С минуту поразмыслив, Леголас выбрал на опушке высоченную сосну. Двадцать минут спустя, он уже сидел на самом высоком месте, которое еще могло выдержать вес его тела, внимательно оглядывая горизонт. Форт Сарна недалеко. Не поднимается ли над лесом дым еще одного пожара?
Но горизонт был чист. Что ж, наличие дыма объяснило бы все, его отсутствие же ничего не доказывало. Леголас уже готов был спуститься, когда свежий, ледяной ветер донес до обоняния далекий запах, едва различимый, простой и упоительный в своей обыденности – запах готовящейся еды. Это был знакомый, привычный аромат немудрящей походной снеди эльфийского лагеря. Перед Леголасом, словно наяву, невольно встал образ кипящего на костре большого котла, на медном боку которого, по устоявшейся в отряде традиции, после каждой боевой победы отрядный повар торжественно выцарапывал орочью рожу размером с монету. Их было уже несколько сотен, разных и выполненных с поразительной фантазией…
Так что же, там, с подветренной стороны, разбит эльфийский бивуак? Чей же?
Принц, словно не касаясь ветвей, слетел наземь и бросился к Селевону. Он должен был спешить туда… Но ему нельзя было показываться никому на глаза. Он пока не знал, как именно оповестить подчиненных о своей болезни… Да и, чего греха таить, теперь ему нужно опасаться стрел собственных соратников, которые едва ли сразу же узнают его в этом обличии.
Через полчаса издали уже слышались голоса. Леголас остановил варга – его могли почуять кони.
- Послушай, друг, – твердо и просительно проговорил принц, глядя в карие глаза зверя, – тебе дальше нельзя, это очень опасно. Там люди и эльфы. Первые очень тебя боятся, а вторые очень хорошо стреляют. Ты должен подождать меня здесь. Слышишь? Здесь.
Леголас в этот миг ощущал себя совершенно беспомощным. Сумеет ли он объяснить варгу, о нраве и повадках которого, по сути, мало что знает, свои требования? Послушает ли его зверь?
Но Селевон снова удивил Леголаса. Негромко фыркнув, он покорно лег на снег и положил крупную голову на лапы, всем своим видом показывая, что и не думает трогаться с места. С минуту подождав, Леголас потрепал варга по загривку и, пониже надвинув капюшон, двинулся на звуки лагеря.
…Эру, никогда прежде лихолесский принц не мог и вообразить, что станет подслушивать разговоры воинов собственного отряда, затаившись за заснеженными ветками чахлого орешника и опасаясь быть замеченным…
Это был гарнизон Четырех холмов, который следовал в Тон-Гарт под командой Рингара, несносно смешливого эльфа, чей шутовской нрав подчас раздражал принца, но выгодно дополнялся невероятной выдержкой, острым умом и безоглядной верностью командиру. Даже сейчас, когда замерзшие крестьяне мрачно сидели вокруг двух больших костров, над общим гулом разговоров слышался голос десятника:
- А чего мяса-то в жарком так мало? Я кому говорил – дохлых варгов из озера повылавливать нужно, а вы заладили: «приправ нужных нет». Вот и давитесь пустой картошкой, привередники.
Там и сям вспыхнули смешки, и Леголас тоже невольно улыбнулся, с тоскливым сожалением вспоминая, как Рингар изводил его своими дурацкими, но забавными шутками.
Принц не знал точно, сколько времени просидел он возле лагеря, вслушиваясь в разговоры. Причины, что заставили гарнизон покинуть форт, были ясны. И теперь Леголас почти не сомневался, что и в прочих укреплениях его ждут малоутешительные новости. Что ж, Рингар знает, что делает. В столице отряд будет в безопасности. А сейчас нужно навестить Сарна.
Лихолесец осторожно отступил назад, сливаясь с сумраком лесной тени, и вдруг крылья крючковатого носа дрогнули. Он был здесь не один… Совсем неподалеку затаился кто-то еще, пахнущий плохо выделанной шкурой, немытым телом и кольчужной смазкой. Орк.
Леголас прижался спиной к сосне – вон оно что, он не единственный шпион. Но, если в своем любопытстве он ничего дурного не усматривал, то второму соглядатаю такая привилегия не полагалась…
…Его несложно было найти. Он позаботился о том, чтоб держаться наветренной стороны и не быть замеченным ни эльфами, ни чуткими лошадьми, но шпион не учел случайного свидетеля. А посему почти не сопротивлялся, когда сильная рука вдруг охватила его за горло, выволакивая из укрытия меж двух покосившихся елей. Немного позже, когда его грубо бросили в снег и вынули изо рта скомканный обрывок собственного плаща, орк встряхнул головой, озираясь, и уставился на склонившегося над ним Леголаса.
- Не признал? – лихолесец ощерил клыки в издевательской усмешке, а орк озадаченно зашевелил губами.
- Ты чего… того… то ли наш, то ли не наш…
- Ваш я, брат, весь ваш, – принц чувствовал, как внутри вновь забродила та, вторая, темная сущность, – и сейчас докажу. Расскажи-ка ты мне, зачем за отрядом шел, да что еще интересного знаешь.
Орк искривил рот:
- Экий ты занятный. Нашел сказочника.
- Так другого-то нет. Обойдемся и тобой, – Леголас склонился ниже и упер в подбородок орка лезвие кинжала:
- Давай, брат, начинай. Да не тяни. Времени у меня в обрез.
Орк злобно оскалился:
- Катись к балрогам.
- Вон оно что, смел да дерзок, – несколько секунд лихолесец смотрел в глаза орку, а потом с размаху пригвоздил левую ладонь пленника кинжалом к промерзшей земле…
…Это было несравнимо ни с чем… Это было так просто… Это было наслаждение… Орк извивался и выл, захлебываясь словами. Черные пятна крови уродовали снег, а Леголас все с тем же медленным удовольствием истязал шпиона, слушая бессвязные, отрывистые вопли.
Да, все пять фортов атакованы. Да, три из них пали, но гарнизонам позволили уйти, господин не велел проливать лишнюю кровь. Оленья горка сожжена, а форт у излучины невредим. Но это ненадолго… Скоро атаки будут возобновлены…
- Справно поешь, менестрель поганокровый, – Леголас перехватил кинжал поудобней, – а теперь новую балладу заводи. Кто такой ваш господин? Как его звать? И какую цель он преследует?
- Я не знаю его целей… – орк закашлялся, – я всего лишь солдат. Я знаю общий план кампании, но не ее детали.
Лихолесец задумчиво посмотрел на пленника. Он совсем не походил на прежнего хозяина Селевона. Он был худощав, не отличался могучим телосложением, безобразное лицо несло отпечаток ума, а речь звучала правильней. Странно… Прежде для него все орки были на один лад. Похоже, он начинает лучше их понимать. Это новое доказательство своего обращения вдруг взбесило Леголаса до темноты в глазах.
- Не знаешь? – рявкнул он, – а если я тебе память освежу?
С этими словами, он вскинул клинок и поднес к правому глазу орка.
- Я вырежу его медленно и нежно, – процедил он, – а потом второй. Ты не умрешь. Зато, быть может, вспомнишь что-то новое.
Орк захрипел:
- Сармагат. Господина зовут Сармагат. Он велик, мудр и милосерден. Но я не знаю, зачем он нарушает мир с Ирин-Тауром… Я ничего не знаю о его замыслах… Прошу тебя, незнакомец… Убей меня, но не уродуй лица… Я не знаю, из какого ты племени и что делаешь здесь один. Но у нас не заведено тщательно опознавать павших. Меня бросят в первый же овраг… Я недавно женился. Моя жена даже не узнает, что я мертв. Она будет ждать… А она еще так молода, пусть она снова… Пусть она живет, а не ждет впустую…
Леголас окаменел… Эти отрывистые слова вновь перевернули что-то в действительности, давно утратившей всякие законы и основы, и опять резко и бесцеремонно ткнули его в незамеченную им новую суть вещей. Он еще недавно трепетал от счастья, видя свою все еще красную кровь, что по-прежнему делала его эльфом. А сейчас со сладострастным упоением пытал этого отвратительного соглядатая, в последние минуты думавшего о своей жене, которую обречет на вечное вдовство. Эру, как же низко он пал… И ни при чем были искаженные черты когда-то красивого лица, и ни при чем были когтистые лапы… Когда успела поселиться в нем эта зловонная душевная гниль? Как же он не заметил заведшейся в его чистой сути коросты, занятый внешними изменениями?
