— Рейгар, есть что-нибудь о чём ты жалеешь? – спросила как-то Лианна тихо, глядя невидящим взглядом на всплески солнечного света на воде и поглаживая живот.

— Кроме того, что я родился принцем? – усмехнулся тот и покачал головой: — Нет, я ни о чём не жалею. А ты?

Это была одна из прогулок, которые Лианна с Рейгаром часто совершали по прибытии в Дорн. Сначала в Башне Радости, окрестности которой принц позволил девушке изучить, несмотря на её положение. А теперь в Звездопаде Рейгра часто вывозил её на побережье. Тут ощущение какой-то безопасности по сравнению с долгой дорогой сюда опьяняло, отсутствие страха быть нагнанным, застигнутым врасплох. Чувство полной защищённости стенами и людьми Звездопада. Здесь они все смогли, наконец, перевести дух. Лианна видела Дорн впервые, но он уже казался ей таким родным и безопасным. Почти как Винтерфелл. Только теплее, солнечнее, звонче.

Иногда Лианна просыпалась по ночам от криков, разлетающихся в стенах Винтерфелла, от свиста мальчишек, ржания лощадей, лязга молота молодого Миккена или его отца Волфрика о наковальню, от пронзительных криков птиц, пикирующих на мостовую, жаждущих урвать крошки хлеба или зёрна. Звуки Винтерфелла – такие родные сердцу и ушам – терзали девушку ночами, заставляя всё сильнее скучать по дому. Она всегда думала, что Винтерфелл город по-своему мелодичный. Но теперь, находясь в Звездопаде, где каждый звук, казалось, был частью какой-то неведомой журчаще-звенящей музыки, сотканной из звонких голосов дорнийцев, шелеста листьев, шума моря, брызг многочисленных фонтанов и звуков проносящегося ветра, Винтерфелл казался слишком грубым. Но как бы красиво не было в Звездопаде, временами Лианна с тоской вспоминала каждый звук родного дома. Да, сердце щемило от тоски. Но лишь до тех пор, пока Рейгар ей не улыбался. В такие моменты всё теряло смысл. Всё, кроме них двоих.

«Как же я тебя люблю», — думала Лианна в такие моменты, иногда не имея возможности произнести это вслух.

— Ну, а ты? – Рейгар повернулся к девушке.

Она ответила не сразу. Ей всегда нужно было время, чтобы понять, что происходит внутри. Сперва казалось, что она жалеет: слишком многое она вспоминала с тоской и стыдом. Но если задуматься, она понимала, что вряд ли хотела бы поменять хоть что-то. Даже от ребёнка, растущего в ней, она бы ни за что не отказалась. Не хотела бы, чтобы его не было. Хоть он и пугал её неизвестностью. Лианна не хотела ничего менять, кроме того, что ушла не объяснившись.

— Нет, — покачала головой девушка. – Конечно, нет. Я бы только хотела иметь шанс объяснить всё отцу и братьям. Если бы они знали…

— Они бы тебя отпустили?

— Хотелось бы думать, что да.

— Тогда так и было бы.

Лианна, до этого отвернувшаяся, вновь обратила к Рейгару свой взор, спустя пару секунд она улыбнулась. И то правда, она ведь вольна думать, что захочет. Отец и братья её очень любили. Они бы поняли. Они бы отпустили.

— А тебя ничего не гложет? – спросила девушка осторожно.

Принц вздохнул и снова бросил в воду камешек. Они сидели на невысоком каменистом выступе прямо близ моря, стремительно накатывающего мелкие волны на берег. Каждому из них это напомнило день на берегу Божьего Ока, хотя у Летнего моря мало чего общего было с леденяще-холодной рекой Севера. Лианна и Рейгар тогда не сговариваясь улыбнулись. Однако с губ принца улыбка слетела быстро. Конечно, он понял, о чём спрашивала его Лианна. Не гложет ли его то, что он оставил жену и детей в Королевской Гавани? А ведь она ещё не знала о войне, пусть даже и он сам ещё не знал точно. Как бы тогда она на него взглянула? Принц посмотрел на девушку внимательно, долго изучая её своими глазами цвета аметиста, словно силясь запомнить каждую мелочь. А Лианна ждала ответа. Рейгар долго подбирал слова.

— Не могу сказать, что меня совершенно ничего не гложет. Но это никоим образом не связано с нами: с тобой, мной или нашим ребёнком. Скорее меня гложет то, что я не оправдал возложенной на меня ответственности, оставил титул, своё будущее. Подвёл государство в какой-то степени.

— Я чего-то не знаю? – догадалась Лианна.

— Нет, — ответил Рейгар, прежде чем успел даже подумать о чём-то, и тяжело вздохнул. – Да, но я сам ещё ничего не знаю точно. Я обещал тебе, что всё расскажу. Всему своё время. Просто подожди немного.

Он словно бы не мог признаться ей сейчас. Ведь тогда пришлось бы признаться ещё и в смерти её родных. Он не мог сейчас этого сделать. Впервые, пожалуй, Рейгар ощутил себя трусом. Он понимал, что поступать так с Лианной нечестно. Она была всегда откровенна с ним, ничего не таила, а он ей платил такой монетой.

— Послушай, Лианна.

— Да? – ответила она, пожалуй, с излишним энтузиазмом.

Принцу показалось, что она уже знает всю правду и только и ждёт, когда же он, наконец, признается ей сам.

— Мне бы очень не хотелось, чтобы призрак Элии всегда витал над нами.

Лианна отвела взгляд. Рейгар понял, что попал в яблочко. Вот что в действительности волновало девушку – Элия. Элия и его дети.

— Послушай, — принц придвинулся к Лианне ближе и положил руку ей на живот, — пожалуйста, не думай о ней. Это вовсе не твоя вина. Ты тут ровным счётом не причём. У нас с Элией не клеилось с самого начала. Нам обоим всегда было слишком плевать друг на друга. Просто Элия умеет это тщательно скрыть под пеленой покладистости и покорности. Да, всё вышло вовсе не так, как я хотел, но не тебе себя в этом винить. Об Элии забудь.

— И как? – слегка охрипшим голосом спросила Лианна. – Как ты предлагаешь мне забыть о ней? Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я сразу же вспоминаю её. Я помню её лучше, чем собственного отца. Настолько детально и точно. Я даже могу вспомнить, как звучит её голос.

Рейгар взял её лицо в ладони и поднял так, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Это моя ошибка. Мои действия, слышишь? Это я с ней сделал, не ты. Ты тут не причём, повторяю. Забудь о ней, Лианна, заклинаю. Ты не должна чувствовать вину.

— Как же я могу не чувствовать её?

— Ты меня любишь? – вдруг спросил Рейгар.

— Что? – не поняла Лианна.

— Ты любишь меня?

— Очень, — дрогнувшим голосом отозвалась она.

— А я люблю тебя. Больше жизни. Больше чего бы то ни было. Ты бы смогла что-то изменить? Отказаться от меня? Я бы никогда не смог. Даже под угрозой смертной казни я бы не смог отказаться от тебя, Лианна.

Она слабо улыбнулась.

— Понимаешь о чём я?

— Понимаю, — негромко отозвалась она.

И Рейгар поцеловал её, словно в подтверждение только что сказанных слов. С души словно упал камень.

Потом, сидя на том же самом берегу и припав к плечу Рейгара, Лианна думала о том, что всё просто не могло сложиться иначе. Как ни крути. Ведь у неё было сейчас всё, о чём она так горячо мечтала в детстве: всепоглощающая любовь, даже жарче, чем в глупых сказках, реальная и крепкая, свобода безусловная и полная, прекрасные перспективы, обещающие лишь самое лучшее. Да, сейчас девушка, наконец, почувствовала, что у них с Рейгаром есть какие-то перспективы. И плевать, что будущее её не связано с Винтерфеллом и Семи Королевствами вообще. Какая была ей разница, если рядом с ней был он? Всё вообще теряло свою цену рядом с ним, потому что самым ценным в её жизни теперь стал он сам. Он и их будущий ребёнок.

— Ты прав, — спустя какое-то время произнесли Лианна. – Ты прав, мне нет нужды более чувствовать вину. На всё воля Богов. Старых или Новых, это не важно. Я люблю тебя. И я бы всё равно пошла за тобой. Случись бы это даже после свадьбы. Я бы не осталась, если бы ты позвал меня за собой. Мне искренне жаль леди Элию, и мне, возможно, немного стыдно. Но, в конце концов, я не могу стыдить того, что люблю тебя. Просто жаль, что мы не встретились с тобой раньше. Всё могло бы быть проще.

Рейгар поцеловал её в макушку, не имея возможности дотянуться до губ. А девушка почувствовала, что ничего на этом свете не бывает просто так. Вина, которая была на её плечах, на самом деле никуда не ушла. Просто её принял на себя принц. Она, казалось, чувствовала, как эта вина сейчас давит на него, но могла только понадеяться, что на их будущей жизни это никак не скажется. Она могла лишь быть всегда рядом. Всегда, когда Рейгару это понадобится. Лианна была уверена, что её близость действует на принца точно так же, как его близость действовала на неё, – ничего не оставалось, кроме них. Стало быть, если она просто будет рядом, в конце концов, вина перестанет ощущаться. Потому что она раствориться в их любви. Они отреклись от этого мира ради того, чтобы быть вместе. Значит, пришло время отречься окончательно.