- О, как! А я думал, что ты не по делу, а просто так пришёл проведать старого дружка.

- Так у тебя есть пенициллин? – проигнорировав его игривый тон, спросил Джон.

- У Джима Мориарти всё есть, - улыбка фармацевта вышла за пределы лица, - но это будет тебе дорого стоить.

- Назови свою цену, - губы Джона сжались в тоненькую линию.

- Ты прекрасно знаешь, что дело не в деньгах, а в тебе, - шепнул бета.

- Хорошо, я буду в полном твоём распоряжении после того, как получу лекарство, - произнёс Джон. Время игр и недомолвок прошло. Он не должен был снова упустить время.

- На год, - осклабился Джим.

- На полгода, - начал торговаться Джон, до последнего надеявшийся, что расплата будет единовременной, - и я буду по-прежнему работать в госпитале.

- В таком случае ты всё это время должен будешь во всём мне подчиняться и носить ошейник с моими инициалами.

- Договорились, - Джон был согласен даже на этот позорный пережиток рабства, лишь бы только успеть спасти близкого человека.

- Идём со мной в подсобку, я должен получить аванс, - Джеймс был само дружелюбие, но за этим прекрасным фасадом скрывалась тёмная сила. Он открыл дверку, приглашая Джона войти.

В подсобке Джеймс прижал Джона к стене и впился в его губы властным собственническим поцелуем. Нужно было отвечать ему, изображая несуществующую страсть, чтобы он вдруг не передумал. Рука Джима накрыла пах Джона. Разумом Уотсон понимал, что его трогает сейчас совсем не тот, кто был ему необходим, как воздух, но проклятая омежья сущность взяла верх и тут же возбудилась.

- Молодец, хороший мальчик, - проворковал Джим, отпуская раскрасневшегося Уотсона. – Вот твой пенициллин, - он достал из ящика три картонных коробки с ампулами. – Поскорей возвращайся, мне не терпится надеть на тебя ошейник и снять всё остальное.

Джон взял коробки и стремглав кинулся в больницу, где должны были оперировать брата.

***

Врачи заштатного госпиталя не понимали, что особенного в этом пациенте, ради которого прислали самолёт из столицы. Но приказы начальства не обсуждают. Наскоро дописав историю болезни и выдав распоряжения водителю и санитарам, лечащий врач почувствовал небывалое облегчение. Если теперь пациент помрёт, то в этом уже не будет его вины. Санитары осторожно погрузили мужчину со множественными переломами и ожогами на носилки и отвезли его на карете скорой помощи в лес, где находился небольшой, закамуфлированный под поляну, аэродром. Сдав его с рук на руки прилетевшему на самолёте военврачу, вернулись обратно, удивляясь, как этому пациенту удалось выжить.

Рассказывали, что пожарные извлекли его из-под обломков через три дня после бомбардировки «почтового ящика». Личность найденного установить не удалось, потому что одежда на нём обгорела. Сначала решили, что это - труп, ведь на нём места живого не было. Однако пульс прощупывался, поэтому его доставили в госпиталь. Врачи извлекли из ран пациента осколки и заштопали, как смогли, наложили гипс на поломанные ноги и обработали ожоги вонючей, но весьма эффективной в таких случаях мазью. Кололи морфий и пенициллин, правда, без особой надежды на успех. Очень уж плох был этот раненый. Но безымянный оказался на удивление живучим сукиным сыном. Как только через пару дней пришёл в сознание, так сразу весь персонал на уши и поставил: то бумагу и ручку потребует, то зеркало, то, чтобы ему принесли телефон. Ну и гангрена он оказался. Спасу от него не было. Оказалось проще выполнить все его требования, чем выслушивать, как он рассказывает всю твою подноготную. Непонятно, кому он звонил, однако через пять минут после того звонка главврачу пришла телефонограмма из министерства здравоохранения, предписывающая через три часа доставить странного пациента на аэродром, куда за ним прибудет самолёт. Видать, важная шишка. Понятно теперь, почему этот крендель всех строил. Вероятно, потому и фамилию свою скрывает. Так и остался в документах пациентом с номером. Вкололи ему на дорожку двойную дозу морфина, чтоб не так стонал и выглядел довольным, и с радостью сплавили.

Во время полёта Шерлок несколько раз проваливался в беспамятство. Но это было неплохо, потому что тогда он не чувствовал боли. Окончательно он пришёл в себя только в светлой просторной палате, услышав знакомый голос.

- Ну что, каковы его шансы? – спросил Майкрофт.

Шерлок открыл глаза и увидел, что на плечи брата поверх делового костюма был небрежно наброшен белый халат. Рядом с ним стояли, вытянувшись по стойке «смирно» два врача, пожилой бета и альфа среднего возраста.

- Я ещё не видел никого, настолько сильно цепляющегося за жизнь, - ответил молодой. – Однако у него множество ран и переломов. Да и запущенные ожоги будет довольно тяжело вылечить. Скорее всего, он всю жизнь будет хромать, а на обожжённой коже останутся шрамы.

- Шерлок, ты как? – обратился Майкрофт к сводному брату, заметив, что тот уже не спит.

- Бывало и лучше, - буркнул тот. – Можно мне ещё морфия?

Молодой врач сделал знак бете, и тот вколол Шерлоку обезболивающее.

- Когда тебя не нашли после бомбёжки, то твоим родителям и мужу отправили сообщение о том, что ты пропал без вести. Поскольку ты находился в критическом состоянии, я пока не сообщал близким, что ты жив. Думал, ты сам захочешь им написать. Правда, сейчас нет связи с теми, кто находится на оккупированных территориях, но я мог бы отправить твоё письмо с одним из разведчиков, внедряемых в тот район, - на самом деле Майкрофту просто не хотелось заниматься подобной сентиментальной перепиской. А попробуй он позвонить родителям в Швейцарию, битый час придётся выслушивать их сопли-слёзы, теряя драгоценное время на эту ерунду.

- Вот и хорошо. Я не собираюсь возвращаться к Джону таким, - огорошил его Шерлок. - Так что прошу тебя держать моё чудесное воскрешение из мёртвых в секрете. Предпочитаю по-прежнему числиться пропавшим.

- Что, даже родителям не сообщать? – удивился Майкрофт.

- Пока что нет. Они ведь не удержатся и сообщат папе Джона, а тот – ему. Дай мне слово, что никому не расскажешь, - попросил Шерлок.

- Хорошо, - кивнул Майкрофт. – Надеюсь, ты переменишь своё мнение, когда тебе станет лучше.

========== Глава 13 Временный брак ==========

Эта традиция сложилась ещё в незапамятные времена, когда транспорт был неразвит, и добираться из одной части света в другую на лошадях можно было в течение нескольких месяцев. Тогда альфы или беты, долго пребывавшие вдали от Родины и брезговавшие ходить в бордели, заключали на чужбине временные брачные контракты с омегами. По истечении подобного контракта омега получал свободу и значительную денежную компенсацию в случае рождения ребёнка, а альфа возвращался к своей семье. Временные брачные контракты сохранились и в наши дни, причём заключали их теперь не только иностранцы, но и местные альфы и беты, не желавшие или не имевшие возможности связывать себя долговременными обязательствами. Порой подобные контракты были единственной возможностью хотя бы на время обрести семейное счастье и родить ребёнка для немолодых и не слишком привлекательных омег, которые не могли обзавестись постоянным супругом. Как правило, к альфам и бетам, заключавшим такие временные браки, окружающие относились вполне лояльно, а вот на омег смотрели косо, и мало кто брал их после этого замуж. Однако никто не посмел осуждать вдовца Джона Уотсона, заключившего подобный контракт со своим другом детства. Вот только окружающие немного удивлялись тому, что омега носил не кольцо, а ошейник с инициалами своего нового мужа. Ну так ведь у каждого есть свои маленькие странности. Вероятно, бета был приверженцем домостроя, потому и держал своего мужа на коротком поводке, чтобы тот помнил своё место и вёл себя соответственно.

Джону жилось бы у Джима не так уж плохо, если бы не резкие перепады настроения последнего. Когда бета был доволен, Джону перепадали подарки и ласковые слова, но когда у Джима было плохое настроение, лучше было не попадать ему под руку. Поскольку нрав его был непредсказуем, то лучше было вообще лишний раз не показываться ему на глаза. Ведь Мориарти отличался большой изобретательностью в выборе наказаний для провинившегося, по его мнению, омеги. А виноватым Джон считался даже тогда, когда Джиму просто не нравился его взгляд.