Мы укрепляли длани воинов в битвах… Мы с обнаженным мечом и кипящим огнем хранили спокойствие и процветание, угрожая всякому, кто на них покушался, стояли на неусыпной страже благоденствия и цветения жизни… Мы приходили сюда по зову тех, кто верил в Нас, наделяя их своим благословением. А сейчас это место уничтожено и осквернено во имя того, кто пришел незваным и нежеланным. Во имя веры, что извращает саму суть этого мира…

Что, теперь Мы знаем, какая участь постигнет все соборы, в которых почитают не Нас.

Каждый из них сгорит в очищающем пламени, что выжжет чужое и чуждое даже из скал и земли, на которой они стояли…

Треск лопающихся от жара каменных плит оглушает, и я с трудом смиряю бушующую одной на двоих яростью силу. Сейчас не время и не место подчиняться эмоциям, сколь бы глубоки они не были. Задерживая дыхание, восстанавливаю его ровный ритм, с каждым вдохом сбрасывая ядовитую ненависть. Нельзя распускаться. Нельзя, я сказал!

Ярость, сплетенная с мощью, отступает, как море в отлив, медленно, но уверенно. Что ж…с этим справились. Пока. Запах паленого гранита забивает ноздри – я, конечно, переборол себя, но некоторые разрушения все же учинил. С другой стороны, этому месту разрушением больше, разрушением меньше…

Пульс мелеющей силы неожиданно распадается, начиная двоиться, и я пристально осматриваюсь. Где же… Кажется там, где прежде был Альков Размышлений. Перебираюсь через обломки колонн и камни, в изобилии валяющиеся повсюду. Я же чувствую…что это? Едва уловимое эхо отзывается ломотой в костях. Где?

В жидкой теплой грязи, образовавшейся на месте кучи снега, мерцает незаметной искоркой лилового света маленький кулон – крошечный пузырек с каплей сияющий крови внутри. Стоит мне взять его в руку, как свечение этой крови начинает пульсировать в такт биению моего сердца, а все чувства заходятся криком: «Наше!»

Амулет Стража. Забавно… Невольно сжимаю пальцы в кулак, стискивая подвеску, и встряхиваюсь. Нужно возвращаться, пока меня не хватились.

Костер уже почти догорел, но вы все еще смотрите в изрядно опавшее пламя, и, кажется, даже не заметили, что меня не было рядом. Хорошо. Оглядываю всех: ты стоишь, положив ладонь на плечо нашей Надежде, Волчонок рядом – как-то устало опирается на Бдительность, воткнув острие в стылую землю между плит, Каллен свесил голову, погрузившись в собственные мысли – он весь этот поход почти постоянно молчит, словно пытается осознать, во что влип, и рядом с ним столь же молчаливо стоит Натан – отчего я невольно ловлю себя на мысли об их невероятном сходстве, хотя они абсолютно разные, Алистер и Лет до скрежета металла стискивают кулаки, и Зевран кажется, уже отчаялся хоть немного сбить такое настроение у возлюбленного, один только Варрик равнодушен – настолько, насколько вообще может быть равнодушен любитель приключений, угодивший в новое неисследованное место.

Подхожу ближе, вставая рядом с вами, и снова вытаскиваю подвеску. Интересно, почему она так фонит? Ее мерцание завораживает, приковывая к себе взгляд…

– Откуда у тебя это? – голос Летиса раздается совершенно неожиданно, и я вскидываю на него глаза. Он пристально разглядывает кулон, потом присвистывает, – Ал, глянь, Хоук нашел твой амулет!

Алистер отрывается от созерцания огня и подходит ближе, аккуратно забирая у меня из рук кулон:

– Где ты его раскопал? Я думал, что уже никогда его не увижу… – Там…в старом Храме Семи. Так это твой?

Он кивает, подхватывая подвеску, и накидывает шнурок на шею, после чего благодарно хлопает меня по плечу:

– Спасибо. Без него я чувствовал себя не в своей тарелке, – в ответ на вопросительный взгляд вполголоса поясняет, – Это последнее, что связывает меня с прошлым. Когда не было Мора, только монастырь, тренировки…общение.

По его глазам понимаю – тут есть что-то еще, но сейчас он этого не озвучит. Ладно, потом с ним поговорю. Но зато загадка эха разрешилась на удивление быстро – Ал был Посвящен на крови Тота, а значит, крохотная капелька ее есть и в той смеси, что заполняет амулет.

Три часа пролетели быстро, но на мой вопрос к тебе, с чего это никто даже не заикается о назревающем последние дни серьезном разговоре, ты лишь пожимаешь плечами:

– Говорить нужно не на бегу, а мы сейчас исключительно бегаем.

Тебя тут же поддерживает Натан:

– Не время для обстоятельных бесед, Хоук. Поговорим, когда дойдем до места встречи. Там у нас будет время. – Как много?

Хоу пожимает плечами:

– День. Два. Пять. Смотря, как быстро явятся орлесианцы. Мы пока движемся с опозданием, как бы им не пришлось нас ждать… если только они сами не задержатся. – В общем, сплошные «если». Скажите, а у вас, Стражей, вообще хоть что-нибудь делается без упоминания этого слова? – Варрик хмыкает, заново укладывая вещи в походной суме. – Нет? Тогда ты, Хоук, являешься Стражем с тех самых пор, как мы встретились, а если Солнышко, да упокоит ее Создатель, не преувеличивала – то и с тех самых пор, как ты вернулся из Тевинтера.

Морщусь. Как же неудачно гном выбрал момент для напоминания о моем прошлом… Теперь Натан будет весь путь до ближайшего ночлега то и дело на меня коситься. Воспитание ему, конечно, не позволит навязчиво приставать с вопросами, но от этого его любопытство ничуть не уменьшится. Остается лишь надеяться, что он не…сорвется, когда все узнает. Точнее, узнает то, что я могу себе позволить ему рассказать.

По сигналу Лета мы снимаемся с места, и я еще несколько часов невольно оглядываюсь, провожая взглядом растворяющиеся в голубовато-серой дымке обломанные башни. Меня не покидает ощущение, что я вижу их далеко не в последний раз… Только вот загадывать на будущее – бессмысленно.

От посещения этих руин у меня остается какое-то странное чувство…незавершенности. И беспокойства – что тоже весьма неприятно. Словно мы что-то упустили, что-то забыли, чего-то не заметили – чего-то очень важного. И я силюсь понять, что же именно пошло в корне неверно.

Когда Остагар окончательно исчезает вдалеке, я наконец-то полностью переключаю внимание на отряд – и, как выясняется, весьма вовремя. Варрик уже запально сопит, но упрямо, как и все гномы, топает вперед, Умо Онери спотыкается через каждые полтора десятка шагов. Натан ведет нас с максимальной скоростью, вероятно, в надежде догнать ускользающие дни. Причем темп нашего перемещения столь высок, что даже я начинаю испытывать усталость, что уж говорить о тех же Варрике или Справедливости. Только вот, похоже, Командор…чего-то опасается. И мне очень интересно – чего именно. Догоняю каждого из спутников, аккуратно проводя ладонью по спинам – заклятие это, хоть и не считается безопасным, немного их поддержит. До привала оно протянет, надеюсь.

Натанияль же даже не собирается, по всей видимости, останавливаться. Он уверенно ведет нас на запад, забирая чуть к северу, минуя заснеженные поля, горящие теплыми огоньками фермы и темнеющие у горизонта пятна деревенек, разбросанные повсюду во Внутренних областях. И мне очень странно, что еще никто из нашей команды не высказал ни слова против. С другой же стороны – воздух становится все холоднее, и я невольно бросаю взгляд на луну, в свете которой мы шагаем последний час. Вокруг надкушенного диска мерцает лунная радуга, что обещает морозную ночь… может и правда, стоит выдержать этот темп, чтобы уже завтра оказаться в пределах Троп, где температура не меняется вне зависимости от времени года.

Однако у Лета, как выясняется, на сей счет свое мнение. Когда мы оказываемся рядом с весьма удобным для ночевки местом, он в десяток шагов догоняет Хоу и вцепляется ему в руку, вынуждая остановиться:

– Натан, думаю, нужно делать привал. – Мы можем пройти дальше. Мы должны. – Нат. Не заставляй меня сомневаться в твоем благоразумии, – Летис перехватывает обе его руки, пристально вглядываясь в его лицо, и сощуривается, – Так. А сейчас ты сядешь на вон то бревно и объяснишь, что происходит и чего мы не знаем. И не отбрехивайся тайнами Стражей, тут все слишком давно в этой каше увязли. – Сурана, послушай, у нас нет времени! – Хоу, куда делись твои мозги?! Прекрати изображать идиота и сядь, наконец! А не то я пойду на крайние меры!