– Арчи… – прошептал Улисс, обхватив его поперек груди и прижав к себе. – Милый…

Он взял лицо Арчи за подбородок и повернул к себе.

– Ты слишком любишь жалеть себя, – сказал он. – Прятаться в своем футляре. Как улитка. – Он неожиданно улыбнулся. – А ты знаешь, что улитки вырастают из своих домиков?

Арчи знал. Конечно знал; правда, ему было мало дела до чего угодно и кого угодно, а до Максимилиана – Улисса – Кронингена – еще какое.

– Знаешь, – произнес тот. – Я, кажется, проголодался. Ты не хочешь приготовить что-нибудь, пока я приму душ?

Арчи кивнул. Улисс, очевидно, собирался с силами, чтобы отстраниться от него. После двух секунд удовлетворенного молчания, после дюжины ленивых поглаживаний, после двух сытых поцелуев он все-таки сделал это. Отстранился – и неожиданно спросил:

– Я не спрашивал тебя. Но все-таки это необходимо уточнить. – Он откашлялся. – Как ты питаешься?

Арчи пожал плечами.

– Обычно. Ты видел. Мне просто нужно значительно меньше, и энергия для тела, которую можно получить самыми разными способами.

И ему снова стало неловко.

Улисс заметил это. Потянулся, положил руку ему на щеку, поцеловал.

– Иными словами, я могу надеяться, что мы устроим небольшое пиршество. Я бы не хотел чревоугодничать в одиночестве.

Арчи заставил себя улыбнуться.

Улисс наконец скрылся в душе. Арчи отговаривал себя не сбегать: это было бы куда проще, чем учиться открываться другому человеку. Не так даже, как Златану Лутичу, в разговоре с которым Арчи мог позволить себе откровения. И не как с Пифием Манелиа – они вдвоем изучали интроспективные наблюдения Арчи с одинаковым отчужденным интересом. Иначе: ему предстояло показать Улиссу свои самые уязвимые места, которых, если подумать, у Арчи было с избытком.

Максимилиан Улисс Кронинген не спешил выходить из душа. Арчи стоял у окна, смотрел на небо – искал на нем Марс, придурок – и вслушивался: шумит вода, перестала, шаги, фен, снова шаги. Из ванной – в спальню, очевидно.

Арчи не шевелился: он мог стоять на одном месте бесконечно долго и не уставать; он даже не скучал при этом – спасибо виртуальным экранам. Но сейчас – не хотел, а просто смотрел на небо. Улисс подошел к нему, остановился рядом и сказал:

– Признаться, я думал, что ты снова сбежал. Тебя совсем не слышно.

– Я хотел, – честно признался Арчи.

Улисс вздохнул и прижался щекой к его затылку.

– Я подозревал. Я бесконечно счастлив, что ты решил остаться.

Это было немного некорректно, а верным было иное определение: Арчи решил не сбегать. Или он побоялся сбегать. Или струсил, представляя, что ему нужно выходить на улицу: после таких переживаний, после интимных ласк, после жадных взглядов – и на холодный воздух. Или что-то еще. Наверное, ему еще долго придется сражаться с собой, чтобы Максимилиан У. Кронинген оказался прав; но говорить ему об этом Арчи не собирался – сам догадается.

Собственно, Улисс нечто такое подозревал. Он позволил ужину начаться неторопливо, уютно, а затем после какой-то легкомысленной фразы подобрался, хищно прищурился и начал вытряхивать из Арчи душу. Почему тот поддался в первую очередь, почему позволял продолжить. Почему удрал, отказываясь говорить. В какие еще приключения на Марсе вляпывался. Что собирается делать дальше. Где жить, и на кой ему нужна та квартира, если есть эта – большая и вполне обжитая. На людей такое поведение не могло не действовать угнетающе, а Арчи вырос в окружении ему подобных, и манеры Улисса были ему понятны. Близки. Он улыбался, и Улисс сердился. Обвинял его в легкомыслии, злился еще больше, когда Арчи соглашался. Неожиданно успокаивался и тянулся к нему за поцелуем.

Арчи вынужденно убедился, что не ему пытаться дурить Кронингена – тот спросил:

– Чего конкретно ты боишься? Проводить со мной ночь? Моей мужской несостоятельности? Или чего еще?

«Раздеваться», – уныло подумал Арчи. Обнажаться. Выставлять ему на обозрение искусственное тело.

– Я думал, что после всех опытов, которые над тобой проводили, стыдливость должна быть тебе чужда, – помрачнел Улисс.

Арчи посмотрел на него и отвел глаза.

– Ну? – потребовал Улисс.

– Это опыты. А тут другое.

Улисс задумчиво жевал губы.

– А я, кажется, храплю, – признался он. – И у меня часто случаются запоры. Что делать будем?

Арчи хмыкнул, усмехнулся.

– И я так думаю, – невозмутимо произнес Улисс. – У меня куда больше недостатков, чем у тебя, я старше, черт побери. Глупо дожить до моих дряхлых лет и сохранить ангельскую белизну риз. Если хочешь, можешь надеть пижаму. И если тебя и такое решение унижает, то прости, ты точно не светская львица? У них потребность устраивать скандалы по любому поводу – это необходимая часть образа.

– Нет, нет, – неловко засмеялся Арчи. – Но как к этому отнесешься ты?

Улисс пожал плечами.

– Абсолютно нормально. Если, разумеется, мне будет позволено снять ее с тебя утром.

Арчи попытался улыбнуться. И еще раз. У него получилось.

– Спасибо, – тихо сказал он.

Максимилиан У. Кронинген действительно храпел. Арчи сидел на кровати и слушал; и улыбался. И задумчиво теребил жетон на груди. Ему предстояло совершить еще один подвиг: приготовить завтрак, дождаться пробуждения Улисса – и его взгляда. Душа Арчи вопила, что этот взгляд будет хмурым, недовольным и неузнающим, что это будет кошмарным пробуждением после сладкого сна. А сердце шептало: да все в порядке же. И Арчи решил верить ему.

Адмирал Аронидес был рад видеть Арчи. По крайней мере, именно это он демонстрировал. Потребовал поделиться впечатлениями от самой планеты, от освоенных территорий, астероидов, людей, Юпитера и прочего, прочего. Он хотел знать и впечатлений Арчи о Земле после трехлетнего отсутствия. Причем он принимал демонстративно скучающий вид, когда Арчи скатывался в официозную риторику собственных отчетов. Арчи осекался, хмыкал и продолжал более искренно.

– Не могу не отметить, – сказал Аронидес напоследок. – Вы очень изменились. И я рад тому, как вы изменились, Артур. Ну, – произнес он, по-приятельски хлопая Арчи по плечу, – сейчас немного мучений на этом мероприятии, и можно будет поощрить себя чем-нибудь этаким. У вас есть планы на отпуск?

У Арчи их не было, и ни малейшего представления, что затевал Улисс. Одно Арчи знал точно: он ждал отпуска с огромнейшим нетерпением. И того, что последует за ним. Еще одного визита на Марс; начать работать в исследовательском институте; побывать наконец в гостях у Пифия Манелиа и посмотреть на его Хелену вживую; попробовать новую прическу и приготовить новое блюдо; пережить знакомство с родителями Улисса и всей его занудной родней – он настаивал, хотя и признавал, что это будет катастрофа, «Зато потом можно будет избавиться от них на пять лет как минимум», – утешал он.

– Разумеется, – честно глядя Аронидесу в глаза, сказал Арчи.