— Да…

Хенрик извлек из кармана компас. Видимо, на этот раз стрелка вела себя хорошо, потому что он, сориентировавшись, махнул рукой, указывая куда-то вправо.

— Если мы хотим оставить Тоничи в стороне, нам туда. Пошли.

— Опять «пошли», — печально сказал Карс, — да я в жизни столько не отмахал, сколько за последние дни…

— Ничего, космический бродяга. Потерпи. Доберемся до базы, отдохнем.

— Где она, эта база…

Упаковав остатки провизии, мы двинулись в обратный путь. Я боялся, что он будет нелегким — то ли загадочные обитатели Тоничи все-таки решатся нас преследовать, то ли сами Гиблые Земли ополчатся на нас, стремясь наконец разделаться с непрошеными гостями. А может, призрак Рамиреса вновь восстанет из своей мрачной могилы, чтобы дышать смертным холодом нам в спину… Но идти оказалось неожиданно легко — если не считать обычных сложностей пути: поверхность земли была неровная, да еще мешали какие-то заросли, напоминающие вымахавшие в человеческий рост одичавшие злаки.

— Хорошие места тут раньше были, — заметил доктор, — поля, луговины… А теперь вот что делается.

— Обратите внимание, — вмешался Карс, — тем не менее тут спокойно. Никаких хищников, никаких странных животных вроде тех, что тогда напали на нас в Долине Смерти.

— Те, из города, сами кого угодно распугают, — ответил Хенрик. — Эх, знать бы, что из себя на самом деле представляет эта мерзость… Неужели действительно пришельцы?

— Не думаю, — возразил доктор, — скорее все-таки мутанты. Про кварталы в Лос-Анджелесе, которые заняли мутанты, тоже рассказывают что-то в этом роде… не в тех масштабах, конечно.

— Что значит «в этом роде»?

— Мутанты обладают паранормальными способностями. Это уже доказано. Гипноз, телепатия… может быть, даже телекинез. Такой телепат и в одиночку, если вы находитесь в зоне его воздействия, может внушать вам все, что угодно, на протяжение нескольких часов, пока его психические ресурсы не истощатся, а уж если они действуют сообща…

— Что же, выходит, нас держал под контролем целый город?

— Достаточно и жителей одного дома, — ответил док, — может, это даже и не отдельные личности в нашем понимании, настолько они связаны телепатическими узами друг с другом.

— Что-то трудновато это себе представить, — заметил Хенрик.

— Почему? Вполне возможно.

— Но это все-таки люди? Или нет? — настаивал террорист.

— В нашем понимании, может, и нет.

— Новая разумная раса, — неожиданно вмешался Карс, — это все они. И нет никаких других пришельцев.

— Что-что?

— Просто за какие-то сто лет на глазах у человечества тут образовалась новая цивилизация, — пояснил Карс, — пока мы ушами хлопали. Новый вид разумных сверхсуществ. В этом-то все и дело. Это все они. И весь континент именно они под контролем держат. А мы все каких-то пришельцев ищем!

— А ведь кадар-то, похоже, прав, — медленно сказал Хенрик.

— Верно, — подхватил я, — они окопались тут, пока набирали силу… потому сюда и проникнуть никто не мог.

— Почему же они теперь нас не тронули? Почему так легко позволили уйти?

Вывод был неутешительным.

— А зачем? Просто им теперь уже нечего бояться! Что мы для них при всем их нынешнем могуществе? Не более чем мошки! Не станешь же ты убивать каждую мошку, которая пролетает мимо.

— Если мы все-таки правы, — сказал Хенрик, — и это действительно так, то мы просто обязаны вернуться и сообщить обо всем. Это уже не просто разведывательный рейд — тут на карту и впрямь поставлена судьба человечества!

— По-моему, не стоит так горячиться, — насмешливо заметил док, — судя по сегодняшней попытке ядерного удара, человечество и без тебя уже в курсе… а что толку?

— Неужели с ними невозможно справиться?

— Кто знает? Во всяком случае, чем закончилась эта попытка, мы уже видели.

— Все понятно, — вздохнул Хенрик, — мы опоздали. А ведь сумей кто-нибудь проникнуть сюда раньше, эту пакость удалось бы подавить в зародыше.

— Не смеши, — возразил док, — они и пропустили нас только потому, что мы им уже не страшны. Раньше нам и шагу бы дальше мексиканской границы не удалось ступить.

По мере продвижения растительность вокруг постепенно скудела — и наконец перед нами предстала пустынная холмистая равнина. Мы миновали изгиб высохшего русла реки с остатками дамбы, занесенными бурой пылью. Ветер свистел меж бетонных блоков.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Хенрик, — как цивилизация может выжить без технологии, без энергостанций… У них же ничего нет!

— И тем не менее они ухитрились сбить сверхзвуковые бомбардировщики и обезвредить ядерные заряды, — сказал док. — Возможно, наши электростанции им нужны не больше, чем программисту — каменный топор.

— Ветер поднимается, — вмешался я. — Не нравится мне эта пыль. Черт его знает, сколько тут рентген… Жаль, нет твоего дозиметра, док.

— Не волнуйся, — вмешался Хенрик, — все чисто.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю.

— Не смеши.

Хенрик только пожал плечами.

— Чоро оставил нам свою флягу. По крайней мере, вода у нас есть. А остановиться все равно придется. Темнеет.

— Дежурить по двое мы уже не сможем, — сказал я. — Вот что плохо.

— Мы уже дежурили по двое, а что толку? Это ничего не меняет.

Над пустынным ландшафтом быстро сгущались сумерки. На горизонте клубились фиолетовые облака, и последние лучи заходящего солнца заливали лежащую перед нами искореженную поверхность земли, окрашивая ее в зловещий красный цвет.

— Что-то тут мрачновато, — заметил Карс.

— Надо же! Мрачновато! В лесу тебе больше нравилось?

— Мне и там не нравилось. И тут не нравится.

— Карс, — сказал я душевно, — что толку ныть? Я и сам бы отдал все, что угодно, лишь бы оказаться сейчас в Ногалесе. Но нам туда идти дней пять — при самом удачном раскладе. А сейчас давай отдохнем. Иначе, даже если ничего эдакого и не стрясется, мы свалимся просто от усталости.

Мы отыскали неглубокую лощину, в которой можно было укрыться от ветра, и разожгли костер. Хенрик отобрал четыре щепочки разной длины, чтобы распределить вахты, — если бы что-нибудь стряслось, дежурный тут же должен был разбудить всех остальных. Мне выпала вторая вахта, после Карса. Я улегся на землю, натянул на голову куртку, чтобы хоть как-то спрятаться от ветра, и заснул.

«Нью-Йорк таймс»

от 10 ноября 2128 года