Длинный коридор, освещенный рядом факелов, привел эльфа в уютный, пышущий паром и пропитанный пряными запахами мирок, но Марджи комендант не застал. Видимо, кухарка отлучилась в кладовую. У очага же стоял, зябко потирая руки, молодой человек среднего роста в щегольском лиловом кафтане. Не потревоженный бесшумной поступью эльфийских сапог, он не обернулся.

- Доброго дня, – машинально проговорил Сарн, наслаждаясь теплом кухни, а юноша от неожиданности резко вздрогнул, издав испуганный возглас.

- И вам не хворать, комендант, – досадливо отрезал он, видимо, смущенный своей реакцией, эльф же отметил, что голос щеголя ему знаком. Юноша же вдруг обернулся и двинулся навстречу Сарну. Прямые брови хорошего рисунка чуть подрагивали на породистом лице, а в глазах гнездилась неожиданная неприязнь.

- Не ожидал увидеть вас здесь, комендант, вы же целый день мечетесь по Тон-Гарту, суя нос в каждый угол. Неужели вы тоже снизошли до удовлетворения низменного голода?

Речь юнца была правильной, выговор – безупречным, но наглость тона рассмешила Сарна. Мальчишка опасался, что проявил слабость перед иноземным служивым, и теперь отчаянно топорщил загривок, стараясь показать оппоненту, кто здесь хозяин положения. Право, люди подчас до странности напоминают щенят…

- Да, представьте, снизошел, – пряча улыбку, ответил лихолесец и прошагал мимо юноши к огню, – близится пурга, а потому метаться сейчас без надобности, только лоб расшибешь.

Но в примирительном тоне юноше лишь послышалась насмешка. Снова подойдя к очагу, он сжал губы и пристально посмотрел эльфу в глаза. Учитывая, что Сарн возвышался над ним на добрый фут, молодому человеку пришлось вскинуть голову, что придало ему особенно запальчивый вид.

- Вы так благодушны, комендант, – отчеканил он, – а ведь пурга непременно застанет в пути ваших соратников, которых вы так равнодушно послали к Морготу там, на поляне. Вы, должно быть, не спрашивали стариков, сколько народу гибнет в наших землях зимою от непогоды. Я слыхал прежде больше лестного об эльфийской преданности землякам.

Сам того не зная, юнец попал в уязвимое место, и снисходительная улыбка исчезла из глаз Сарна:

- Друг мой, – процедил он мягким тоном, за которым отчетливо слышалось холодное предостережение, – вчера я был у старого Мартина, чинил разорванное голенище. И знаете, мне и в голову не пришло учить сапожника мотать дратву.

Подбородок юноши дернулся, словно какая-то новая резкость уже готова была сорваться с его языка, но он лишь угловато и саркастически улыбнулся:

- Ну конечно. Я понял, милорд. Холопья ли забота в барские дела соваться? Разрешите тогда всемилостиво откланяться!

С этими словами, молодой человек шутовски раскланялся перед эльфом и быстрым шагом вышел за дверь, прямо у порога столкнувшись с входящей Эрсилией. Пробормотав скомканное «доброго дня, ваша светлость», он исчез в темноте коридора, а княжна удивленно проводила его глазами.

- Сарн… – чуть неловко проговорила она, оборачиваясь к эльфу и слегка натягивая на правую сторону лица палевое покрывало, – вы ждете Марджи? Простите, я задержала ее в погребах, она сию минуту подаст вам все, что пожелаете.

- Не стоит беспокоиться, княжна, я подожду, – поклонился эльф, все еще ощущая не перегоревший гнев на развязного мальчишку, – а не скажете ли вы мне, что за юноша только что вылетел отсюда, словно оголодавший назгул?

- Назгул? – растерянно переспросила Эрсилия. Похоже, она не знала этого слова. – Это Родерик, сын отцовского сенешаля.

- Сын Вардена? – приподнял брови эльф, – я не видел его раньше в замке… Хотя, впрочем, много ли времени я успел здесь провести.

Губы Эрсилии слегка исказились:

- Он не живет в замке, у него нелады с Варденом. Не знаю, в чем причина их раздора, но Родерик живет в городе с дядей, пожилым и очень богатым купцом. Сейчас город перенаселен, брат Вардена принял в свой дом несколько крестьянских семей – он весьма добрый человек. А потому Родерик решил переселиться на это время в замок. Он, вероятно, надерзил вам… Не обращайте внимания. Рико – избалованный мальчишка, мнящий себя невесть кем. Варден – прямой потомок Бервира, и Рико очень этим горд. Он забывает, что княжество мало, и в каждой деревне найдется по три-четыре семьи, ведущие свой род прямиком от воеводы и его потомков.

Губы княжны снова болезненно дрогнули, и Сарн почувствовал неловкость:

- Простите, миледи, похоже, я затронул неприятную вам тему. Как поживает ваш батюшка? Я давно не видел его, ему нездоровится?

- Да, отец сильно сдал, – глухо ответила княжна, отворачиваясь к очагу, – от принца есть вести?

- Нет, миледи, – Сарн ощутил уже привычный укол боли, – я бы сообщил вам.

- Ну что ж, будем надеяться, – ответила княжна, но эта нарочитая светскость прозвучала неестественно.

Резкий порыв ветра гулко хлопнул ставней, и княжна вздрогнула, как от холода. Сарн молчал, глядя в огонь, но явственно слышал, как Эрсилия бессмысленно перебирает на столе какую-то утварь, словно ища, какими словами заполнить тишину. Но вот звякнули, складываясь, свечные щипцы, будто ставя точку, и княжна решительно повернулась к эльфу, снова украдкой натягивая на лицо край покрывала:

- Марджи, бедняжка, совсем закрутилась. Садитесь, Сарн, я мигом подам вам обед сама.

Десятник смутился:

- Миледи, право, не стоит так хлопотать. У меня полно дел, я прекрасно могу подождать общего обеда.

- Вздор, – отсекла Эрсилия, деловито гремя чем-то у огромного ларя, – я уже знаю вас. Вы, конечно, унесетесь проверять караулы, принимать донесения или еще куда, а через неделю мне останется лишь оплакивать ваш хладный труп, поскольку вы непременно забудете не только об обеде, но и обо всех возможных завтраках и ужинах. Командуйте, сколько вам угодно, на крепостной стене, но в кухне верховодят женщины. Так что садитесь сию минуту, рыцарь, и не спорьте со мной.

Уголки губ Сарна дрогнули: эльфийский воин почти трех тысяч лет отроду, прошедший несколько сотен смертельных битв, без возражений сдался восемнадцатилетней особе в шелковых юбках. Что ж… Все еще улыбаясь, он послушно сел, а Эрсилия уже сноровисто накрывала на стол, словно всю жизнь провела на кухне.

- Вы удивительно умелая хозяйка, миледи, – искренне проговорил он, а Эрсилия строго потрясла крышкой внушительного котла, источавшего запах мяса и трав:

- Не зная даже, где лежат вилки, и как резать каравай, как-то неприлично пытаться отдавать кому-то распоряжения.

С этими словами, она закрыла котел, подхватила с бочонка кувшин и склонилась над кружкой, стоящей перед Сарном. Держа тяжелый кувшин обеими руками, она не успела подхватить плотный палевый шелк, скользнувший по плечу за спину…

- Княжна, – негромко обронил Сарн, но Эрсилия уже поставила кувшин на стол, снова хватаясь за край покрывала. Однако эльф решительно встал, отводя шелк с лица девушки: на правой щеке отчетливо багровел вспухший кровоподтек. Эрсилия шагнула назад, вспыхивая, а Сарн сдвинул брови:

- Кто? – коротко спросил он.

Секунду помолчав, княжна мягко улыбнулась:

- Пустяки. Мне так неловко, что вы это увидели. На улице чудовищно скользко. Нынче утром я, словно малое дитя, рухнула на заднем крыльце, да аккурат щекой перила обнаружила. Право, срам, да и только.

Сарн с укором покачал головой:

- Я не раз бывал на заднем крыльце замка, миледи. Резьба на перилах даже отдаленно не напоминает ладонь. Кто-то поднял на вас руку, а вы покрываете его.

Эрсилия сжала губы:

- Я не барышня, что с визгом вскакивает на сундук при виде мыши, Сарн. Я сама умею позаботиться о себе. Вы очень добры, но поверьте, если бы мне нужна была защита – вы первый в этом замке, к кому бы я обратилась.

Сарн задумчиво посмотрел в серые глаза. Ему хотелось настоять на своем, но он знал, что Эрсилия права – она действительно умеет сама стоять на своих ногах. Уже не в первый раз эльфа охватило странное чувство, что он не знает, как относиться к этой полной противоречий девице. А та уже скрыла след пощечины и нахмурилась: