Все молчат – что-что, а чутье на проблемы у любого из сидящих тут отменное. Твои движения немного дерганы, я то и дело чувствую всплески Тени – общаешься с Джасом? Или даже ругаешься?

Посуда собрана в становящемся все более гнетущим молчании. Зевран даже не пытается острить, Каллен демонстративно вытаскивает оружейное масло, принимаясь за полировку клинка, Варрик проделывает то же самое, только у него не оружейное масло – пчелиный воск с разными зельями, для его невенчанной возлюбленной, Алистер старательно изображает непонимание пополам с виной, что почти смешно, если бы не было так грустно, Фенрису, как, к слову, и Лету, кажется, просто любопытно, и он, не таясь, следит за нами, развалившись на своем спальнике – сегодня все равно наша очередь отмывать миски.

Подхватываю стопку разнокалиберных посудин – у каждого своя, верная, которую таскают с собой не первый год – все щербатые, мятые, царапанные, местами неизвестно чем окисленные… Если очень постараться, то, не зная, кто из нас из какой ест, по всем этим царапинам и пятнам можно даже угадать хозяина.

– Я с тобой, ты же не знаешь, где вода, – твой голос ровен, но я чувствую за ним океан эмоций.

Молча киваю, позволяя тебе показывать дорогу.

Зал. Два. Три. У работающего источника ты отнимаешь миски, опуская их на пол. Замираешь на миг…

Я ждал этого…

Резкий разворот – и твои руки перехватывают ремни брони, впечатывая меня в ближайшую колонну. На волосы оседает облачко мелкой красноватой пыли. Порукам ползут синеватые дымные трещинки.

Странно…

– Король, значит. На меньшее уже не желаем размениваться, да?

Я успеваю лишь выдохнуть твое имя, когда твои губы накрывают мои – сминая, подчиняя, впиваясь злым укусом.

И я не могу не ответить, уже бессознательно выгибаясь в кольце крепких рук.

Как же мы ошиблись… Как же Я ошибся…

Краем уха улавливаю протяжный звон – на пол падают отстегиваемые ловкими пальцами пластины брони – и моей, и твоей. Голодный, яростный поцелуй – и надежная хватка сильных пальцев на запястьях. Ты притискиваешь меня к неровному камню – всем своим весом, удерживая мои руки за спиной, не давая возможности шевельнуться.

Ты силен. Ты привык быть ведущим в нашей паре…

Но Зов Лукасана сильнее…

Быть может, впервые с начала наших отношений – и уж точно впервые с того момента, как вы вернули меня из Тевинтера, я начинаю вырываться. Сама моя магия восстает против подчинения кому бы то ни было…

Что же ты наделал, Умо Асала…. Что же МЫ наделали…

Магия взрывается умирающей звездой, заставляя протяжно и горько застонать и без того слабую Завесу. Однако сила удара, вместо того, чтобы оторвать тебя от меня, наоборот, стискивает нас в огненных объятиях. Ловлю твой вскрик, перехватывая губы в новый поцелуй – теперь уже мой. Столь же голодный и жесткий.

Так странно бороться с тобой за право вести… Ни ты, ни Джас не желаете подчиняться…быть может, это и правильно…

Но как меня это злит!

Магия полыхает вместе с моей волей – остро и яростно.

И напарывается на еще более жестокий ответ.

Ткань нижней рубахи поддается с оглушительным треском, которому вторит шипение хлещущих молний, и на мою кожу, обжигая болью и холодом, ложатся исчерченные синевой ладони. Рывок – и я отбрасываю тебя от себя.

Ты хотел поиграть? Что ж, давай поиграем…

Бросок – замах…ты перехватываешь руку, стараясь заломить ее мне за спину. В глазах мелькает пронзительная лазурь Исконной Тени. И сила – несравнима с человеческой и даже с силой Серых. Знаю, что тонкие пальцы оставляют следы на моих запястьях – пусть. Сейчас я не могу уступить. С рыком дергаю тебя к себе, обхватывая обеими руками, стараясь удержать, сковать…

Ты поддаешься.

На короткий миг – достаточный, чтобы я от неожиданности ослабил бдительность. Рывок. И вот я уже ощущаю выбивающий воздух удар всей грудью о стену, едва успевая откинуть назад голову. Ты прижимаешься к моей спине, удерживая одной рукой мою кисть, заломленную почти к лопаткам – и я чувствую судорожные глотки воздуха, крошечные искорки теневой силы, скользящие по моей коже, давящий вес твоей магии – и впервые ловлю в ней остро-звериный привкус оборотничества с примесью Скверны. А еще – ощущаю твою плоть, прижимающуюся к моим ягодицам, даже через два слоя кожи штанов – неестественно-горячую.

В волосы вцепляются сильные пальцы, оттягивая голову назад еще сильнее, заставляя напрягать мышцы спины и шеи, на плече смыкаются острые не по-человечески – по-звериному зубы. Взрыкиваю, пытаясь освободиться.

Я не поддамся!

Дергаю головой – чуть вперед и назад, стремясь попасть по носовому хрящу. Ты, уходя от удара, ослабляешь хватку…

Я не успеваю вырваться – ты слишком быстр в этом состоянии почти-перехода в иную личину. Слишком быстр – даже для меня. И снова я впечатан в стену – теперь уже спиной.

Скажи, знаешь ли ты, что невероятно красив? Особенно сейчас – когда в твоем теле вторым пульсом бьется свирепая мощь Берсеркарна, в унисон с силой Тени, когда твои ноздри раздуваются на каждом резком вдохе…

Когда золото глаз, то и дело искрящее лазурью, перечеркнуто узким вертикальным зрачком…

Как бы ты не был прекрасен – я не подчинюсь.

Не тогда, когда страсть – это бой, не тогда, когда ложе превращается в пламенное ристалище… Не тогда, когда ты, Умо Асала, чувствуешь не желание – но всепоглощающую похоть, подогретую ядовитой ревностью…

А ведь у меня тоже есть повод ревновать….

Укусить за губу, услышав в ответ сдавленный рык, рвануться…

И почувствовать еще одну пару рук, обхватывающую со спины.

Вдвоем на одного?

Так даже веселее…

Теперь по моей коже скользят уже четыре ладони – и я, словно змей, пытаюсь ускользнуть, то и дело ловя злые укусы – от вас обоих. Впрочем, и вы не лишаетесь своей доли яростной страсти – ведь она все равно уже проснулась – во всех нас.

Ярость и жар… Так знакомо… Так горько… Так сладко…

Магия поднимается девятым валом, в каждом из нас – и обрушивается, погребая под собой.

Пронзительный синий свет, осколки полупрозрачного камня…

И дрожащее золотое марево Тени.

– оОо –

Летис задумчиво наблюдал за рваными жестами Андерса, но спрашивать ни о чем не стал – ему хватало того, что он ощущал две пульсирующие нити – песочно-лиловую Алистера и огненно-ультрамариновую, пока тусклую, но отчетливую, Хоука – в показательной близости друг от друга. Он понимал, что Андерс увидел что-то, что понял совсем неверно…но переубеждать упрямого мага он не собирался. Брат тоже проследил за целителем, но так же не сделал попытки поговорить.

– Мой Страж, у нас тут любовная драма?

Летис фыркнул, скользнув губами по уху Зеврана, и почти беззвучно – как и Ворон, ответил:

– Кое-кто именно так все себе и представляет. Комплексы, мой ядовитый, никто не отменял. А у него их больше, чем у всех нас вместе взятых. – Хоук и Алистер? Он что, серьезно думает, что… – Да.

Антиванец хмыкнул, подсаживаясь к костру ближе и помешивая уже снятое с огня варево. Потом постучал по краю котелка:

– Налетай, честная компания. А то передумаю, яду добавлю.

Перед его носом как по волшебству возникла череда мисочек. Эльф хмыкнул, разливая похлебку. Из бокового прохода появились Хоук и Алистер – один задумчивый, второй – виноватый. Ворон прищурился. Состояние Защитника не внушало ему радужных мыслей – не будь он Ворон! Уж что-что, а момент, когда человек – или эльф, неважно – ходит по лезвию собственного кинжала, готовый в любой миг сорваться в пропасть, он умел ощущать безошибочно. А, судя по виду их нового товарища, он не просто ходит по этому кинжалу – он танцует по нему босиком.

Молчание тянулось густой патокой, и эльф тихонько подобрался к гному-балагуру, привычно беззвучно спросив:

– Есть идеи?

Гном качнул головой, перевел взгляд на Хоука, поиграл бровями…тот пожал плечами, потом так же помотал длинной челкой в отрицании. Зевран хмыкнул, спрятав лицо в миску. Вот спрашивается, почему этот маг в упор не желает видеть, что кроме него и братца его Стража Хоуку никто больше во всем мире не нужен? А Алистер…ну что ж, даже сам Зевран в свое время очень тесно общался с Огреном, выбрав его чем-то вроде…не жилетки, но того, кому можно было бы доверится.