Пиццу ем, не ощущая ни вкуса, ни запаха и просто тупо смотря в пространство перед собой и обдумывая свои внезапные озарения. Впрочем, чем больше я обо всем этом думаю, тем более бредовыми кажутся мне мои выводы.

«Если рассуждать по-твоему, то тогда следующей жертвой вполне можешь оказаться ты сама, - едко замечает протестующая против этого бреда мысль. – Раз уж тебе хватило ума умостить свою задницу на этот стул. Или кто-то из твоих соседей, ведь Эни и Джон сидели за теми столиками. Или любой другой, кто когда-либо здесь сидел. Вздор!»

«Я точно не могу, - возражает ей другая мысль. – Во-первых, я на год их всех младше, а во-вторых, я имею счастье не учиться в Высшей Школе Дизайна, а все жертвы пока что учились именно там».

- Чего такая серьезная мина? – внезапно раздается знакомый голос, и через секунду ко мне за столик подсаживается Такада, похоже, не слишком-то чем-то довольная.

- Да так, - неопределенно говорю я. – Размышляла об убийствах… Не бери в голову.

- И не буду, - спокойно кивает она. – Хватит с меня Теру. Он тоже только о них и думает… А вообще, тут просто скукотища! – Такада складывает руки на груди и с отвращением смотрит на кислородный коктейль в своем стакане. – Половина студентов разъехались по домам в связи с этими убийствами. У меня две трети группы отсутствуют на занятиях, так что я их тоже отменила до лучших времен.

- Ясно, - невесело говорю я, не зная, что тут еще можно добавить.

- Что, все переживаешь по поводу отсутствия Эля? – немного склоняет голову она, чтобы заглянуть мне в лицо.

- Нет, не переживаю, - поднимаю глаза я, а потом вспоминаю, что так никому и не рассказала, что до него дозвонилась. – Он же наконец-то соизволил взять трубку.

- Серьезно? – вмиг оживляется Такада. – И как он объяснил свое отсутствие? В больницу, что ли, попал?

- Нет, что ты, - я смотрю на нее чуть ли не возмущенно, что ее, впрочем, нисколько не смущает. – Просто уехал. Как он сказал, во Францию, что-то отвезти своему деду.

- Понятно, - как-то излишне четко выговаривает она, затем залпом выпивает свой коктейль, громко стуча стаканом об стол, и встает на ноги. – Ладно, Крис, я скучать не намерена, и тебе не советую. Пойду посмотрю, может в Университете есть какие-нибудь дела, а ты тут не горюй.

Сказав это, Таки несильно ударяет меня кулаком по плечу и важно, будто леди из высшего общества, уходит из кафе, оставив меня расплачиваться за ее заказ. Вот коза!

Заняться решительно нечем, так что, через силу запихав в себя пиццу и картошку, возвращаюсь домой, планируя сделать там, наконец, уборку, раз уж никаких других дел нет. Об этом я размышляю по пути к дому, а потом всплывают воспоминания о том, сколько в этом проклятом коттедже комнат, сколько ковров, несомненно, затянутых шерстью Тома, и насколько затянется эта генеральная уборка.

========== Том 1. Глава 18. Пушкин ==========

- Я сказал, нет!

Именно этими словами встречает меня дом, стоит только войти в прихожую. Меня на пару секунд даже оторопь берет от неожиданности, но практически сразу же сменяется удивлением, когда я понимаю, что эти слова произнес, нет, прокричал Ниа, который на моей памяти вообще ни разу не повышал голос.

- Ты чего? – осторожно заглядываю я в гостиную.

Он говорит по телефону, а на его лице написана крайняя степень раздражения, чуть ли не до зубного скрежета. Из трубки доносится женский голос, и Ниа слушает говорящую, закатывая глаза, словно весь этот разговор уже достал его по самое не могу.

- Нет, мама, я не поеду домой, сколько еще раз я должен это повторить?! – орет он в ответ. – Можете даже время не тратить на поездку сюда. Я никуда не поеду! Что?! Не тронет меня никакой маньяк! Хватит переживать по пустякам!

Голос в трубке, кажется, тоже переходит на крик, так что Ниа отводит ее подальше от уха, словно боясь, что она вот-вот взорвется, и закатывает глаза, наглядно демонстрируя значение фразы «как же меня это достало».

- Короче, мам, я сказал, что остаюсь! – твердо говорит он, когда становится ясно, что визг из трубки не прекратится никогда. – Не говорите, что я вас не предупреждал! – и обрывает связь.

Я смотрю на него во все глаза, пребывая в состоянии легкого шока. А может, и не легкого. Если честно, я понятия не имела, как себя держит Ниа со своими приемными родителями, но такого я никак не ожидала.

- Что? – непонимающе поднимает одну бровь он, разглядывая мою ошарашенную рожу. – Родители хотят забрать меня из Университета, - поясняет он раздраженно, видать, пытаясь восстановить самообладание, растерянное во время телефонного разговора. – Дескать, «тут небезопасно, и вообще мне будет гораздо лучше дома». Обалдеть можно! Почему до них никак не может дойти, что я уже не ребенок, а?

«Да, - про себя отмечаю я, вспоминая свою маму. – Походу, у нас с ним одни и те же проблемы с родителями…»

Ниа открывает было книгу, но тут же с хлопком раздраженно ее захлопывает. Похоже, и у него сегодня настроение ключом отнюдь не бьет. Что ж за день-то такой?!

Так как дома больше никого нет, то свою идею относительно «немного прибраться» я высказываю Ниа. Тот только морщит нос. Ничего удивительного, он никогда не был любителем ползать по дому с мокрой тряпкой. Собственно, среди нас вообще нет ярых поклонников этого занятия. Но, несмотря на всю свою нелюбовь к наведению порядка, Ниа все равно соглашается мне помочь. То ли ему просто неудобно будет, что я буду работать, а он бездельничать, то ли планирует таким образом выпустить пар, кто его знает…

К моему удивлению, дело у нас очень даже спорится. Может, бардак оказался не таким уж жутким, а может, мы так самозабвенно взялись за работу, что не заметили, как время прошло, не могу сказать. Возможно, и то, и другое. Но первый этаж мы выдраили всего за полтора часа, аж самой не верится.

- Ого! – раздается одобрительный возглас Лайта, когда мы собираемся приступить к приборке второго этажа. – Выгнать всех из дому, чтобы начать уборку! Отличный ход, Нейт!

Кажется, Мисе все же удалось поднять ему настроение, которое было на отметке «Более чем совсем паршивое», когда я оставила их вдвоем на кухне. Сама Миса через несколько секунд прибегает из своей комнаты в костюме а-ля горничная и, сияя от радости, изъявляет желание нам помочь. Лайт вроде бы не разделяет ее намерений, но и не протестует, когда она выдает ему пылесос и говорит, что это мужская работа.

За уборкой второго этажа я окончательно выкидываю из головы мрачные мысли по поводу жертв. Видать потому, что грустить в той комнате, где находится Миса, вообще нереально, ибо ее жизнерадостность просто бьет ключом, заражая всех вокруг. Даже Ниа и тот развеселился.

- С Днем Рождения, Лайт! – как обычно хором кричим мы, кто-то смеясь, кто-то хлопая в ладоши, а кто-то буквально вися на шее у именинника.

Лайт не без удовольствия принимает подарки, рассыпается в благодарностях и довольных улыбках, словом, выглядит совершенно удовлетворенным жизнью человеком.

Чтобы не обидеть никого из спорщиков по поводу музыки (или всех сразу, это как посмотреть), он ставит свой диск, один из тех, что я дарила ему на прошлые Дни Рождения. Мелодии и песни переплетаются таким образом, что совмещают в себе несколько музыкальных стилей, словно специально, чтобы угодить всем и каждому. С одной стороны может показаться, что это обычная музыка для релаксации, но в то же время иногда там промелькивают и моменты из известных песен самых разных направлений, и из классических произведений. И это чудо продолжается не больше, не меньше три часа двенадцать минут.

В какой-то момент, устав от танцев и караоке, Лайт начинает вслух читать стихи Пушкина, открыв одну из подаренных мною книг на первой попавшейся странице.

Снова тучи надо мною

Собралися в тишине;

Рок завистливой бедою

Угрожает снова мне…

Сохраню ль к судьбе презренье?

Понесу ль навстречу ей

Непреклонность и терпенье

Гордой юности моей?