- Мы говорили, что крейсер будет участвовать в восстании ещё месяц назад, а, что он даст сигнал к штурму – три дня назад!
Зиновьев открыл было рот, чтобы ответить что-нибудь обидное в адрес Троцкого и всего переворота в целом, послать всё на три веселых буквы, грациозно развернуться и уйти по-английски домой к своей Зине [все мы люди, у всех у нас нервы], но нечто его оставило, он вспомнил, что о бомбардировке Зимнего говорилось неоднократно, а также вспомнил, как Дзержинский обещал покарать всех трусов и дезертиров, покраснел, словно редька и ответил.
- Так …когда конкретно ждать сигнал, неизвестно. Я это имел в виду, время не оговаривалось, товарищ Троцкий, не оговаривалось, а вы тут панику разводите!
- Прекратите демагогию, товарищ Зиновьев, – шикнул на него Троцкий, поправив галстук. – Не вам первому с докладом выступать, помолчите немного, лучше уберегите меня от Коллонтай.
- Я сейчас же отправляюсь на Дворцовую площадь! – тут же сообщил Дзержинский Ленину, и уже почти было метнулся к выходу…
- Стойте же, уж ли вы речь не хотите послушать, успеете! – остановил его Ленин, а Ильич был единственным среди всех присутствующих авторитетом для Феликса. Последний печально вздохнул и согласился остаться [до речи Ильича, естественно]. Недолго колебавшись [точнее храбро и уверенно], Троцкий гордо вышел на помост. Толпа замерла в предвкушении, но Лев оттягивал речь до самого последнего, когда у людей от напряжения начнут сдавать нервы.
- От имени Военно-Революционного Комитета объявляю, что Временного Правительства больше не существует! – объявил он. По залу прокатилась оглушительная волна аплодисментов. – Отдельные министры подвергнуты аресту. Другие будут арестованы в ближайшие дни или часы [вновь аплодисменты]. Революционный гарнизон, состоящий в распоряжении Военно-Революционного Комитета, распустил собрание парламента…
- Да здравствует ВРК! – крикнул кто-то из зала. Шумные аплодисменты.
- Нам говорили, – продолжил Троцкий. – Что восстание гарнизона в настоящую минуту вызовет погром и потопит революцию в потоках крови [Каменев и Зиновьев опускают головы]. Пока что всё идёт бескровно. Мы не знаем ни одной жертвы. Я не знаю в истории примеров революционного движения, где были бы такие огромные массы, и которое прошло бы бескровно. Власть Временного Правительства, возглавлявшегося Керенским, была мертва и ожидала удара метлы истории, которая должна была ее смести. Мы должны отметить героизм и самоотверженность петроградских солдат и рабочих. Мы здесь бодрствовали всю ночь и, находясь у телефонной проволоки, следили, как отряды революционных солдат и рабочей гвардии бесшумно исполняли свое дело. Обыватель мирно спал и не знал, что в это время одна власть сменяется другой. Вокзалы, почта, телеграф, Петроградское Телеграфное Агентство, Государственный банк – заняты. Зимний дворец еще не взят, но судьба его решится в течение ближайших минут.
Врезалась бессмертная речь в памяти сотен людей. Это был какой-то раскалённый металл. Слушали речь Троцкого с затаенным дыханием, с решимостью пойти за ним беспрекословно, куда бы он не позвал!
- Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов вправе гордиться теми солдатами и рабочими, на которых он опирается, которых он повел в бой и привел к славной победе. Свойство буржуазных и мелкобуржуазных правительств состоит в том, чтобы обманывать массы. Нам в настоящее время – нам, Советам Солдатских, Рабочих и Крестьянских Депутатов – предстоит небывалый в истории опыт создания власти, которая не знала бы иных целей, кроме потребностей солдат, рабочих и крестьян. Государство должно быть орудием масс в борьбе за освобождение их от всякого рабства. Работа не может идти вне влияния Советов. Лучшие силы буржуазной науки поймут, что условия, созданные Советами Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, наилучшие для их работы. Необходимо установить контроль над производством. Крестьяне, рабочие и солдаты должны почувствовать, что народное хозяйство есть их хозяйство. Это – основной принцип построения власти. Введение всеобщей трудовой повинности – одна из ближайших задач подлинно революционной власти. В порядке дня стоит доклад о Военно-Революционного Комитета и доклад о задачах власти Советов. Докладчиком на эту тему выступит товарищ Ленин, – неожиданно и весьма театрально заявил он. В ответ раздались естественные и несмолкаемые аплодисменты. – Товарищ Зиновьев, – сообщает Троцкий, – тоже будет гостем сегодняшнего заседания Петроградского Совета. От имени Петроградского Совета ночью была послана телеграмма по всей России о существующем положении вещей. В действующую армию посланы радиотелеграммы о падении старой власти и предстоящем образовании новой. Первые шаги новой власти должны быть следующие: немедленное перемирие на всех фронтах, передача земли в руки крестьян, скорейший созыв подлинного демократического Учредительного Собрания. Местопребывание бывшего министра-председателя Керенского неизвестно, но мы полагаем, что скоро его пребывание станет известно всем.
- А как относится к этим событиям фронт? – спросили из зала.
- Мы могли только послать телеграммы. Ответа еще не последовало, но мы здесь неоднократно слышали представителей фронта, которые нас упрекали в том, что мы до сих пор не предпринимали решительных шагов, – ответил Троцкий. – И в заключение хочу подчеркнуть, что в нашей среде находится Владимир Ильич Ленин, который в силу целого ряда условий не мог до сего времени появится в нашей среде. Для всех нас товарищ Ленин – самый лучший и талантливый актёр, так как он играет важную роль в наших жизнях и в истории революционного движения России, и всего мира. Он сумел возродить новых якобинцев, чьи души и сердца отважные и смелые воскресли из пепла, как птица Феникс, взлетели над небом и рвутся ещё выше, к самим звёздам. Он сумел сплотить нас, дал фундамент для роста, и по сей час вносит непосильный вклад в наше достояние. Да здравствует возвратившийся к нам товарищ Ленин!
Пролетарии были в восхищении, многие из них не смогли сдержать эмоций от пламенной речи Троцкого, смахивали слёзы платком. На помост выскочил Ленин [всё ещё в гриме], которого встречала ликующая толпа. Троцкий почтительно кивнул и отошёл на второй план.
— Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась! — выкрикнул Ленин в зал. — Какое значение имеет эта рабочая и крестьянская революция? Прежде всего, значение этого переворота состоит в том, что у нас будет Советское правительство, наш собственный орган власти, без какого бы то ни было участия буржуазии. Угнетенные массы сами создадут власть. В корне будет разбит старый государственный аппарат и будет создан новый аппарат управления в лице советских организаций. Отныне наступает новая полоса в истории России, и данная, третья русская революция должна в своем конечном итоге привести к победе социализма. Справедливый, немедленный мир, предложенный нами международной демократии, повсюду найдет горячий отклик в международных пролетарских массах. Для того, чтобы укрепить это доверие пролетариата, необходимо немедленно опубликовать все тайные договоры. В России мы сейчас должны заняться постройкой пролетарского социалистического государства. Да здравствует всемирная социалистическая революция!
Ленин обращался к залу, и одна нога у него была приподнята. Он имел такую привычку, когда выступал. И видна была подошва. Она была совсем протёрта…
Пожар оваций, водопад признания, а сзади прошлых арестантов реяли красные знамёна, с такими простыми для слуха, но с такими великими для истории… Алые паруса…
Петроград. Дворцовая набережная, Нева. Вечер 25 октября 1917 г. 21 час 40 минут.
- Своди мост! – крикнули матросы повстанцам.
С правого берега опрометью кинулись настраивать ручное управление Благовещенского моста. Именно этот мост и был ближайшим подходом и идеальным местом для подачи сигнала к штурму Зимнего Дворца. Всего на несколько минут на водном и земном просторе воцарилась мёртвая, необыкновенная и спокойная тишина, которую вот уже около года так преданно ждал Петроград. Замер город в ожидании решающего и переломного момента в истории. Было слышно лишь то, как поднимается неистовый ветер, в вихрях которого кружилась золотая, лиловая, бардовая листва, оттеняющаяся в бледно-розовой кромке заката и падая с Дворцовой площади на сизую гладь Невы. В те самые часы, когда концы моста положили начало пути своего воссоединения, из глубин реки гордо и величаво плыл белоснежный боевой крейсер. Он, а рядом на берегу Петропавловская крепость, врезаясь в небосвод своим острым шпилем.
