В понедельник утром Пифий легкомысленно отшучивался на расспросы коллег:

– Да все нормально было. Арчи остался доволен и был удивительно миролюбив и общителен, я остался доволен Арчи и его говорливостью, так что все в порядке.

Зоннберг потребовал, чтобы Пифий составил ему компанию за завтраком.

– Дамми, милый, я чувствую себя обязанным потребовать прибавки к жалованью. Ты лишаешь меня возможности наблюдать за объектом, более того, я вынужден терпеть твою лоснящуюся физиономию во внеурочное время. Ты бы хотя бы крем сменил. Или косметолога, что ли, – вяло огрызался он.

– Я более чем доволен моим косметологом, и кажется, мне следует обдумать, чтобы подарить тебе консультацию у него. Тебе она не помешает, выглядишь как недоваренный лангуст. Не стоит в твоем возрасте проводить столько времени под открытым небом. Солнечная радиация, знаешь ли, все дела.

Пифий веселился. Дамиан Зоннберг счел, что обмен остротами оказался успешным, и принялся за завтрак.

– Так как прошли выходные? – требовательно спросил он. – И не надо вкладывать мне в уши всю ту дрянь об отчетах, служебных записках и прочем. Я хочу знать твое личное мнение, которым ты предпочел не делиться ни с кем и меньше всего с твоими коллегами. То, что остается за кадром. Как Арчи?

Пифий подумал, можно ли было развлечься еще немного, посмеиваясь над Зоннбергом, но решил, что не следует злить его и дальше. Все-таки этот земноводный прибирал к рукам все больше власти. Не только в проекте «Арчи 1.1», но и в паре других. Это Пифий был вполне доволен небольшим влиянием и не очень известным именем. А Зоннберг по-прежнему хотел большего, и у него уже получалось, и ссориться с ним не следовало.

– Хорошо, – подумав, признал Пифий. – Не скажу, что очень хорошо, и не скажу, что он готов прямо говорить о своем взаимодействии с Артом, но оно становится все более интенсивным, и Арчи воспринимает его как нечто неотъемлемое и вполне приемлемое. Я думаю, что очень скоро он вообще не сможет вспомнить, как раньше обходился без поддержки Арта.

– Ты действительно считаешь, что для проекта так важно, чтобы Арчи открыто признал, что плотно работает с Артом? Мальчишка уже опережает план интеграции на добрых семь пунктов, все идет отлично.

– Я действительно так считаю. Позволь привести аналогию. Скажем, пульпит. Такая неприятная штуковина. – Пифий щелкнул себя пальцем по щеке. – Она может не болеть, зуб может казаться всего лишь чуть более чувствительным, а потом мешок с гноем лопается, как результат абсцесс и… – Пифий потянулся за стаканом с водой, сосредоточенно посмотрел на него, но не спешил пить. Помолчав, он продолжил: – До тех пор, пока Арчи пытается своими собственными силами подавить негативное отношение к ситуации в целом и к Арту, я буду считать, что где-то глубоко в нем зреет вот такой вот нарыв, который может дорого обойтись. Дамиан, если говорить серьезно, реабилитация людей с протезами – это не самая простая деятельность, ты сам отлично это знаешь, ты ведь сам общался с многими специалистами. И ты сам признал давным-давно, что ситуация с Арчи оказывается куда более каверзной с точки зрения реабилитации. А ты хочешь результаты наших исследований развить в других проектах. А результаты, которые есть у тебя сейчас, не являются ни надежными, ни безусловно оптимистичными. Так что ты пытаешься строить новые здания на кривом фундаменте. Понимаешь?

Зоннберг угрюмо смотрел на него.

– Да ладно, Дамми. Ты же сам признал, что интеграция идет даже с опережением. У нас есть небольшая фора, все в порядке, – протянул Пифий. – Я еще раз просмотрю записи этого отпуска, запрошу у Арта отчет и представлю тебе записку. Но даже без дотошного анализа можно видеть, что Арчи чувствовал себя вполне свободно, куда более свободно, чем здесь.

– Но твоей великой цели – разговора об Арте – ты так и не достиг.

– Дамми, тебе дай возможность, так ты бы уже на первом году проекта засунул мозг Арчи в эту куклу, – поморщился Пифий и все-таки отпил воды. – К чему эта суета?

Зоннберг хмыкнул.

– Хорошо. Будем считать, что ты прав, а я спешу.

– Почему «считать»? «Давай признаем» будет куда верней, – ухмыльнулся Пифий.

Зоннберг отказался улыбаться шутке.

И когда Пифий обратился к нему с просьбой разрешить еще один почти самостоятельный отпуск Арчи, Дамиан Зоннберг припомнил ему и его остроумие, и неумеренный оптимизм, и не менее неумеренный пессимизм.

– Ты уверен, что он сбежит, – говорил он.

– Я уверен, – охотно соглашался Пифий. – Более того, я уверен, что это чуть ли не необходимый фактор роста в случае с Арчи. Подумай сам: мальчишка принимает самостоятельное решение, он готовит его осуществление, он вынужден рассчитывать на полную поддержку Арта для этого. Это, как мне кажется, отличный способ проверить, насколько хорошо они взаимодействуют. Это, Дамиан, почти идеальный опыт.

– Это безрассудство.

– Возможно. Но весь этот проект основан на одной-единственной безрассудной идее. Даже дальнейшие разработки на его основе не настолько безрассудны. Вроде этого вашего проекта «Бессмертие».

Зоннберг думал долго. Наконец он сказал:

– Ты будешь отчитываться каждые два часа. Если ты по каким-то причинам забудешь, я могу расценить это как провал идеи, – процедил он.

Воспоминания о кислой физиономии Дамиана Зоннберга и его опасениях насчет возможности побега Арчи немало веселили Пифия много позже, когда они с Арчи обустраивались в гостиничном номере. Арчи постучал в дверь комнаты Пифия и, очевидно, долго колебался, даже когда Пифий крикнул ему: «Открыто, входи».

– Ты скоро будешь готов? –нетерпеливо спросил он.

Пифий возлежал на кровати с книгой в руке.

– К чему? – лениво спросил он

Арчи раздраженно смотрел на него.

– К тому, чтобы выйти на улицу и познакомиться с окрестностями, например.

Пифий отложил книгу и сложил руки на груди.

– Арчи, только честно. Ты хочешь, чтобы я потащился с тобой на улицу, тянулся следом, требовал зайти еще и в тот ресторанчик, посидеть и отдохнуть там и там или заглянуть еще и в ту лавку? Я предупреждал тебя с самого начала, что никогда не любил слишком активный отдых и не намерен меняться.

Арчи сунул руки в карманы и уставился на него.

– И что мы будем делать? – полюбопытствовал он после паузы.

– Я намерен почитать немного. Возможно, посмотреть фильмец какой-нибудь. Часов в пять выползти, доползти до ближайшего кафе и поужинать. Можешь, кстати, присоединиться. А что будешь делать ты… – он пожал плечами. – Я верю в твое благоразумие.

Арчи как-то выпрямился. Подобрался, что ли. И глядел на Пифия беспокойно, словно хотел что-то спросить, уточнить.

– М-м, деньги, – сосредоточенно произнес Пифий, оглядываясь. – Держи карту. Сильно не расточительствуй.

– Я думал, мы вместе будем, – сдавленно пробормотал Арчи.

– Мы вместе, – невозмутимо отозвался Пифий, протягивая ему карту. – Ты в любой момент можешь связаться со мной. Мой комм рядом и включен. Если ты решишь, что тебе необходим совет, консультация, просто что-то обсудить, Арчи, не колеблись нисколько, а сразу связывайся.

Он жутко хотел обратиться к Арту и узнать, что чувствует – как чувствует себя Арчи. Но делать это при нем самом не хотел.

– Ребенок, – мягко произнес Пифий. – Ты вспомни, с какой радостью ты бродил по зоопарку, музеям и выставкам, и тебе совершенно не нужна была компания.

– Это же тогда было, – выдохнул Арчи.

– Когда «тогда»?

– Ну… тогда. Тогда!

Он заметно волновался.

– Ну ладно, тогда. Но ты ведь был и там, и будешь здесь, правильно?

– Нет! – отчаянно выкрикнул Арчи.

Пифий сел по-турецки, сложил руки поверх ног.

– Да, – уверенно сказал он. – Ты – тот же. Давай-ка еще раз. Мы прибыли в небольшой городок, в котором можно сходить в музей, кинотеатр, игровой парк, побывать в спорткомплексе, наконец. Заблудиться в нем невозможно. Гостиниц – всего четыре, даже если ты забудешь, в какой мы остановились, тебе понадобится максимум полчаса, чтобы последовательно обойти их все и наконец найти нужную. Деньги у тебя есть. Я, если что, прискачу на помощь в течение десяти минут. В чем проблема? Ты ведь не боишься? – подозрительно спросил Пифий.