- Не боюсь, – спокойно ответил он, садясь напротив, – едва ли ты польстишься на эльфийские обноски, а больше ничего моего тут нет.

Визитер замолк, только предательски дернулись губы. А потом поднял на эльфа взгляд и спросил подчеркнуто ровно:

- Она жива?

- Да, Таргис, княжна пришла в себя, – Сарн привычно назвал этот титул, но варгер мягко покачал головой:

- Тугхаш не княжна, дивный, она… она – Тугхаш. Тебе не понять…

- Возможно, – кивнул Сарн и подался вперед, опираясь рукой на разделявший их низкий стол, – но я хотел бы понять другое. Я никак не пойму тебя, как ни пытаюсь. Слишком уж все это чудесно… и подозрительно. А я куда боле приучен верить подозрениям, чем чудесам.

Таргис приподнял брови:

- Чудные вы, остроухие. В самом простом мудреное ищете. Спрашивай, коли не понятно, только я все тебе начистоту уже рассказал и без расспросов.

Несколько секунд эльф пытливо смотрел на собеседника, словно что-то ища в его лице, но тот не отводил глаз. Потом Сарн вздохнул и откинулся на спинку кресла:

- Если бы ты сплел длинный и сложный рассказ о том, как годами служил Сармагату, втайне ненавидя его и ожидая своего часа, я бы, вероятно, не до конца поверил в него, но зато поверил бы тебе, потому что это было бы логично. Если бы ты потребовал от меня ответных услуг или выкупа – я тоже понял бы тебя. Но ты настолько неправдоподобно честен, что приводишь меня в замешательство. Как ты проник в столицу?

Таргис пожал плечами, словно эльф спросил, отчего песок несъедобен:

- В Бервировы пещеры есть доступ снаружи.

- Вот оно что. Но Кам… Тугхаш говорила, что о нем знают лишь… весьма немногие.

- Верно. Но я редко жду, что мне что-то расскажут. Я обычно узнаю сам все, что меня интересует, а часто и то, что мне лучше было бы не знать.

Сарн помолчал:

- Недурно сказано. Итак, ты вассал Сармагата…

- Да.

- И ты предан ему.

- Да.

- Почему?

- Потому что он тот сеньор, служить которому – честь, и умереть за которого – честь вдвойне.

- И ночью ты, как ни в чем ни бывало, вошел в осажденный город, нашел меня и протянул мне самую ценную тайну своего господина, словно пустячное приглашение на партию в кости.

- Да.

- Почему?

- Потому что это правильно.

Сарн еще секунду помолчал, а потом вдруг горько и саркастично рассмеялся.

- Балрог меня подери. Я никогда не чувствовал себя таким болваном, даже когда меня распекал учитель фехтования. Ты словно протягиваешь мне камень, а я подозрительно рассматриваю его, чувствую его тяжесть и холодные бока, но пытаюсь допросом вынудить тебя проговориться, что на самом деле это хлеб. Ты прав, парень. Это чертовски правильно. Только во имя всех Валар… зачем тебе это, верный вассал Сармагата?

Таргис тоже несколько мгновений хранил молчание, словно решая, отвечать ли на этот вопрос, а потом неторопливо проговорил:

- Я объясню. Но если ты не поймешь, дивный, не обессудь. Уж больно мы разные.

- Справедливо, – кивнул Сарн.

А варгер снова, уже скорее машинально, потер ладони.

- Сармагат спас меня от участи, которую я не в силах тебе описать. Вы, дивные, даже нахлебавшись из проклятой Хельги, все одно остаетесь разумными существами. Я же помню, как из меня уходил человек. То, что пришло ему на замену… Оно рождалось с болью, от которой хрустели кости, со страхом, о котором я не мог прежде и подумать… Оно умело лишь ненавидеть. Оно ненавидело себя, оно ненавидело весь мир, не испытывающий этой боли и страха. Оно задыхалось от жажды крови, оно изнемогало от неутолимого бешенства и могло ясно осознавать только то, что весь мир против него. Подумай, дивный… Что бы ты чувствовал к тому, кто избавил тебя от этой муки?

Сарн молчал. Он знал, что сейчас варгера перебивать не стоит. А тот отстраненно смотрел в пляшущее пламя камина:

- Я никогда бы не предал господина. Никогда не сделал бы ничего, что нанесло бы ему вред или грозило бы ему опасностью. Но это… это другое. Я не лучше, чем я есть, и оправдываться перед тобой не стану, но Сармагат вновь дал мне быть человеком. Человеком, понимаешь, дивный? Я прошел страшный путь. И у меня вдруг появился нежданный шанс помочь другим, идущим этим же путем. Я должен был использовать этот шанс. Иначе я не стоил того, чтоб меня исцелять. Дешева человечья шкура, если душонка под ней волчья. И если Сармагат велит мне встать в строй и идти сражаться против Тон-Гарта – я пойду, потому что я выбрал сторону и плевать мне, как меня назовут. Но это война, и мне ваши стрелы так же опасны, как вам – мои. Волчье же безумие… Тут нет никакой стороны. Тут есть только несчастье, слишком бездонное, слишком ужасное, чтоб класть на весы такую безделицу, как мои жалкие предпочтения. И тут не действуют никакие присяги, и никаких господ здесь быть не может.

Варгер умолк, и лихолесец, поневоле поддавшись сдержанной силе этого простого рассказа, спросил:

- Выходит, что ты хранишь верность Сармагату и нарушаешь его планы по одной и той же причине?

И Таргис спокойно кивнул:

- Выходит, что так.

Сарн задумчиво покачал головой:

- Чудно, но отчего-то очень складно. Как тебе удалась эта затея?

Таргис усмехнулся:

- Тугхаш. Это она с братом скроила весь этот план. Конечно, меня никто не собирался посвящать, но я уже сказал – я многое узнаю случайно. Тугхаш не стоило ходить в деревенскому ключнику в крестьянском платье… Будь она в княжеском блио или в доспехах – я бы и внимания не обратил, а тут заинтересовался. Но это долгая история. Словом, я узнал о заговоре и решил в него вступить. Мне немалых трудов стоило хоть немного убедить Тугхаш в своей надежности. Йолаф же никогда не доверял мне, я не участвовал ни в одном важном этапе подготовки… Но я жив, а значит, все же он не считал меня врагом. Когда Йолаф попал в плен к Сармагату, мне было велено позаботиться, чтоб он не умер прежде времени. Моя мать сельская знахарка… Но это тоже неважно. Я принес Йолафу в корзине с едой снадобье. Добавленное в вино, оно вызывает внешние признаки сильной лихорадки, на самом же деле притупляя боль и снимая усталость. Эта дрянь во все времена была в большой чести у дезертиров. Ее недостаток в том, что после недолгого всплеска энергии она полностью отнимает силы. Но все получилось, Йолаф на совесть сыграл умирающего, добыл свиток и передал сестре. Правда мы не ожидали, что господин так скоро заподозрит неладное. Я пытался затруднить погоню, но Сармагата очень трудно провести. Он настиг Тугхаш… В те минуты я проклинал себя, что не сознался в своем участии еще по пути. Господин отвлекся бы на меня, да и некому было бы командовать моим варгом. Но Тугхаш успела передать свиток соратнику Йолафа, не зная, что он предатель, подкупленный Сармагатом. Он очень старался сбить погоню со своего следа, даже убил оленя, но он был на коне. От меня такие следы не скрыть, я заметил их еще на поляне с выпотрошенной тушей. Я тоже прежде не знал о его предательстве. Господин обмолвился, когда допрашивал Йолафа, ну а я… я никогда не гнушался подслушиванием. Я погнался за мерзавцем, но опоздал, его успел убить… другой. Мне же осталось лишь забрать свиток и привезти в столицу. Вот и вся история, дивный.

Комендант механически поворошил в камине угли, покрутил в руке кочергу и со звоном бросил ее в ведерко.

- Мне, наверное, нужно удивляться. Или завалить тебя еще сотней бесполезных вопросов. Но я устал недоумевать и поражаться. И мне кажется, я и так все понимаю, а посему толочь воду в ступе ни к чему. Искренен ты или нет в том, что говоришь – это неважно. Важно только то, что ты сделал, и за это я не могу тебя не уважать. Скажи, что ты намерен делать дальше?

- Я вернусь к господину. Если ты отпустишь меня, – спокойно промолвил Таргис, – я сделал то, что считал своим долгом. Все же прочие мои долги там, рядом с Сармагатом.

- Почему-то и сейчас я тебя понимаю, – ровно ответил Сарн, – и я, вероятно, отпущу тебя. Но не сейчас. Не хмурься, я не собираюсь платить тебе за неоценимую услугу тюремным заключением или казнью. Каковы бы ни были твои убеждения – ты вправе оставаться при них, и не моя забота тебя перевоспитывать. Я всего лишь наемник, и меня занимают совсем иные материи. Например, ради чего Сармагат затеял всю эту круговерть. Или… как именно Плачущая Хельга вызывает хворь…