— Я сам смогу достать меч, сам могу взобраться на коня. И драться я тоже могу сам. И у меня нет ни малейшего желания отвлекаться на тебя во время боя, — Рейгар сказал это несколько резче, чем планировал. – От этого может худо не только нам двоим, но и всему королевству, понимаешь? – добавил принц чуть мягче.

Лонмаунт поджал губы и насупился.

— Ты должен остаться с отрядом сира Лироя. На случай, если что-то пойдёт не так, — уже мягче добавил Рейгар.

— Но мы ведь победим.

— Конечно, мы победим, — улыбнулся Рейгар, — но те, кто не предусматривает любой исход битвы, обычно долго не живут. Так говорил мне мой учитель.

Рикард задумался на секунду, словно взвешивая в уме сказанное Рейгаром, и кивнул:

— Как пожелаете, Ваше Высочество.

— Вот и славно, — Рейгар вновь повернулся к нему спиной, позволяя закончить облачение.

Когда Рейгар вышел из шатра, лагерь было уже не узнать. Все палатки и остальные шатры были собраны и уложены в телеги, которые всё время похода плелись в самом хвосте войска. Там же был и провиант, и вода. Как только принц вышел из своего полевого дома, он был быстро уложен в рядок к остальным. Рейгар не успел и глазом моргнуть. Только изрядно примятая трава свидетельствовала о том, что здесь ночи провели тысячи людей.

Пришло время.

— По коням! – голос Рейгара пронёсся над головами людей, подгоняемый порывом ветра.

Его выкрик подхватили все лорды, и ответили им тысячи голосов, громогласно приветствуя принца и ликующе внимая его призыву. Ржание тысячи лошадей, чьи поводья были нещадно натянуты поднялся над полем. Звон тысяч доспехов, скрип десятков колёс и скрип сотни тележных досок: войско Рейгара двинулось в путь навстречу последней, если повезёт, битве в этой бессмысленной войне.

Вскоре оживление и гомон, обуявшие войско у Харренхолла, поутихли. Дальше великое войско путешествовало молча. Над людьми витало странное благоговейное чувство, и не было желания разговаривать. Тучи совсем затянули небо. Солнечный свет не проникал на землю сквозь эту тягучую пелену. В какой-то момент Рейгар заметил, что птицы не пели в лесу. Это походило на затишье перед бурей. И не набожный до этого принц в какой-то момент подумал, что природа чувствует приближение судного часа для всех. Принц то и дело смотрел на Ливена Мартела, который ехал на своём вороном несколькими метрами левее. Он не оборачивал к принцу головы, и Рейгар мог видеть только его сосредоточенный профиль, с прямым правильным носом и плотно сжатыми губами.

— Ваше Высочество.

Рейгар обернулся на голос. Сир Рун натянул поводья своего коня, заставляя его сбавить темп.

— Я не стал спрашивать вас в шатре, — он на секунду примолк и, казалось, по привычке огляделся по сторонам.

Никто не обращал на них ни малейшего внимания.

— Я хотел выразить своё несогласие с вашим намерением вести авангард.

— В таком случае вы правильно поступили, что не начали спорить со мной при всех, — холодно откликнулся принц.

Он вовсе не был намерен выслушивать чьи бы то ни было нотации по этому поводу. Ему хватало осуждающего взгляда сира Барристана.

— Ваше Высочество, — рыцарь запнулся, но после паузы продолжил: — Прошу вас выслушать мои соображения на этот счёт. После сражения в Каменной септе и дороги туда, я уверен, что нужно быть гораздо осмотрительнее. Не хочу показаться дерзким, Ваше Высочество, но я не думаю, что ваша идея возглавить авангард такая уж осмотрительная.

— Вы думаете, что я испугаюсь? – только и спросил Рейгар.

— Конечно, нет, Ваше Высочество, я бы никогда не назвал бы вас трусом. И уж если мне будет дозволено сказать, — он посмотрел на Рейгара.

Тот безучастно кивнул, позволяя ему продолжать, будучи, однако, не сильно заинтересованным в этом разговоре. Сир Лионель кивнул чему-то лишь ему ведомому и продолжил:

— Никто из тех, с кем я направился в Каменную Септу не был трусом. И все, кто погиб там, с готовностью отдали свою жизнь за вас и за правое дело. Но дело-то и не в этом, Ваше Высочество. Вы сами прекрасно знаете, что тот, кто не…

— Предусматривает любой исход битвы, долго не живёт, — закончил за него Рейгар.

Лионель лишь снова кивнул:

— Вы знаете это не хуже меня. Лорд Коннингтон тоже недооценил противника. Ничего хорошего из этого, увы, не вышло. Просто прошу вас ещё раз хорошенько всё обдумать. Вы очень важны для этой войны. Если с вами что-то случится, нам может не помочь даже численное превосходство.

Принцу показалось, словно ему открыли глаза на что-то очень важное, чего он раньше не замечал. Он перевёл удивлённый взгляд на маячащую впереди белоснежную фигуру сира Селми.

«Если вы пойдёте по пути долга, я бы очень хотел, чтобы вы всегда помнили, что ваше безрассудство может стоить будущего не только вам, но и всем Семи Королевствам».

Так он говорил ему когда-то давно. Так давно, что принц давным давно позабыл эти слова, которым тогда, при дворе, не придал никакого значения. Сколько ему тогда было лет? Рейгар уже даже не помнил.

— Мне нужно подумать… — рассеянно проговорил Рейгар. – Найдите моего оруженосца Рикарда с письмами Вариса, пришлите его ко мне.

— Как пожелаете, — Рун выглядел раздосадованным, видимо, разговор не возымел на принца того эффекта, на который он рассчитывал.

Он пришпорил коня и, развернувшись, рысцой поскакал в конец войска.

Рейгар потёр руками глаза. Недосып давал о себе знать, но это всё равно не добавляло желания забыться сном. Маленький Лонмаут с кучей свитков в руках нагнал принца несколькими минутами позже. Его конёк был чуть поменьше размером, чем серебристый мерин принца. Он семенил короткими ножками, чтобы не отстать.

— Когда я говорил тебе держаться подальше в час битвы, Рикард, я не говорил тебе оставить меня сразу же, — несколько раздраженно произнёс Рейгар.

— Я… — мальчик растерялся. – Я…

Ему нечего было сказать. Хотя Рейгар и без того знал, что он крутился с ещё несколькими оруженосцами в хвосте людского потока, у повозок с провизией. Он видел, как они на спор пытались свиснуть тонкие куски солонины, чтобы извозчик не заметил.

— Дай мне последние письма, которые лорд Варис присылал нам, пока мы стояли под Харренхоллом.

Лонмаут с готовностью начал поспешно перекладывать бумажки в поисках нужных. Наконец, он протянул Рейгар два нужных письма.

— Карта?

Рикард отыскал и её.

К ним тихо подъехал сир Барристан.

— Какие-то проблемы, Ваше Высочество? – осведомился он, поравнявшись с принцем.

— Я прислушался к голосу разума, в лице сира Лионеля, и, как ни странно, в вашем лице тоже. Теперь оцениваю обстановку. Снова.

— И что вы нашли нового?

— Раньше я совсем не обратил на это внимания. Моя вина. Но судя по донесениям, Баратеон авангард не поведёт. Возможно, дело в полученом перед битвой в Каменной Септой ранении.

— А возможно, это разумный ход с его стороны. Быть может, Баратеон прекрасно понимает, что, если он падёт, полагаю, у остального войска прыти поубавится. Их меньше, чем нас, милорд. И главный их двигатель – это именно Баратеон. Убить Баратеона, значит обезглавить змея.

— А если убьют меня? – Рейгар поднял на сира Селми фиалковые глаза.

Тот не смутился, и Рейгар догадался, что сир Барристан уже задумывался об этом.

«Тот, кто не предусматривает любой исход битвы, долго не живёт».

— Не хотел бы я, чтобы наше войско уподобилось Баратеонову, — заговорил Рейгар, не дав сиру Селми ответить на предыдущий вопрос. – Можете ли вы пообещать мне, сир Барристан, что в случае непредвиденных обстоятельств, моё войско не рассыплется или сдастся без боя?

— Пока я жив, этого не случится, — горячо пообещал сир Селми.

— Я рад это слышать.

Они замолчали. Но в каждом из них остался неприятный осадок от вопроса Рейгара всего пару мгновений назад.

«А если убьют меня?»

Сир Барристан думал об этом ранее. Задумывался об этом на последнем привале, когда ложится спать и когда просыпался утром. Но ничего не мог придумать. Его задачей было защитить принца от всего, сохранить его жизнь. А если он умрёт?