– Хронический гломерулонефрит, отягощенный хронической почечной недостаточностью.

– Что значит?

– Вам придется периодически чистить кровь машиной и принимать лекарства. Физическая активность и длительные передвижения будут ограничены: аппаратуру гемодиализа с собой не повезешь.

– Мне придется жить в госпитале?

– Нет, нет. С медицинской точки зрения, дела обстоят сложно, но несравнимо лучше, чем по приезду в Эр-Риад. Мне поручено обсудить дальнейшие планы. Братья-ваххабиты готовы оказать вам полное содействие.

– Я хочу продолжить войну против неверных, против Москвы. Моим воинам нужна материальная и иная поддержка, чтобы «Имарат Кавказ» стал реальностью. Для себя ничего не прошу.

– Похвально. Пока вам надо отдохнуть – эмир Катара предлагает свое гостеприимство.

– Почему бы мне не остаться здесь? Хотел бы посетить Мекку и Медину.

– В свое время получите такую возможность. Пока следует надежно укрыться от русских. Поверьте, в безопасности будет легче продолжить борьбу. Рука Москвы туда не дотянется. А если попробует, мы её отрубим.

Вздох Мусы прозвучал для оперативника как согласие. Наблюдавший на мониторе за встречей Бен Султан уловил и иные детали: чеченец не кивнул головой, не произнес утвердительных слов. Сие означало, что тот зарезервировал свое мнение, ожидая развития событий, которые на данном этапе не мог контролировать. «Сильный человек, опытный, ценный, – прикинул шейх. – Посмотрим, сколько эта фигура стоит для Москвы. Еще одна гирька на весах торга, что вот-вот начнется с Кремлем».

Вяземский-старший не мог успокоиться после разговора с Матвеем. Тот был убедителен на сто процентов и всё же … Вновь проверив записи за 13 октября, убедился, систему технического контроля за помещениями и движением людей перенастроил его собственный сын. Также несомненно, что действовал в связке со Степаном Алехиным. Неясно, как они покинули офис и вернулись в него. Глава компании не был бы гением, если бы в конечном итоге не вычислил, что в подходящее время на автомашине въезжала и выезжала подруга сына, некая Шпагина. Довольно погладив рукой комп, вызвал в кабинет Илью, отношения с которым оставались далекими от идеальных. Обсудив производственные вопросы и усыпив, как полагал, бдительность отпрыска, задал каверзный вопрос.

– Слышал, жениться собрался? Отцу ничего сказать не хочешь?

– Я? На ком? На Маше что ли? Нет, пока не планирую.

– А она планирует? Девушка не простая, со специфическим опытом.

– Ты об её шпионской работе? Так она уже с ней завязала, – компьютерщик пытался отбояриться от папаши и вдруг на стеклянной стене в стиле техно увидел отражение напряженного лица старшего, старательно отвернувшегося в сторону. – Тебе-то какое дело?

– Да так, – подтвердив свою догадку, старший сполз со скользкой темы. – Хотел больше узнать о будущей невестке.

– Мы нынче не встречаемся. Мария работает психологом, занимается поддержкой тяжелобольных в хосписах. Батя, ты бы пожертвовал на их содержание. Вроде, «Лаборатория» не бедствует. Глядишь, и Маша перестанет на меня дуться непонятно за что.

– Хорошая идея, – владелец корпорации решил проявить гуманизм, спровоцированный наследником, и чуть не проговорился про визит Матвея Алехина, – а то тут заходил … один смертельно больной, просил … помощи. Я обещал.

– Уважаемые пассажиры, просьба выключить телефоны и иные устройства, которые могут нарушить работу кардиостимулятора у командира воздушного судна.

Красько хохотнул изобретательности пилота, вновь развеселившего шуткой в жанре гражданской авиации. С неизменным удовольствием осмотрел интерьер бизнес-джета. Сливочная кожа кресел выглядела не натуральной, а живой. Привычно развалился на диване, закинув ноги на подлокотник. Правая рука держала стакан с виски, левая неосознанно гладила деревянную обшивку. Салон рассчитан на восьмерых, и в длинные полеты хозяин брал с собой кого-то из высших менеджеров: что-то обсудить, о ком-то посплетничать или попросту сыграть в домино. Но теперь Gulfstream мчал на уикэнд в Париж, к любимым жене и сыну, потому советчики и жополизы не требовались. «Жаль, Ленка не хочет жить в Москве, – в который раз посетовал Михаил, – хотя можно понять: девонька привыкла к французской атмосфере, да и Марку спокойнее за границей. Молодец я, купил самую новую и скоростную модель – 1000 км/ч!»

Обвел взглядом красоту вокруг, глотнул божественного Teaninich 1971 года и совсем позабыл, как шикарный самолет появился из-за жены, упрекнувшей: «Что ты, олигаршонок какой летать на дешевке?» От ожидания близости с ней, своенравной и такой сексуальной в её капризах, стало теплее на душе. Или алкоголь подействовал? Неизвестно, только московские проблемы исчезли с горизонта, как и сама Россия. А с ними и Магомедов, который после ссоры куда-то сгинул. «Оно и к лучшему: остынет, образумится».

Микроавтобус старый, люди в нем молодые. Настолько, что скучная сидячая работа не могла серьезно снизить концентрацию гормонов и феромонов в тесном отсеке, нафаршированном спецаппаратурой. Мужчина поглядывал на соседку, та – на мониторы. Оба влюблены, но не друг в друга. То есть, старший лейтенант желал сблизиться с лейтенантом младшим – новенькой сотрудницей отдела технических мероприятий, а она бредила о совсем ином человеке, не служившем в ФСБ.

Засада и длительное наблюдение – задание для двадцатилетних. Меньше утомляются, мочевой пузырь выносливее, в холодной машине не так мерзнут. Им выделили побитую временем «газель», мол, лучше для конспирации, поскольку на площади перед ОВД полно маршруток. Вообще-то в УФСБ поступил классный минивэн «фольксваген», только тот сильно выделялся в городском автостаде, что подходило для разъездов начальства – пусть народ знает, кто едет.

– Спорим на пиво, прямо сейчас предложит взятку, – хорохорился старший.

– Пиво не пью, – ответила младшая. – Насчет взятки в служебном кабинете сомневаюсь. Неужели кабардинец совсем идиот? Скорее пригласит в ресторан или пришлет посредника.

– Тогда давай поспорим на поцелуй.

– Это как?

– Если я прав, ты меня поцелуешь. Если ты, я тебя.

– Какое соблазнительное предложение! И не мечтай!

Пара наблюдала за отделом внутренних дел, сотрудники которого подозревались в систематическом вымогательстве. Дела возбуждались по поводу и без, глохли, закрывались, а порой вновь шли по тому же кругу. В ходе недавно закончившегося ремонта в здании фээсбэшники сумели установить скрытые видеокамеры и микрофоны. Не то, чтобы федеральную службу сильно беспокоили производственные нюансы полиции, но совместно с прокуратурой было решено показать зарвавшимся ментам, что их претензии на единоличное господство в городе разделяются не всеми. Опять же требовалось отчитаться о борьбе с коррупцией в правоохранительной системе. Информации накопилось немало, однако руководству требовалось нечто ТВ-смотрибельное, типа шумного ареста с поличным оборотня в погонах.

– Послушай, уважаемая, – настаивал бомбила, – ты же понимаешь, что никаких наркотиков у меня в машине не было. Их подбросили гайцы! Отпечатков моих на пакетике нет, понятые при обыске не присутствовали.

– Какой умный! Есть протокол и рапорты офицеров ГИБДД. Проверка не выявила нарушений в их действиях. Статья 228 УК: «двушка» исправительных работ либо лишение свободы до «трехи». Так что думай, как себе помочь!

– Помочь-то можно?

– Безвыходных ситуация не бывает.

– Прикрыть следствие возможно?

– По моей рекомендации решение о возбуждении и закрытии дела принимается на уровне моего шефа, – пока еще безвестная героиня теленовостей многозначительно полистала бумаги в папке.

– А…? – таксист умолк и демонстративно потер большим, указательным и средним пальцами.

Следователь на бумажке написала цифры и показала подозреваемому. Тот сделал большие глаза, сглотнул слюну и кивнул.