Обхватываю тебя, мелко дрожащего и даже не осознающего этого, за плечи, а ты все говоришь… выливаешь боль, что носил в душе… Глупый, давно нужно было. У Фенриса в глазах понимание – он не знал того, как ты дошел до такой жизни. Никто не знал. Только бывший я.
– Потом пришлось выйти уже в рукопашную, когда эти твари наводнили Башню. Раз за разом, в одиночку выжигая какую-нибудь группу, я все ждал… вот-вот откроется дверь – и влетит он… как в первый раз. Поддержит, прикроет спину. А его не было рядом… никого не было. Ни мага, ни воина… Где-то, помню, подобрал меч… в две руки отбивался… Я ведь оборотничеством владею, знаешь? Никто не знал, кроме Летиса. Полным циклом, включая Оскверненных.
Укачиваю тебя на руках, как ребенка. Покрытая потеками Тени кожа ярко сияет в темноте… не страшно, я уже бросил отвлекающий щит… Пусть выговорится.
- Потом появилась Маверлис… веселая девчонка была… хохотушка. С ней легко было, как с сестрой. А Скверна в крови все звала…громче, чем когда-либо… Даже громче, чем на тропах, чем в Кел-Хироле… Громче, чем в Тюрьме Корифея… тогда, с тобой… И я бил… Помню вкус крови этих тварей на губах… как второе Посвящение… Спина к спине… пробивались в Тронный Зал… Не успел, не хватило сил Поднять, когда еще была возможность спасти… Если бы было больше магов, если бы Храмовники не запирали нас всех в тюрьмы… Мы бы, может, отбили Башню, не дали погаснуть огням глаз… Хоук, если бы ты знал, как тускнеют глаза тех, кто рядом… Мы слышим, когда умирают наши братья, Хоук, видим каждый взгляд, словно они на наших руках. Не будь Стражем, не надо. Я не хочу когда-нибудь увидеть тебя… и понять, что тебя нет… не быть в этот миг рядом… Пожалуйста… Никого не хочу больше терять… - Ты не потеряешь… мы рядом, Андерс… Все мы. И я, и Фенрис, и Варрик, и Мерилль с Изабеллой, и Авелин… И тебе сбежать не дадим и сами не исчезнем. Просто поверь нам и в нас. Ты ведь до Летиса никому не доверял, да? - Да… Я так и не увидел его больше… Он уничтожил Гнездо, сказал Хоу принимать командование… и… просто… погиб… и все… Даже в Башню не вернулся, не смог, отдал последние силы на Кровавую Тропу, перекинул туда ребят… - Андерс… посмотри на меня. Видишь, вот он я. А вот Фенрис и Варрик. МЫ тут, мы не исчезаем. Да, ты с Фенрисом не ладишь… но… - Он не похож на… на Летиса. На него похож ТЫ. Не внешне, нет. Внешне ты… совсем как Кристофф, только волосы длиннее… и не мертвый… – <I>Ого, какие подробности всплывают… – А он – как… как… Веланна. Та такая же была. Прямолинейная. Открытая. Верная. И тоже сестру искала… та ушла с Архитектором, да так и не вернулась… А она ради этого Клан бросила, а ведь была Первой у Хранительницы. И немного Сигрун напоминает… Любознательный. А уж если ненавидящий – то от всей души. Потому я с ним… не могу… не мог… он слишком похож… и слишком другой… - Я не ненавижу тебя, Андерс, и ты это знаешь. А раз не можешь… – главное вовремя закрыть ладонью рот, пока не наговорил лишнего…сверкает со злостью глазами… потом кивает. Понимает, хорошо. - Не меня – Магистров… Магов в подавляющем большинстве… Просто ты знаком только с изнанкой магии. Ты почти не видел, как она спасает. Ты не видел, как можно подарить надежду отчаявшейся матери, несущей тебе умирающее дитя, не видел слез радости детей, когда отдаешь им здорового котенка, не видел, как рыдает от счастья бесплодная девушка, когда ты сообщаешь, что она ждет ребенка, даже простой улыбки на лицах стариков, когда утихает застарелая боль в спине. Не видел облегчения в глазах замерзших и уставших беженцев, когда просто зажигаешь для них негасимый костер. Не видел, как легко засыпает воин, минуту назад обреченный на гибель в адских муках от располосованного когтями крикуна живота. Ты ничего этого не видел – и не тебе судить магов. Есть мучители – а есть те, кто забирает чужую боль. Все уравновешено, Фенрис. Летис понимал это. И Хоук понимает… но не ты. - Теперь… кажется… понимаю. - Мне так их не хватает, Грег. Всех. И Летиса… Веланны, и Сигрун… И Маверлис… А особенно Огрена… Я ведь так и не смог его перепить, не сдержал слово… Не успел… Ничего не успел…
Варрик, кряхтя, поднимается с походной лежанки:
– Так, я уйду погулять… на пару часиков… вы тут разберитесь, ладно? Скажи «пока», Бьянка.
Приземистая фигура растворяется в темноте. Фенрис не торопится. Я тоже.
- Андерс… посмотри мне в глаза. Скажи, кого ты видишь? - Тебя… Хоука.
Разворачиваю твою голову:
- А это кто? - Фенрис. - Так, отлично, уже прогресс. Андерс, отпусти прошлое. Смотри, видишь небо? – ты послушно вскидываешь светящиеся глаза вверх, – Оно видело еще самого Создателя, когда тот гулял по земле. Видело Арлатан и авваров, видело Долы, Империю Тевинтер, на него любовалась Андрасте, под ним выжигали гнезда драконов… Под ним прокатилось пять Моров. Но оно изменяется. С каждой душой, с каждой секундой. Новая жизнь – новая звезда, там, наверху в тишине. Без смерти не бывает покоя, Андерс. Неужели ты хочешь, чтобы они снова вернулись воевать, чувствовать боль… - Я хочу, чтобы они жили. Любили, смеялись, напивались до бесчувствия – просто ЖИЛИ, Хоук. У Огрена сынишка растет… и даже ни разу толком отца не видел. Фельзи мальца на похороны, конечно, принесла, но… это ж разве встреча с родителем?! Я понимаю, что война уносит самых лучших… может, потому я еще жив? - А Фенрис? Варрик? Мерилль… ну, ладно, ее, думаю, опустим… – смешок, короткий, неуверенный… успокаиваешься, прижавшись к нам двоим. Мы и сами не заметили, как обхватили его с двух сторон. – Или Изабелла и Авелин, я, в конце концов? Мы тоже худшие? - Вы не воевали… - Я был под Остагаром. И Авелин была… Я видел, как было разбито войско Короля Кайлана. Я видел огонь на башне Ишала… и чувствовал холод предательства, Андерс, когда Логейн не ударил с фланга, как должен был. Я тоже помню, как падали под стрелами товарищи, как их рвали на куски огры… Видел, как погиб Король… и Командор Дункан… – повторяю то, что прочел в своих записях, но предательница-память подкидывает размытые, полные крови и боли образы… - Хоук… ты… помнишь? - Я… не знаю… это как вспышки… А потом мы бежали… с Карвером… домой, чтобы успеть забрать сестру и мать… прочь, прочь с моровой земли… Помню, как Карвер бросился на огра, отбросив маму… а я не мог… не мог вовремя среагировать – с нами был Храмовник, муж Авелин… Только клинки… и я слишком далеко… я ведь его тоже не уберег. Я был виноват…
Ты мучительно медленно приходишь в себя. Хорошо… потому что капелька памяти растворилась… помню, о чем говорил, но смысл ускользает, словно на чужом языке. На миг прижимаюсь щекой к твоей светловолосой макушке, чувствуя руками твой глубокий вздох.
- Простите, что я так вывалил это на вас… это было эгоистично. - Тс-сс… повторяешься. - Что, прости? - После Карла… ты извинялся за свою… вспышку. Я тебе еще тогда сказал – ты можешь рассказывать мне все. - Все…? Будь аккуратнее с такими… предложениями.
Как вовремя иногда рождаются озарения… Впрочем, не важно. Главное, он успокоен… хотя бы ненадолго. О том, что стало толчком, поговорим… позже.
- Андерс… Я… соболезную. Хоук, предлагаю сейчас лечь спать… он измотан своей… мм… вспышкой. А что потом… обсудим потом.
Ты, засыпая прямо у нас на руках, усмехаешься:
- Слово в слово… я ответил Летису…в первую встречу… забавный ты, эльф… на меня похож. - Всегда это утверждал.
– Варрик! Ты же вроде…
- Да ладно вам… Бьянка замерзла, попросилась обратно к костру… я не мог ей отказать, вы же меня знаете.
Усмехаясь, я поудобнее укладываю тебя, не забыв снять щитки доспехов, и устало прижимаюсь к стройному телу бывшего… или просто беглого?... Стража. С другой стороны устраивается Фенрис. Так быстро… Что же между нами было в те пять лет, что сейчас будит ТАКОЙ шторм в душах?
Рассвет, оказывается, бывает холодным и мокрым. Теперь я ненавижу еще и дождь. В Киркволле их почти не бывает… разве что в районе Расколотой горы, как радостно сообщает гном. Куда более образными выражениями, конечно – и более эмоционально, с силой отжимая сюркотт. Плюнув на конспирацию после пятой неудачной попытки разжечь костер, просто запускаю в него файербол. Как итог – опаленные волосы и – ради этого стоило себя поджарить – твой и Фенриса веселый смех. Варрик тоже закатывается, но его счастье не радует так, как хотя бы недолгий мир в душах вас двоих, измученных и искалеченных сволочью-жизнью.
