Он снова замолкает, погружаясь в воспоминания.

– Он жил в «посольских» покоях. Вне карманов. Мы виделись фактически каждую его ночь, но если для него между встречами проходил лишь световой день, то для меня – почти две недели. И я… я не скучал по нему. Мне не было горько. Иногда я сам себе напоминал усмиренного… впрочем, я был недалек от этого.

Он хмыкает – безрадостно, коротко, едко. Заново вспоминает все, через что прошел. Мне бы смутиться, что я попросил его рассказать, но мне просто любопытно.

– Я искал. Я видел, что он…ощущает мое равнодушие и не может понять, что произошло. А я молчал, только улыбался. Однажды мы с ним чуть не расстались из-за этого… И вот тогда я понял, что страх ощущать очень даже могу. И я стал искать, – смешок Лета как-то подозрительно похож на истерический всхлип, но взгляд его твердый, если не сказать жестокий. – Я перепробовал почти все. Я стал Гредом. Я вел самые темные из ритуалов. Я пытался забыться и в удовольствии, и в физической боли. Я пытался стать даже одержимым, но моя магия перетерла демона в порошок, едва он оказался в моем теле. И тогда…друг предположил, что мы движемся в правильном направлении. Просто…сущность должна быть…посильнее. Спустя пару месяцев я пришел в Храм Семи.

Он снова умолкает, и неожиданно над ним вспухает столб магической силы. Невероятный. Поразительно послушный.

Такой знакомый…

– Я не снимал с себя полномочий в Храме. Я просто не смог. Лукасан слишком крепко держался за меня – за пустоты моей души. Он сейчас – большая часть того, что я есть. – Слияние? – Боги, это просто невероятно… – Нет, – он отрицательно качает головой, – Это…странно. Жрецы так и не поняли, как это произошло. Просто в случае, если Ему будет предоставлена возможность выбора во время Воплощения, ну, скажем, на Бдении, он выберет меня. Это своего рода… мета Избранного. Он…благословил меня. Но мои чувства, они… не такие, как прежде. Они больше похожи на эмоции самого Полуночного.

Киваю, понимая, что больше он ни о чем говорить не будет.

У каждого из них – нас – своя боль в глубине души. У всех – разная, но всегда из числа тех, что приводят к самому краю. Одержимость ли, перерождение ли в демона, становление Тенью, ритуальное самоубийство или самоубийство вполне реальное как итог многих лет подготовки профессионального ассассина; слои масок, душащие настоящую личность в оковах и невозможность открыться даже тому, кого зовешь братом, слишком долгое балансирование на краю гибели под неснимаемым гнетом силы Крови… И пусть Нам слишком мало известно о Варрике и Хоу, но Мы и не сомневаемся – где-то там, в глубине, тоже скрывается надлом. Когда-нибудь Мы найдем его.

С приходом ночи вокруг растекается мелодия Древней магии. Как же давно я ее не слышал…на Тропах властвует лишь одна песня – Зов Богов. Старые камни развалин мерцают радугой переливов – они все еще помнят те времена, когда Боги рассекали небеса. Они чувствуют, что Мы рядом. Они…ждут.

Они ждут – воспарит ли мир… Потому что край пропасти уже осыпается под его шагами…

Трясу головой:

– Моя вахта – первая.

Лет только отмахивается:

– Не глупи. Я высеку пару двеомеров, меня Кардол научил на Тропах – выспимся оба. На весь отряд их силы бы не хватило, я все же не гном, но на нас двоих – как раз достаточно. – Они не тратят твою силу? – Нет, это же двеомеры. Сила нужна лишь для активации, а дальше они сами от Завесы подпитываются. Площадь воздействия только маленькая, к сожалению, и связками больше двух не держатся… Обычно мы с Зевом так ночевали – чуть что крупнее мыши пересечет периметр, эти крошки нас вполне так себе надежно разбудят.

Удобная штука. Никогда не интересовался этой стороной умений гномов…зря, видимо. Спустя десяток минут Летис заканчивает возиться со стеной и звонко шлепает по ней ладонью, разбрызгивая чистую силу:

– Ну, вот и все. Сейчас проверим…

Он делает шаг за пределы контура и сами остатки стен издают заунывный стон. Эльфик Второй довольно кивает, отмахивается ладонью – и звук стихает. Завернувшись в свое походное одеяло, он почти неслышно произносит:

– Они должны появиться через два дня, к вечеру. – Куда потом? – я так же старательно закутываюсь, даже возле костра достаточно прохладно. – Мимо Остагара на запад, примерно в двух днях пути от него был еще один спуск. Потом по второму уровню до места встречи. Оттуда снова на поверхность, выйдем недалеко от Редклиффа, в Бесплодных землях, доберемся до хайвея, и по тракту и через Баннорн к Башне Бдения. Должны уложиться в пару недель. Как раз к Долгой Ночи будем в крепости. – К Восхвалению, значит… Мило. – Милее некуда. Да пошлет тебе Лукасан добрых снов…. – Пламя Тота да согреет тебя.

Вскоре его дыхание выравнивается, становясь сонно-неглубоким, и я почти беззвучно смеюсь.

Судьба, ты точно издеваешься над Нами…

– оОо – – Заходи слева!

Лет послушно устремляется в сторону, собирая в ладонях новый заряд. Ныряю сквозь ветки, прикрывая предплечьем глаза от хлещущих веток – даже безлистные они бьют с силой «Стона» в умелых руках. В пальцах подрагивает заготовленная «Дробящая темница», но чтобы ее накинуть, нужно увидеть объект целиком, а мне пока это не удается. Сейчас на мне лишь плотная туника поверх рубахи. но даже в ней – жарко, и дыхание срывается с губ облачками теплого пара.

Вообще, колдовать на бегу весьма…неудобно, но в этом есть что-то привлекательное. Это почти игра, развлечение после нескольких напряженных недель. Погоня раззадоривает, заставляет кровь кипеть в венах, а ограниченность подходящих заклятий лишь усиливает азарт. Вновь мелькает вспышка силовой стрелы – и вновь мимо, судя по всему. Под ногами поскрипывает снег – между деревьев его мало, но достаточно, чтобы изрядно затруднять передвижение, а с учетом слоя листьев под ним это становится и вовсе испытанием на прочность.

– Гони его дальше, там открытая местность! – голос Лета почти теряется в стволах деревьев, но я резким движением руки бросаю молнию в один из стволов. Помогает.

Олень с хриплым криком устремляется в сторону, запрокидывая голову, испуганно выкатывая глаза, и я некоторое время едва-едва вижу беленький хвостик, мелькающий в путанице перелеска. На открытую местность мы вываливаемся спустя еще пару минут погони – хорошо, потому что я и Эльфик Второй уже начали уставать – носиться по лесу за оленем даже волки не могут долго, что уж говорить о…двуногих.

На поляне зверь прибавляет ходу, но это его уже не спасает. Хруст ломаемого Темницей позвоночника слышен предельно отчетливо, и Лет, подойдя вплотную, накидывает на него Сферу Мира с малым Целительским – зверь должен дожить до нужного момента.

– Ффух. Ну и заставил же он нас побегать, – эльф утирает пот со лба, стараясь перевести дыхание. – Как попрем? – На перетяге. Ищи молодое деревце.

Спустя полчаса мы уже пробираемся проломанной тропой обратно к руинам – это не так уж и сложно, когда возле костра оставлен надежный маячок. Олень иногда пытается дернуть головой, но магические путы вкупе с веревкой из паутины Имперских Прядильщиц держат крепко. Паучий шелк – это вам не пенька. Откуда подобная вещица у Лета и для чего она ему – даже не спрашиваю, но иногда мне кажется, что в его рюкзаке найдется все. Вообще все и на все случаи жизни.

Такое решение мы приняли не сговариваясь, едва увидев широкую каменную плиту в паре сотен метров от руин. Бывшая когда-то, вероятно, перекрытием одного из уровней башни, сейчас она неожиданно удачно лежала на земле, утонув в ней примерно на две трети, идеально точно ориентированная по сторонам света.

Олень-двухлеток станет идеальной жертвой Крови. Молодой, сильный – его сердце, мозг и печень здоровы и полны нерастраченной энергии. Семеро должны быть довольны – тем более, мы сами его загнали, а не просто приобрели на бойне, как обычно поступают с жертвенным скотом.

– Ты или я? – вытаскиваю из-за пояса привычный кинжал. Лучше бы был ритуальным, но и этот подойдет.