Леголас вздохнул, чувствуя, как смертельно, невыносимо устал. Ветвящийся перед ним лабиринт все удлинялся, путаясь, уводя все дальше, но отказывая даже в проблеске света впереди.
- Ты поэтому избегал встречи со мной, Йолаф? – полуутвердительно спросил он, – ты считал меня врагом?
- Да, – просто ответил рыцарь, – все то время, что мне следовало, объединившись с тобой, искать выход из тупика, я готовился свергнуть твою власть, лишь только ты воцаришься в Ирин-Тауре.
Несмотря на сложный разговор, Леголас ощутил вспыхнувший интерес:
- Правда? А как именно ты сделал бы это?
Йолаф спокойно пожал плечами:
- Бервировы кристаллы. В первую же лунную ночь я методично наводнил бы ими каждую лужу в этом княжестве, пока ни один орк не смог бы провести здесь ни часа. Бервир поклялся не использовать кристаллы против орков, пока они не угрожают Ирин-Тауру, Иниваэль боится использовать их, он опасается большой войны, но если б я оказался прав – терять было бы уже нечего. Княжество было бы обречено.
- Полагаешь, ты смог бы проникнуть в Бервировы пещеры, будь замок занят орками? – Леголас настолько увлекся стратегической стороной дела, что, казалось, забыл о собственных бедах. Но Йолаф неопределенно улыбнулся:
- Мне не нужно было бы туда проникать. Все уже готово.
- Ловко… – пробормотал Леголас. А потом нахмурился:
- Послушай, едва ли Сармагат не узнал о битве близ хижины Эрвига. Почему он не покарал тебя за помощь мне? Ведь меня надлежало убить в ту ночь.
Улыбка Йолафа погасла, и лицо стало непроницаемым:
- У меня есть один зыбкий мост, на котором мне пока что удается балансировать, когда приходится обойти требования орка. Возлюбленный сестры. Ради Кэмми он замолвил за меня словечко перед Сармагатом. Вождь… обычно прислушивается к нему, хотя часто сам того не хочет. Но, пока жив он – буду жить и я. Вопрос, долго ли он проживет. Леголас, – рыцарь снова сел напротив лихолесца, – так что же обещал эльфам Иниваэль? Что, если не трон?
Принц помолчал несколько мгновений, но скрывать, похоже, было ни к чему:
- Бервировы кристаллы, лучшее в Средиземье оружие против Темного народа. Их и пообещал князь. Но и здесь есть закавыка. К отцу моему Иниваэль обратился якобы за помощью в защите от орков. Меня же лично он просил найти и обезвредить его врага.
- Вот оно что… – озадаченно пробормотал ренегат, – Иниваэль, оказывается, перешел в наступление… Попросил защитить его от Сармагата, пообещав взамен действительно ценную плату. Все разумно… Но, погоди… А где же в этом кружеве сам Сармагат? Где его часть затеи? Зачем ему это все?
Несколько долгих секунд Йолаф смотрел на лихолесца, словно ожидая от него ответа. Наконец Леголас прервал молчание:
- Похоже, после всех блужданий, мы снова в тупике, друг мой. Но теперь мы оба знаем, что мы не враги друг другу. Более того, у нас общая цель и враг тоже общий. Я обещаю тебе сделать все, зависящее от меня, чтоб защитить твою землю и спасти твою невесту, – с этими словами, он протянул Йолафу руку.
Рыцарь кивнул:
- Можешь на меня рассчитывать, – коротко и твердо ответил он, пожимая когтистые пальцы.
====== Глава 25. Названный и безымянный ======
Тяжкие снеговые облака громоздились над Тон-Гартом. Серые, дымчато-синие, там и сям роняющие из взбухших недр неряшливые клочья, цепляющиеся зыбкой рванью за верхушки леса и шпили древнего замка. Воздух замер стылым студнем, неохотно вволакивающимся в легкие и часто рвущимся назад надсадным кашлем. Где-то вдали синеватая масса облаков незаметно сливалась со стеной гор, и казалось, что горизонт обрывается в холодную сумрачную бездну.
Сарн торопливо шагал по тесной кривой улице, запруженной народом. Переполненная столица походила на улей: спасаясь от стужи, люди суетились, стремясь поскорее покончить со всеми уличными хлопотами и вернуться в тесные, кое-как обогретые, перенаселенные помещения. …Наученный тяжким опытом первых дней командования фортом, на сей раз Сарн сразу же и без всяких церемоний заключил жизнь Тон-Гарта в жесткие рамки. Вступив в должность коменданта, он незамедлительно мобилизовал боеспособных мужчин на оборону города, распределил караулы, установил строгую очередность выезда отрядов охотников и лесорубов. Сарн уже знал, что, в отличие от эльфов, людей бытовые лишения быстро озлобляют, а потому стремился в первую очередь оградить столицу от голода и нехватки топлива. Теперь, располагая помощью большего числа соплеменников, он задался целью сколотить из неумелых, но крепких крестьян сносный гарнизон. Плацы были переполнены с рассвета и до полной темноты, эльфы обучали людей стрельбе, метанию копий, фехтованию и прочим воинским навыкам. Но этого было мало. Скученность и ограниченность свободы передвижения тяготила людей, а это грозило беспорядками. Скрепя сердце, Сарн отбросил колебания и установил суровые меры наказания за драки, воровство и насилие. Он не хотел настраивать ирин-таурцев против себя, стремился показать, что действует в их интересах, а потому, прежде всего, оградил новыми порядками женщин и детей, сразу перетянув тем самым на свою сторону семейных мужчин, опасавшихся покидать дома, оставляя родных без защиты. Сарн не отгораживался от людей, не жалея времени, носился по столице. Он никогда не отмахивался, удержанный вдруг за руку сморщенной старушечьей ладонью, терпеливо опускался на колено на плацу, помогая неуклюжему крестьянскому мальчишке натянуть лук, чутко прислушивался к разговорам на улицах. Он помнил, как презрительно отзывался о крестьянах в те недавние дни, теперь казавшиеся бесконечно далекими, когда Леголас, еще здоровый и крепко держащий в руках бразды власти, упрекал его за пренебрежительное отношение к крестьянам. Тогда он сказал Сарну, что, отвечая за чью-то судьбу, нельзя опускаться до мелочного презрения к чужой слабости… Теперь десятник оживил в памяти каждое слово того тяжелого разговора и поминутно напоминал себе о нем…
…Двое хлопотливых суток канули, словно осыпавшись меж пальцев. Сарн, не сомкнувший за эти дни глаз, спешил в замок: ожидая обещанной атаки на столицу, доклады дозорных он принимал только самолично. Эру, всего двое суток… Четыре дня, как Леголас покинул свой отряд… Они промелькнули, будто Анор, забавляясь, вприпрыжку несся по бледно-латунному небосводу, а десятнику казалось, что минули четыре месяца. Двое суток, как восемнадцать отступников ушли из столицы… Где они сейчас? Живы ли еще, добрались ли целыми до границ этого страшного, кишащего опасностями, вероломного княжества? А Леголас? Сарн не верил, что его несгибаемый друг мог погибнуть, но тревога не покидала его ни на миг, словно ворон, сидящий на плече и то и дело сквозь камзол впивающийся когтями в плоть.
Ветер налетел из-за угла, швырнув в лицо пригоршню золы вперемешку с колкой снежной крупой. Сарн подхватил разлетевшиеся полы плаща, вскидывая глаза к небу: тучи налились чернильной синевой и неслись над самой головой, словно кренясь под собственной тяжестью. Драные клочья обратились сизой пеной, будто барашки на гребнях волн. Воздух вибрировал низким неровным гудением – то стонали на ветру шпили городских башен. Там, наверху, ураган бушевал не на шутку… Сарн до боли прикусил губу. Моргот бы вас побрал, мерзавцев… Где вы сейчас, восемнадцать олухов? Что будете делать, если пурга застанет вас в лесу? Как продерётесь сквозь снежный ад, когда ледяное крошево когтями впивается в лицо, ослепшие перепуганные кони ржут, мотают головами и рвутся из закоченевших рук, а тугие плети студеного ветра перехлестывают дыхание, заставляя хрипло втягивать скупые глотки воздуха, обдирающие горло?
Стиснув зубы, Сарн зашагал дальше. Они сами выбрали путь… Они взрослые сильные лесные эльфы… Они справятся… Справьтесь же, умоляю, справьтесь, сукины сыны, ради Всеблагой Элберет…
Надвигающаяся непогода в одночасье распугала с улиц людей. К замку комендант подходил, уже встречая по пути лишь караульных, задрапированных по самые брови. Войдя в гулкий холл, Сарн невольно перевел дыхание, сбрасывая отяжелевший от налипшего снега плащ на руки лакея. Караулы еще не сменились, самое время заглянуть на кухню, где застенчивая хлопотунья Марджи, под аккомпанемент своего неизменного «извольте, милорд, не побрезгуйте, иззябли-то как!» непременно нальет ему хорошего вина и угостит чем-нибудь горячим.
