Я встал напротив задремавшего босса и глухо произнес:

- Я согласен. – Он приоткрыл один глаз. – На твои условия.

- Не безнадежен, значит, – произнес он, снова закрывая глаза.

Когда я дошел до своей комнаты, то большая часть меня уже знала, что я натворил нечто ужасное. Но я всячески старался заглушить все внутренние метания, убеждая себя, что это для блага же женщины, ведь это она меня попросила об этом. «Да, только она не представляла, до чего ты дойдешь. Мог бы легче своими руками ее к нему в кабинет затолкнуть и дверь закрыть. Мать вашу…»

– Скуало?! – оказывается, женщина все это время звала меня, а теперь вот даже за руку теребит.

- Я… договорился, – выдавил я из себя и посмотрел в эти полные надежды глаза, такие доверчивые и… «Как я мог на это согласиться?..»

- И что же… – хотела она спросить меня о подробностях, но я вдруг сорвался на нее.

- НЕ СПРАШИВАЙ МЕНЯ НИ О ЧЕМ!

Вместо того, чтобы отпрянуть, женщина все так же держала меня за руку, заглядывая в глаза. А потом вдруг подалась вперед и обняла меня. В груди болезненно защемило.

- Спасибо тебе. Для меня это действительно важно, – тихо проговорила она.

- Не благодари раньше времени, – горько произнес я, утыкаясь подбородком в ее макушку.

«Ты возненавидишь меня, когда все это произойдет. Нет. Я сам себя возненавижу». Как ни странно, постепенно мне становилось спокойнее, будто это женщина так действовала на меня. Будто одно ее присутствие придавало мне сил. «А что, если это правда? Что, если кроме нее у меня…»

- Что бы ты ни сделал, вини во всем меня. Это же я тебя попросила… – перебила мои мысли Рена. «Опять пытается все взять на себя». Я скривился от такого ее предложения. «Нет, ты вовсе не виновата в том, что я такой идиот». – Хорошо, давай не будем об этом. Иди сюда, – она потянула меня на кровать. Когда я лег, женщина устроилась рядом, положив голову мне на грудь и рисуя на моем животе замысловатые узоры своими тонкими пальчиками. – Все будет хорошо, вот увидишь, – ласково произнесла она, и мне сделалось совсем дурно. Тем не менее, под ее успокаивающие поглаживания я погрузился в сон. И лучше бы я никогда не просыпался, ведь все, что случилось потом, лежит на мне до сих пор тяжким грузом.

====== POV Скуало – 25. ======

«Нет, ну и как я мог позволить уговорить себя отказаться от секса?.. И теперь вот сидеть и ждать ее, как последний дебил…» – я поправил волосы, собранные в низкий хвост, какой до этого делала мне женщина, и задумался о данной некогда клятве, что не позволяла мне их остричь. Незаметно для себя я снова вернулся к тяжелым мыслям о том соглашении, что мы заключили с Занзасом совсем недавно, и о том, что я должен был сделать. «Отправить ее к этому гребанному Алехандро. Занзас станцует – сказал ведь, сволочь, что не будет танцевать! – с ней один танец, поцелует, все убедятся, что она теперь его женщина, и тогда никто и не подумает…» – да, все звучало очень логично, особенно из уст самого босса, но… Но как только я представлял себе все это, кулаки сжимались сами собой. Все-таки, чувство собственничества никто не отменял, да и в случае со мной оно частенько превалировало над всеми остальными.

Пока я безнадежно убеждал себя в том, что это для блага же женщины, и все меньше в это верил сам, Рена торчала в ванной комнате, за закрытой дверью. Периодически я спрашивал, скоро ли она выйдет, и каждый раз слышал один и тот же ответ: «Еще одну минутку». Наконец, я не выдержал и начал молотить в эту гребанную дверь кулаками:

- ВРООООЙ, ЖЕНЩИНА, ЧТО ТАМ МОЖНО ТАК ДОЛГО ДЕЛАТЬ?!

- Минутку, – вновь услышал я ее приглушенный голос.

- Я СЛЫШУ О ТВОЕЙ МИНУТКЕ УЖЕ ДВАДЦАТЫЙ РАЗ! Я СЕЙЧАС ВЫЛОМАЮ ЭТУ ЧЕРТОВУ…

Не успел я договорить, как дверь, наконец, распахнулась, и я замер с открытым ртом напротив своей женщины. Сходство с кошкой усугубилось ее ярким макияжем с растушеванными черным глазами и стрелками, а красная помада как-то странно меня взволновала, так что в следующее мгновение я прижал ее, внимательно разглядывающую мой внешний вид, к стене.

- Не целуй, а то все размажется, – проговорила она, но я и не подумал слушаться. «Подумаешь, размажется! Кого это должно волновать вообще?» Когда женщина, все же, отстранилась, то заметила нечто, вроде: – Ого, неужели следов не оставляет? – «Ну, вот, а еще волновалась», – хмыкнул я, приникая губами к ее шее. – Стой, стой, стой! Я полчаса тональником все замазывала! Это же невкусно, в конце концов! Скуало, ну! – она даже довольно весомо оттолкнула меня руками, но вряд ли это могло бы меня сейчас остановить: – Если мы сейчас не придем, Занзас, наверняка…

Меня как током дернуло при упоминании этого имени. «И почему ее так волнует, что сделает Занзас? Не слишком ли часто она задается вопросами по поводу мнения чертового босса обо всем происходящем?.. А когда он ее поцелует… не уйдет ли она к нему?..» Я не заметил, как отпустил женщину, и она не замедлила этим воспользоваться. Надела туфли на высоченных каблуках, так что теперь наша разница в росте свелась к нулю.

– Пойдем?

Очередная мафиозная тусовка. Все как всегда. Разношерстные шайки бандюганов, воров в законе, родственников министров и их телочек. Шлюшки в костюмах снегурочек. Телохранители. Все натянуто-дружелюбны и лишь скалят друг на друга зубы, дожидаясь момента, когда кто-нибудь напьется, и все можно будет свалить на несчастный случай. Никакого оружия на виду, но я более чем уверен, у каждого во внутреннем кармане пиджака по пистолету. Никаких лишних движений, редкие косые взгляды, разведывающие обстановку. Все как всегда.

- Пойду, принесу нам выпить, – бросил я женщине, разглядывающей всю это свору во все глаза.

И вот я в который раз задаюсь вопросом: «Зачем? Зачем было спасать всех этих мусорных ублюдков? Рисковать нашими отношениями ради абсолютно незнакомых людей?.. Она наверняка ставит себя на их место. Думает, что кто-то из них может чего-то не знать? Чушь! Чушь собачья! Они все заслуживают смерти. И даже…» – я взглянул в сторону Рены и увидел донельзя неприятную картину. Марио Морелли, этот ублюдок, которого обвиняли в изнасиловании трех несовершеннолетних девушек и которого оправдали в виду того, что кто-то дал судье на лапу, направлялся прямиком к моей женщине. «Мать твою! И ведь не врежешь на глазах у всех, небось всю братву подтянул…» Я взял со стола два бокала с виски с колой и быстрым шагом вернулся обратно, так что Рена, которая медленно пятилась от подонка с похотливым взглядом, врезалась в меня спиной. Одарив Морелли таким выразительным взглядом, каким только можно было, я протянул напиток женщине. Она облегченно вздохнула и мало что не трясущейся рукой приняла из моей руки бокал, а Марио поспешил ретироваться. Я обнял женщину за живот, еле успокоившись после мыслей о том, что бы этот мусор с ней сделал, не будь меня рядом.

- Не жалеешь, что спасла его от смерти? – спросил я у нее на ухо. Рена вздрогнула и поспешила выпить, чтобы скрыть свой страх.

- Это не значит, что они все такие, – упрямо ответила она.

- Ты права, – я отпустил ее и встал рядом. – Большинство – еще хуже.

Алехандро Бертолуччи, все это время что-то обсуждавший с одним из своих людей, наконец, повернулся лицом к залу и начал что-то вещать по поводу современной музыки. Я уже ярко представлял себе, как медленно перережу этому щенку глотку, а потом отрежу руки, которыми он хватал мою женщину…

Когда в зале погас свет и заиграл, наконец, «свежачок», я перевел взгляд на нее, отбивающую каблуком ритм, и понял, что «сейчас начнется». Впрочем, я не ожидал, что мне самому так понравится, – кажется, в последний раз я танцевал лет в восемнадцать, когда работал под прикрытием над одной миссией. К тому же, устоять перед волнующими изгибами женщины, умело заводящей тебя своими движениями, просто невозможно. Огорчало лишь то, что я не мог позволить себе на людях показать, что она моя, иначе весь план пошел бы насмарку. Поэтому, когда Рена потянулась ко мне губами, пришлось свести все на невинный поцелуй в щеку, – в конце концов, если женщина Занзаса позволяет себе легкий флирт в его отсутствии, никакой катастрофы в этом нет. Наверное.