Так и должно быть. И зря я об этом забыл.

Боль – это всегда правильно.

– Ну и на какой ведьмин огонек нас занесло на этот раз?

Летис пристально вглядывается вдаль, прикрыв козырьком ладони глаза. Горы, темнеющие внизу болота, пустоши. Лес какой-то у самого горизонта на востоке, если меня не обманывают глаза. Милое место. За прошедшие…сколько? Месяц? Полтора? зима окончательно вступила в свои права. Здесь, на крайнем юге, это ощущается особенно отчетливо. Мы уходили из Киркволла с ощущением, что вокруг нас – лето. Сейчас голые ветви и сухая трава, торчащая из слоя свежевыпавшего снега, явно свидетельствуют о близящихся морозах. Пронизывающий ветер умудряется наползти даже в поддоспешник, ледяными пальцами касаясь тела.

– Я почти не ошибся. Мы всего на десяток миль западнее того места, где должны были …вывалиться. И примерно в пятнадцати лигах от выхода шахты, по которой поднимутся остальные.

Я тоже осматриваюсь. Возвышенность, на которой мы сейчас, как выясняется, часть некоего горного массива, тянущегося, по всей видимости, с севера на юг. Лес оказывается необъятным зеленым морем – Бресилиан? Вполне вероятно. И, если я правильно помню карты, это Южные Холмы. Правда, назвать вот это холмами у меня язык поворачивается с трудом, но это к делу отношения не имеет.

– Хоть что-то хорошее. Только вот карабкаться нам предстоит по весьма неприятным… камням. – Могло быть и хуже, – он равнодушно пожимает плечами. – Да-да, я помню. Нас могло растереть, – делаю первый, неуверенный шаг. Боль снова прихватывает тисками, но теперь с ней легче смириться. Исцелить все это и даже понизить чувствительность организма пока не выйдет – переход из нас обоих выпил всю магию до капли, и восстанавливаться она явно будет не меньше суток, а лечебных зелий у нас с собой нет, это мы выяснили еще в Тени. Ну и ладно. – Веди… Страж. – От Стража слышу.

====== Глава 37 ======

ВСЕХ-ВСЕХ-ВСЕХ с 8 МАРТА))) Понейсердецрадугокотят! Лучей любви! бурчит и работы поменьше...

Перед глазами танцуют желтые язычки костра – чистые, яркие, они так разительно отличаются от болезненной зелени магических светляков, что их хочется сравнить с ручными мангустами, которые с легкостью подавят даже самых изворотливых кобр. Их неспешный танец напоминает о том, что на сей раз можно действительно передохнуть. Эта наша стоянка стала куда более долгой, чем прежние – путь от того места, где нас выкинуло из Тени, до входа на Тропы занял неполные два дня пеших переходов, а по твоим словам вам добираться сюда же все четыре, если не больше.

Выход шахты оказывается частью заросших лесом древних руин. Явно эльфийских. Явно с влиянием архитектуры гномов. Прямо за которыми начинается Бресилианский Проход. Собственно, этим отличительные особенности и ограничиваются. Руины как руины – темные разбитые каменные блоки, покрытые посеревшим к зиме мхом, щебень под ногами, ворохи листьев, наметенных сюда ветром. Мы с Летом старательно разгребли камни и мусор на небольшом пятачке земли, окруженном остатками стен – то ли хозяйственная постройка, то ли караулка – сейчас, когда от того, что тут прежде стояло, почти ничего не осталось, сказать точно фактически невозможно. Да мы и не особо над этим задумывались.

Гораздо сильнее нас обоих беспокоит, что на данный момент происходит со всеми вами, потому что ни один из нас не настолько безумен, чтобы сунуться в Тень, проверить…. Да и Силу Крови я сейчас будить не рискну – ослабленный и уставший я могу просто с ней не совладать, и жернова мироздания перемелют меня вместе с моей второй половиной.

– Завтра заканчивается Фестфолл, – голос Летиса, хриплый, надорванный, неожиданно звучит до обертона, до малейшего осколка интонации похоже на Волчонка. – Уже завтра? – невольно приподнимаю бровь. Не может такого быть. Мы не могли мотаться по Тропам почти два месяца, иначе у меня было бы больше вспышек. Как у Лета, к слову. Эльфик Второй лишь пожимает плечами: – Завтра. Вчера ночью я видел, как Большой Алмаз всходил у правой передней лапы Архидемона. Да и остролист уже краснеет и нитяница набивает бутоны – помнишь, там, на плато, пару чахлых кустиков?

Да, что-то такое припоминается. Смутно. С учетом того, что я больше времени тратил на размышления, чем на изучение окружающих видов – о-очень смутно. Что ж, поверим эльфу на слово. Мы снова погружаемся в выжидательное молчание, аккуратными скупыми движениями отчищая доспехи от Скверны. Там, под землей, да и в Тени тоже, на это как-то особо не обращаешь внимания, но под солнечным светом хочется избавиться от напоминаний об этой липкой гнили. Не сказать, что ее много – я, если честно, ожидал большего, и, говоря по правде, мне что-то так кажется, что сам металл брони не дает кипучей черноте надолго пятнать матово-серебристый отблеск.

Только из-за этого чистка не занимает у меня много времени – даже если с ней не торопиться. А едва стоит освободить руки – и снова накатят мысли. Мне ли не знать… Иногда значительно проще ни о чем не думать и лететь по воле ветра, но с недавних пор это уже не мой путь.

– Как ты стал рабом и Воплощающим?

Он издевается? Пристально смотрю в белесые глаза, но так и не нахожу насмешки. Впрочем, любопытства в них тоже нет – только до боли знакомая всепоглощающая Тьма. Для него все еще рваными ранами горят пустоты в душе. Он их никогда не заполнит, но он ищет – и одно это достойно уважения. Многие на его месте бы сдались.

– Что ты потерял? Что обрел? – Баш на баш, значит? – хмыкает, коротко, но не зло. – Ладно. Ты первый.

Киваю.

– Сказать по правде…я знаю лишь то, что мне соизволил поведать Хозяин да немного из собственных записей. Не могу быть уверен, сколько из этого правда, потому… – пожимаю плечами, – Когда мне исполнилось девять лет, мой отец заключил договор с одним своим… другом из Тевинтера, и тот обязался взять меня в ученики. Но спустя полгода Наставник… то ли оступился в Игре, то ли влез в дела Патрициев, тут уж не скажу… и его Башня стала полем боевых действий. Поскольку к сильным он не относился, а тем паче не входил в Иерархию, продержался он недолго, и все имущество ушло победителям. Я же пошел по категории «захваченный ученик». Будь я постарше, вероятно кто-то и оставил бы меня в статусе, а так… Торги, выкуп…дальше все просто. Обучение, проявленный талант к огненной и некромагии… Модификации. То, что выжил в процессе. Совокупность причин и стечение обстоятельств сделали из меня сначала телохранителя, потом – Тень… А чуть позже – Джар-Греда, а вместе с тем и Воплощающего.

В памяти туманными каплями растекаются короткие картинки-воспоминания – слишком смутные, слишком разрозненные, чтобы можно было сложить цельную картину. Помост, дым, ритуальное пение, пронзительная боль, запахи крови и лириума, густой, терпко-сладкий аромат гиацинтов, чей-то задавленный шепот «Беги…беги же!»…и огонь. Много огня. Кажется, каждое воспоминание, даже такое сумбурно-короткое, укутано в пламя.

Летис хмыкает, глядя в никуда, перебрасывает мне походный хлебец.

– Я потерял способность любить.

Замолкает, словно ждет какого-то комментария с моей стороны, но я лишь коротко киваю, ожидая продолжения. Пожимает плечами, переводя взгляд на огонь костра, горящего в наспех сложенном их осколков камней очаге, и некоторое время молчит. Потом вздыхает:

– Когда какое-то чувство заполняет большую часть того, что ты есть… уничтожение души приводит к тому, что именно оно первым попадает под удар. Я не понял этого сразу… а когда понял – пожалел, что мое тело не оказалось чуть более крепким. Тогда я успел бы уничтожить душу полностью, а не просто выжечь из нее куски. И Флеметт нечего было бы вытаскивать из Тени, – он стискивает руки в кулаки, и кусочек хлебца, что он держал на ладони, рассыпается крошками. Лет хмыкает и губами собирает их с кожи, – А осознал я это лишь когда нашел Зева. Когда не ощутил ничего при встрече – ни радости, ни удовольствия. После этого я – мы с ним – и отправились в Империум, к моему другу.