Ты что-то бурчишь, и сердце щемит от нежности, когда ты закутываешься в сползшее одеяло. Тебе тоже не хватает тепла. Прости, что вот так ухожу. Я так хочу, чтобы у меня не было такой необходимости… но первый из вариантов все исправить – удалить новую… или, быть может, уже слишком старую… кровь – невозможен, а второй – рассказать – опасен… и опасен.

    Два года тишины… Я медленно потягиваюсь, заставляя мышцы проснуться. Неожиданно вспоминается совсем другое – знаешь, было даже забавно наблюдать, как Фенрис изучал кровавые потеки на моих руках после самой первой нашей совместной схватки. И гадал, почему она не алая, а темно-бордовая с лиловым отблеском. Потом перевел взгляд на мое лицо, разглядывая поблекшие за десятилетия татуировки валласлина, след самых первых экспериментов Хозяина, и поинтересовался, нет ли в предках эльфа. Я тогда лишь пожал плечами. Вслух я этого не произнесу, но предок-эльф у меня лишь один – Гараэль, Победитель Андорала, Гаситель Четвертого Мора… и отметился он в нашей крови целых четыреста лет назад – слишком давно, чтобы это сказалось на внешности. Но Фенрис расценил это по-своему и решил, что мой отец – квартерон… При всем его уме… при всей его прозорливости и подозрительности… это было так мило-наивно. Все поверили. Тем более, я сознательно использую эльфийскую, южнодолийскую, если точнее, технику боя… и он это тоже знает.

    Я слежу, как медленно выплывает из-за едва видимых на горизонте пиков гор палящее солнце. Каждый луч – напоминание. Каждый вдох – сожаление.

    Ухо улавливает едва слышные шаги за спиной.

  - Ты рано встал.   - Как обычно. Привычки не вытравишь… – каждый о своем, но мы понимаем друг друга – это главное. Ты утягиваешь меня обратно в сумрак древних стен поместья Амеллов, и я, не сопротивляясь, иду за тобой. Ты настойчив… Это так… правильно.

    Парные клинки из Кровавой стали, привезенные Варриком… а, впрочем, не знаю и знать не хочу, откуда, привычно занимают места в наплечных ножнах. Ты только качаешь головой, хотя и сам прихватил посох. Тебе с ним ходить опаснее, даже с чарами невидимости, наброшенными на полированное древко.

   Орана накрыла на стол. Смышленая девочка… Я рад, что помог вытащить ее из пещер работорговцев, пока мы ловили Адрианну для Фенриса... Ох, как же я был рад, что она, эта магистерская сука, сдохла. Хотя бы кому-то из нас удалось… частично расплатиться.

    Я отчаянно завидую ему. Он сумел оборвать одну из цепей. Хотя бы одну. Я как мог помогал ему в достижении его мечты… И ты тоже, хотя не осознавал этого.

   - Посыльный принес вашу почту, господин! – Бодан не менее доволен жизнью, чем Орана. И, похоже, не жалеет, что не вернулся к торговле. Я с улыбкой принимаю у услужливого гнома пачку писем. Налоги, сборы, еще налоги, о, ну конечно, как же без этого… Рекламные буклетики… Последнее письмо.

    Я знал, что сегодня будет не самый хороший день.

    Лиловый конверт со знакомой до мельчайшей песчинки рисунка печатью.

    Ненавижу лиловый.

    Руки мелко дрожат, пока я ломаю вспыхнувший огнем сургуч. Ты с подозрением косишься на меня, но молчишь, наблюдая. Я знаю, что ты мне доверяешь настолько, что не поинтересуешься, почему мне пишет кто-то из Темных Магистров, до тех пор, пока я сам не расскажу...

    А я могу лишь выдавить короткое:

   - Прошу, Андерс, уйди.

    Бодан понимает, что, раз уж я возлюбленного спроваживаю, ему тут точно нечего делать, и бесшумной тенью исчезает. Ты встаешь, нахмурившись. Ты так редко хмуришься, но сейчас действительно серьезный повод.

   - Если буду нужен, я в каминном зале, Хоук.

    «Да, ты мне нужен! Нужен как никогда раньше!» Инстинкты готовы выдрать это признание у меня из глотки, но я лишь киваю, одними губами шепча «Спасибо». Твой обеспокоенный взгляд еще доли секунды устремлен на меня, потом в нем мелькает отблеск Справедливости, и вы оба отправляетесь прочь.

    Это не страх. Это… я не уверен, вообще-то. Может и страх. Может, просто боль усилилась от соприкосновения с магией Хозяина. Мне нет нужды читать письмо. Я и так знаю, что в нем. Не могу не знать. Ценная собственность должна быть рядом со своим владельцем. А сейчас моя ценность еще возросла, ведь я – Защитник Киркволла. Не последний титул. Именитый раб… Что может быть лучше для Магистра Тевинтера?

    Одна строка.

    «Я жду тебя, мой маленький Радес»

    И я знаю, где он ждет.

    И не могу не пойти.

    Тонкий, пахнущий тленом и лепестками гиацинтов лист бумаги осыпается в моих руках легким пеплом. Я стискиваю пальцы в кулаки, пытаясь унять дрожь. Как давно я ждал… этого. С того самого мига, как обо мне стали не шептаться – открыто рассказывать на улицах. Еще тогда, пять лет назад, когда мы, я, Варрик и Фенрис, вернулись с Глубинных Троп, навьюченные найденными ценностями… и отягощенные болью от потери Солнышка, мой сестры Бетани.

    С того самого дня, когда я стал Защитником, сумев в честном поединке победить Аришока, вождя Кунари, я понимаю, что избежать возвращения не получится. Я не глуп, хотя кое-кто может считать иначе. Бумаги давно оформлены, имущество поделено между теми, кто стал близок мне за последние годы. Шестеро. Что бы я только ни отдал, чтобы было иначе. Чтобы нас было девять, чтобы… эх-х, да что толку рассуждать о несбыточном. Хотел бы я, чтобы род Амеллов и Хоуков на мне не завершался, чтобы Бетани и Карвер продолжили изводить меня расспросами о том, как мне жилось в Тевинтере – а я бы продолжал им врать…

    Все чаще ловлю себя на мысли, что начинаю забывать их… это плохо. Не чувства – это не исчезнет, не сотрется никогда… но лица… голоса – они отдаляются, словно растворяются в мареве полудня… Я помню, что у нас с Карвером были одинаковые синие глаза – отцовские… но память то и дело подбрасывает другое видение – льдисто голубые, прозрачные, чуть раскосые… Так странно. Я ни у кого не видел таких глаз, а вот поди ж ты… А еще – то и дело в воспоминании о густых, вьющихся волосах сестры возникают картинки медного… нет, почти алого отблеска чернильных прядей… такого ведь не было, не так ли?

    Если по чести – меня здесь дела не держат… только сердце. Но прощаться я не буду. Только не лицом к лицу. Я пораженец? Быть может. Но так легче. Раб не думает – он повинуется. Слепо и без вопросов.

    А потом будет… что? Ничего. Забвение.

    Я медленно снимаю свой потертый за годы странствий доспех. Сколько их сменилось – а этот самый надежный. Усиленный, докованный… частица прошлого, которое не стоит тянуть за собой. Пальцы стремительно порхают по швам и заклепкам в прощании с былым. Клинки я оставлю тоже. Хозяин все равно даст мне то оружие, какое сочтет нужным.

    Легкое белое одеяние, свободные штаны и туника из льна. Поверх – накидка в пол из той же ткани. Давно приготовил это…

    Белый – цвет рабства в Тевинтере. ОСОБОГО рабства. На груди – медальон Тевинтерской церкви. Он не позволит скрывать. Босые ноги изрядно холодит камень пола, и я спешу переступить, прогоняя из ступней пробравшийся туда лед.

    Когда я вернулся домой, я коротко остригся, чтобы ничто не напоминало мне о Хозяине. Вероятно, зря. Сегодня меня ждет порицание за отсутствие должного вида. Двадцать… может двадцать пять плетей. И каждый вечер ближайшие… ну, полгода, пожалуй, пока смоляные пряди не скроют лоб и шею. По крайней мере, выбрить щеки я могу.

    Непривычно видеть себя без щетины. Она позволяла в той или иной мере скрывать, что я не старею, внешне оставаясь все тем же юношей, хотя мне, официально, уже тридцать. Надеюсь, ты меня простишь. За всеми этими мелочами я отвлекаюсь, чтобы не думать о тебе. Боюсь, свой план уничтожения Церкви Киркволла тебе придется проворачивать в одиночку. Или этот план еще не сложился в твоей блондинистой голове? Не знаю. Справедливость уже подкидывает тебе яркие образы… и книга близко – вторая полка дальнего шкафа, «Утраченные секреты долийцев»…

   Ты не знаешь. И он не знает. Знает только Справедливость, но он тебе не расскажет. А еще я знаю, что он затевает. Я уже нашел нужные ему фолианты и спрятал так, что ты, вероятно, скоро на них наткнешься. Я тайно привез сюда очищенную селитру и обогащенный драконий камень из Орзаммара. Спасибо Варрику, он стал мне верным товарищем.