегущими, настигая задние ряды и убивая чудовищ.

– Держись, владяне! – донесся до его слуха зычный брездский голос. В лицо пахнуло скалистым холодом и затхлостью, потом и яростью обреченных. Впереди гремело звоном железо, а звуки боя тонули в реве монстров.

Сын Прыгуна увидел перед собой бескрайнее море тел чудовищ, который скапливались у скалы, подножие которой тонуло в клубах пара далеко впереди.

Оглядевшись, он нашел то, что искал.

Окрунистый паук не ожидал, что нечто запрыгнет на него и больно уколет под брюхо. Взревев, паук подпрыгнул вверх, его снова укололи, и он опять подпрыгнул. Нечто необоримое наклонило его голову вперед и больно ударило по темечку. Потеряв равновесие, паук, шатаясь, побежал вперед, стараясь не упасть. Его тонкие длинные чувствительные ноги ловко ступали промеж и по телам сурн, люв и уфанов.

Заметив рядом другого паука, мчащегося к скале, Сын Прыгуна перепрыгнул на его спину и схватил за голову. Когда нечисть заметила его на спине паука, десятки челюстей вмиг впились в тело чудовища, растаскивая его части в стороны. Людомар оставил своего невольного везуна, и, подпрыгнув, скрылся в вышине.

– Вон он! – закричали от скалы. – Вперед! К нему!

Людомары, холкуны, брезды и пасмасы стали спрыгивать на землю и вступать в схватку с чудовищами. Погибая, они продвигались навстречу Сыну Прыгуна. Вскоре, он опустился среди них и от бессилия пал на колени. Его подняли и утянули за собой на скалу.

– Лучники, бей! – закричали на скале. Повсюду засвистели стрелы.

Воины-олюди стали взбираться по скале, их отход прикрывали несколько брездов, оставшихся внизу. Сокрывшись за широкими щитами, умело управляясь с топорами, они обвивали наскоки чудовищ.

– Мы спасем их, Возрожденный, – подошел к Сыну Прыгуна Тихостоп. – Ежели двое возьмут одного брезда, то сможем впрыгнуть. – Воин ожидающе смотрел на него.

– Делайте, – кивнул согласно Сын Прыгуна.

Несколько десятков людомаров, в их числе Тихостоп и Легкостоп, спыгнули вниз и вступили в битву с чудовищами.

– Они приближаются, холларг! – расслышал Сын Прыгуна сквозь гром битвы. Охотник обернулся и увидел невысокого холкуна в кольчуге, окруженного воинами.

– Поторопи людомаров, Ир, – сказал тот, которого назвали холларгом, обращаясь к молодому холкуну. Последний бросился к краю скалы и закричал:

– Скорее. Змеи свернули и идут сюда! Скорее!

Один за другим людомары брали брездов под руки и прыгали, что было сил. Троицы цеплялись за края скалы и взбирались наверх.

– Брат! – услышал Сын Прыгуна крик Тихостопа. Обернувшись, он увидел, как упавшего Легкоспота утягивает за собой гигантская сурна. Она сделала несколько шагов, когда на нее обрушился один из людомаров и прикончил ударом топора.

Легкостоп не мог подняться. Его нога была перекушена в колене и безвольно волочилась за ним, поливая грязь кровью. Его не успели подхватить, ибо нечисть, опьяненная запахом крови, ринулась стремглав на раненого.

Чудовища не обращали внимания на град стрел, копий и камней, которые сыпались на них. Умащивая путь к Легкостопу своими телами, монстры лавиной катили вперед. Но перед ними встала стена из брездских щитов.

– Не тушуйся, бреры! – закричал предводитель смельчаков своим воинам. Топоры и палицы стали рубить и крошить направо и налево. Брезды медленно отступали под напором нечисти, по мере того, как людомары оттаскивали потерявшего сознание Легкостопа к скале.

Когда трое воинов вознесли его на скалу, Легкостоп очнулся и огляделся.

– Вниз… вниз меня! – взмолился он. – Где брат?

– С ним все хорошо. Он бьется.

– Ранен ли?

– Нет.

– Берегись, владяне, огнезмеи! – закричали со скалы.

У ее подножия осталось шесть брездов и дюжина людомаров.

– Побережемся… – закричал один из брездов, но в тот же миг, из сизой пелены появился хвост огнезмея. Сметая все на своем пути, убивая сурн, люв, уфанов и пауков десятками, хвост змея врезался в ряды олюдей и размазал их о скалу. Лишь двое из людомаров успели подпрыгнуть, и были подхвачены своими собратьями, стоявшими выше. Среди спасшихся не было Тихостопа.

Возглас ужаса пробежал по рядам олюдей. Сын Прыгуна хмуро взирал на то, как нечисть бросилась доедать останки четырнадцати храбрецов, павших на глазах своих воинств, а после стала взбираться на скалу, срываясь и падая вниз от неуклюжести и ударов воинов.

Возрожденный обернулся и посмотрел на Легкостопа. Воин безмятежно спал. Спокойствие и уверенность в победе отражались на его лице.

Сын Прыгуна поднял глаза и встретился с горестным взором Верхохода. В глазах последнего стояли слезы. Он отвернулся.

– Людомар. Кто ты? Откуда вы? – спросили Сына Прыгуна из-за спины. Людомар обернулся и увидел перед собой холларга. – Вы должны идти к Эсдоларгу, – сказал Сын Прыгуна, – мы задержим их здесь.

– Боги, да прибудут с тобой. Нелегка будет твоя битва. Как мне помнить тебя?

– Я Возрожденный, так меня нарекли людомары. В Синих Равнинах меня знают, как Маэрха.

– Маэрх… Возрожденный… – повторил холларг. Было заметно по его лицу, что эти имена ему ни о чем не сказали. – Я Каум из рода Поров. Знай меня под этим именем.

– Что должно свершиться там? Боги позвали меня к нему.

– В Эсдоларге мятеж поднят именем Глыбыра Длинномеча. Оридонцы и их прихвостни высадились в Прибрежье. Они идут туда. Ветер Равнин донес мне об этом. Ведет их тот, на ком много крови олюдской. Его зовут Кин по прозвищу Хмурый. Холкунские города освободились от власти оридонцев, а посему, ежели мы удержим Эсдоларг, то сбросим с себя иго оридонское и хол-конублское.