- Итак, – я покрутила в руке перепачканный кровью кинжал, извлеченный из его недавнего собеседника, – мне от тебя нужен ответ всего на один вопрос.
Джузеппе сначала нервно посмотрел на меня, а потом снова покосился на дверь. Я принялась вытирать кровь о полу его бежевого пиджака, чем, кажется, окончательно выбила мужчину из колеи.
- Да с чего ты взяла, что я стану отвечать на вопросы какой-то потаскухи?
Я тяжело вздохнула, рассматривая очищенное лезвие, неярко сверкнувшее в приглушенном свете комнаты. «Всегда одно и то же». Без предупреждения я всадила кинжал Моретти в ногу чуть выше колена, и в кабинке раздался отчаянный вопль, больше напоминающий вой дикого зверя.
- Ты не подумай, я прекрасно знаю, что этот клуб принадлежит тебе, – шепнула я мужчине на ухо. – Ты, наверное, ждешь, когда сюда примчится охрана, чтобы тебя спасти. Что ж, кричи громче – не заставляй меня скучать. В этом заведении нет ни одного человека, так или иначе, не связанного с Мельфиоре, я ведь права? Поверь, мне доставит истинное удовольствие… нет, не так – настоящее наслаждение перерезать вас всех, – я одарила Моретти кокетливой улыбкой, а его глаза все сильнее расширялись от неподдельного ужаса.
- Да ты просто психопатка…
- Ну-ну, – я сжала его щеки в своих пальцах, – негоже так обращаться с девушкой. Тем более, что в моем, как ты выразился, «психопатстве» виноваты исключительно вы.
- Ч-что?..
- Просто не надо было… НЕ НАДО БЫЛО УБИВАТЬ МОЕГО МУЖА! – заорала я на побледневшего мельфиоровца, прокручивая кинжал в его ноге.
- Перестань! Я ни в чем не виноват! Я никого…
- Не убивал, да? Правильно. Ты просто договариваешься с нужными людьми. Впрочем, меня это мало волнует – я скажу снова, что меня заботит только один-единственный вопрос. – Я выждала драматическую паузу. – Где. Бьякуран. Джессо?
- Если… если я отвечу, ты отпустишь меня? – задыхаясь от боли, спросил Моретти.
«Всегда один и тот же вопрос».
- Конечно, – я снова лучезарно улыбнулась и вытащила кинжал из его ноги.
- Венеция, – скривившись, выдохнул Джузеппе, схватившись за залитую алым ногу. – Точнее никто не знает.
«Недоношенный бесполезный кусок мусора».
- Отлично. Хороший мальчик. Посиди пока здесь.
Я прекрасно знала, стоит мне отвернуться – он попытается сбежать, а посему сюрприза не получилось. Только вот он не понимал одного – судьба его давно решена, и никто не собирался его выпускать отсюда живым. Пусть. «Пусть бежит, как крыса, загнанная в угол. Пожалуй, так даже интереснее…» Я просунула руку в перевязь, закинув катану за спину, заткнула за пояс беретту и свой фамильный револьвер и отправилась по кровавому следу на поиски беглеца.
{MNDR – Feed Me Diamonds}
Вы не представляете, как легко убивать людей на танцполе. Достаточно в танце продвигаться сквозь толпу, прореживая ее в полной темноте, время от времени озаряемой вспышками неоновых лучей. Никто никогда не станет проверять, упал ли человек от того, что его застрелили или от того, что выпил лишнего, сломан ли у него нос или кровь идет от передоза кокаином. Каждый на своей волне, создающей в общей целостности это колышущееся море людей – никто никого не знает, однако находится непозволительно близко.
Мельфиоре стали слишком беспечными, раз думают, что им совсем ничего не угрожает. И ладно бы, если то, чем я занималась сейчас, происходило бы впервые. Этому не было объяснения – либо им настолько было наплевать друг на друга, либо они не выносили из происходящего урока.
Паника начинается тогда, как тел на полу становится слишком много, и местами его покрывают лужи крови. Охрана неожиданно просыпается, сирена пытается перекричать музыку, вот только диджей давно в отключке – не то, чтобы я не любила диджеев, просто уж больно песня хорошая, не хотелось, чтобы она кончалась, пока я делаю свою любимую работу. Людская лавина, будто самое настоящее стадо овец, рвется к выходу – они не знают, от кого ждать ножа в спину, и иногда начинают получать его просто из-за того, что у кого-то сдают нервы. Да, как это ни абсурдно, порой Мельфиоре делают мою работу за меня. Мелкие пьяные боссы вшивых семеек велят свои телохранителям палить по всем, кто приблизится хоть на метр, а таких становится слишком много. В подобной неразберихе мне становится еще проще орудовать мечом своего правосудия – нужно лишь уклоняться от чересчур радивых псов и подставлять под удар соседей. Рано или поздно они понимают, кто их враг, и тогда в ход вступает верная беретта или револьвер – если дело уж совсем плохо. Однако в последнее время мне им пользоваться не приходится – слишком уж товарищи убиваемые зажрались, привыкли к хорошей жизни, к тому, что никто на эту самую жизнь не посягает.
Мне хочется найти Моретти, однако я неожиданно замираю. Я вижу серебристую вспышку, метнувшуюся в сторону мужского туалета, и еще раньше, чем умом понимаю, чем вызвана подобная реакция с моей стороны, хватаю человека за жилетку и тяну назад, попутно разворачивая лицом к себе. Неоновая полоска падает на довольно симпатичное лицо с правильными чертами, бликами играет на белых волосах, собранных в хвост, скатывается по не до конца расстегнутой рубашке на обнаженную грудь. Опьяненная кровавым ароматом и перемазанная этой самой кровью мало что не с ног до головы, я притягиваю ошарашенного и напуганного парня к себе. «Потанцуй со мной», – говорю я ему на ухо, и тот напряженно кивает. Я хватаю его за шею, а он аккуратно обнимает меня за талию. Я чувствую, как от страха дрожат его руки. Я веду его на танцпол, перешагивая через распластанные в нелепых позах тела, а он послушно следует, вероятно, думая, что таким образом сможет спасти собственную шкуру.
Голос девушки, звучащий из динамиков кажется мне странно-знакомым, и вся ситуация в целом будто являет собой карикатуру. Я поворачиваюсь к своему партнеру спиной и начинаю скользить вниз, тут же понимая, на что же именно рисую карикатуру окровавленными пальцами, заставляющими его пальцы скользить по телу, – на свое прошлое. «Кого ты пытаешься обмануть?» Внезапно все рассыпается миллионом осколков, мираж расплывается перед моими глазами, когда этот парень целует меня в шею. Мягко. Нежно. Совсем не так, как поцеловал бы меня он. От злости мне застилает взор багровой пеленой, и кинжал незамедлительно описывает дугу по направлению к его горлу. Я оборачиваюсь назад, наблюдая застывший в голубых глазах вопрос. Тело медленно оседает на пол, а я хватаюсь за голову, размазывая кровь по волосам и лицу.
В этот момент на сцене появляется успешно забытый прихрамывающий на одну ногу Джузеппе Моретти в сопровождении бравой гвардии телохранителей. «Только тебя мне сейчас и не хватало!» – я исподлобья смотрю на то, как дула их пистолетов глядят аккурат на меня, на то, как он по-дурацки лыбится. И заливаюсь смехом. Мне смешно. Я вижу, как вытягивается его лицо, и не могу перестать смеяться. «Дьявол, и эта шайка вскоре будет править миром? Видел бы ты это…»
Со стороны, наверное, кажется, что я в одно мгновение исчезла и материлизовалась прямо у Моретти перед носом. Что поделать – я люблю пользоваться пламенем Тумана. «Чертовы туманники», как их называл Скуало – никогда нельзя было понять, что у них на уме, и ничего прочесть за их безъэмоциональностью. И теперь я знала, почему. Просто так легче жить. Можно вечно скрываться за своей броней, подавив все чувства, без шанса вернуться обратно и начать однажды жить самостоятельно – если ты «откроешь» эмоции после столь долгого их отсутствия, то вряд ли сможешь выдержать столь непосильный груз. Поэтому я больше не пользовалась такими уловками. Однако всего остального никто не отменял…
Я ехала домой после очередной успешной «зачистки» – так я называла подобные мероприятия. «Что ж, Бьякуран, надеюсь, тебе понравится», – я посмотрела на прикрепленное над лобовым стеклом фото и улыбнулась, надавив до конца на газ. «Я доберусь до него, обещаю».
До замка Варии я добралась, когда уже начало светать. По привычке зашла в гостиную, наткнувшись на недовольный взгляд Занзаса, которым он меня молча сопровождал всю дорогу от порога комнаты до заветного шкафчика и обратно. Я думала, что этим все и ограничится, но ошиблась:
