— Рейгар, — прошептала Лианна.

И он сжал её сильнее.

Это была первая ночь, когда Рейгар остался подле неё. Позже Лианне подумалось, что он, возможно, просто дал ей время, чтобы привыкнуть, что теперь он рядом. Может, это же двигало им тогда, в Летнем замке, когда он остановился. А может ей просто так показалось. Лианне было достаточно и того, что она просто спала рядом с ним, ощущая слабое тепло его тела рядом и слушая его дыхание. Рейгар и не настаивал на большем, как это было и раньше. За это она была ему ещё больше благодарна.

В последующие ночи принц больше не оставлял Лианну одну ни на секунду. Всё чаще он бодрствовал, но иногда позволял себе ненадолго забыться сном. Прошло некоторое время, прежде чем он привык спать всю ночь напролёт. Без опасений быть застигнутым врасплох. Конечно, Рейгар и Лианны везде не были в безопасности, но чем дальше они уезжали от Винтерфелла, тем спокойнее они себя чувствовали. Хоть на йоту. А в Башне Радости, так далеко от Севера, что сложно было себе даже это представить, все почувствовали себя лучше. Беглецы чувствовали себя на отшибе мира, где никто и никогда их не сможет найти. И это давало повод хоть немного расслабиться. Им всем было необходимо перевести дух, так что остановка в башне обещала быть долгой.

Но казалось, что у них всё просто не могло быть так радужно. Лианне снова стало хуже. Несколько раз у неё снова было кровотечение, но уже меньше, чем в прошлый раз, и она скрыла это от Рейгара. Однако ухудшение от его глаз не укрылось.

— Ты совсем плохо выглядишь. Уверена ли ты, что всё в порядке? – спросил он однажды, напряжённо не сводя с девушки взгляда.

— Да, — тихо отозвалась та.

Рейгар сел на кресло у окна, всё ещё испытующе глядя на Лианну. А она не знала, как сказать ему о своей догадке.

— Говори, — потребовал Рейгар, словно прочитав её мысли.

Лианна молчала, исступлённо глядя перед собой.

— Говори, Лианна, — ещё требовательнее повторил Рейгар.

— Я… — девушка осеклась.

Ей казалось, если она признается, Рейгар разочаруется, что подверг себя такой опасности, сбежав с ней. Это было явно не то, чего он ожидал от этого побега.

— Продолжай, — чуть мягче произнёс принц, но всё ещё твёрдо.

— Мне кажется, я жду ребёнка, — почти шёпотом проговорила Лианна, не смея поднять на принца своих серых глаз.

Рейгар молчал. Долго. Это молчание было невыносимым. Когда Лианна всё же осмелилась поднять на него глаза, он совсем не казался шокированным или потерянным.

— Давно ты это обнаружила? – спросил он.

— Может, недели две назад или три. Я не была уверена. Да и сейчас я не уверена.

— Я догадывался. Думал об этом, но после того, как увидел лунную кровь, решил, что ошибся.

— Я не уверена, что это была лунная кровь, — произнесла Лианна, сгорая от стыда.

Одно дело обсуждать это с мейстером, к которому она с горем пополам немного привыкла за несколько-то лет, и совсем другое – говорить об этом с Рейгаром.

— Что ты имеешь в виду? С ребёнком всё хорошо? – спросил Рейгар, подаваясь в кресле слегка вперёд.

— Может, там и нет никакого ребёнка. Я не знаю, — Лианна лишь пожала плечами, снова переведя взгляд в пол. – Я ничего не знаю.

Она слышала, как Рейгар поднялся на ноги и подошёл к ней. Он опустился перед ней на одно колено и положил руки ей на бёдра.

— Лианна, — он говорил так тихо, что голос его с трудом можно было услышать, — если бы я знал, я бы не устроил эту авантюру.

— И что бы было? – усмехнулась та с горечью. – В случае чего, Роберт воспитал бы нашего ребёнка, как своего собственного?

Рейгар покачал головой:

— Это не столь важно, как то, что я подверг тебя опасности, протащив через весь Вестерос верхом на лошади. Лишал тебя сна, еды и отдыха. Гонял ночами, заставляя бояться каждый раз, когда ты пробуждалась: каждый божий день, каждый час, каждую минуту и секунду. А я не имел права так поступать с матерью моего будущего ребёнка.

— И что бы я делала в Винтерфелле?

— Я не знаю.

Рейгар не знал, как по-другому могло всё пойти. Как и Лианна.

— Ты знала раньше?

— Догадывалась, сразу после того, как мы покинули Винтерфелл. Догадывалась, но старалась убедить себя, что этого не может быть.

Рейгар приобнял Лианну за талию и положил голову на её колени:

— Видят Семеро, я был глупцом.

И Лианна почувствовала укол обиды. Она не знала, чего она ждала от принца. Но ей всё же было слегка обидно, что он не рад этой новости.

— Каким же я был глупцом, — медленно повторил Рейгар. – Если бы я знал, я бы сделал всё по-другому. Лианна, почему ты не сказала мне?

Она молчала. Принц поднял на неё глаза. И, притянув её к себе, поцеловал, долго и нежно.

— Если ты права, Лианна, — прошептал он, оторвавшись от неё, наконец, — то счастливее я уже быть просто не смогу.

Обида сразу исчезла. И с того вечера всё стало по-другому. Не только тот разговор всё изменил, но и сам Дорн повлиял на них. Кругом царило такое умиротворение. Стояла жара, такая неожиданная и непривычная. Солнце заглядывало в каждое окно, тёплый воздух проникал в покои. Пахло какими-то цветами, а ещё свежей травой. Птицы пели не прекращая. И иногда Лианне казалось, что она попала в сказку. В Дорне после Винтерфелла было так необычно. Здесь лето царило в полную силу. И зимы не было и духа. Одинокая Башня Радости ютилась на самой окраине Дорнийских гор. С одной стороны в окна, сколько хватало глаз, было видно бескрайние просторы лесов и даже маленькие пятнышки озёр, кое-где ленточки рек. А с другой стороны из земли и в самую высь вырастали стрелы гор, острые и резкие. Камень уходил далеко к горизонту. Туда, где в тысячах лиг отсюда лежало Солнечное Копьё и солёное Закатное море. Лианна ждала скорой встречи с морем. Ведь Рейгар пообещал ей показать его. Пообещал показать ей весь мир.

Наступило очередное утро, и девушка лениво повернулась на кровати. Кожу ласкала нежная ткань простыней, а солнечные лучи слепили. Это утро, как и многие до него, снова ворвалось в покои так резко. Окна здесь выходили прямиком на восток. И Лианна встречала каждый день с первыми же лучами.

Рейгара нигде не было, а Лианна вставать не торопилась. Она плохо спала ночью. Обрывками её разум терзали сны-воспоминания. Совсем недавно они во весь опор мчались на жеребце принца прочь от её родного дома. И Лианна до сих пор помнила тот дикий холод, который объял их, как только они покинули стены замка. Помнила, как крепко прижималась к спине Рейгара, боясь, что если она отпустит, он рассеется в воздухе, как иллюзия. Она даже помнила запах снега – такой пронизывающий, свежий. Такого в Дорне не найти.

«Ты не жалеешь?» — спрашивал Рейгар, когда им удалось таки оторваться от утомительной погони, которая пустилась по их следу.

Лианна только качала головой. У неё не было слов. Она находилась в шоке от того, что решилась на это. А вообще ей до последнего казалось, что это неправда. Прикосновение Рейгара, его взгляд, они убегают прочь, вдвоём. Но сидя с ним в какой-то придорожной таверне, укутанная в чёрный плащ, Лианна начинала осознавать реальность: она сделала это, она поддалась, она оставила семью и Роберта ради Рейгара.

«Ты не жалеешь, Лианна?»

Лианна, мысли которой почти всю дорогу от Винтерфелла до Дорна занимала её семья, в какой-то момент отметила, что этот побег дался ей куда проще, чем она думала, когда она вообще позволяла себе думать о подобном. Она лишь прижималась щекой к спине Рейгара и, прислушиваясь к его равномерному дыханию, ощущала себя спокойнее, несясь на жеребце по заснеженным просторам Севера.

Но в это дорнийское утро, спокойное и жаркое, девушка впервые со спокойной душой нежилась в лучах яркого солнца. Поющие птицы поселяли в ней уверенность в том, что впереди её ждёт только всё самое лучшее. Путь в Башню Радости был действительно долгим и сложным, но сейчас это казалось скорее чем-то эфемерным, какими бы реалистичными не были воспоминания об этом. А воспоминания накатывали на Лианну почти каждую ночь. Просыпаясь в темноте, она прижималась к Рейгару покрепче, стараясь уснуть снова, и это помогало из ночи в ночь.