Свыкнуться с тем, что ему не под силу что-либо изменить, было дико больно. Казалось, что сердце обливается кровью… Это испытание, которое Питер должен выдержать, пережить. Переболеть, как Эдмунд в свое время переболел свое предательство. Все они должны принять нечто и смириться с этим… Именно смириться, ибо понять, что Люси уже не маленький ребенок, который рос на глазах у Верховного короля, он никогда не сможет. Для него она так и останется хрупкой, наивной и милой младшей сестренкой… Но не менять своего отношения к ней и не отдавать должное ее заслугам и достижениям будет несправедливо. Начать следует с малого. Большой шаг Питеру пока не под силу.
Наутро государь объявил, что изменил свое решение касательно турнира. Если прежде планировалось, что в Орландию поедут короли, а королевы останутся в Нарнии приглядывать за государством, то теперь Питер объявил, что страна поручается Люси Отважной, и только ей. Выражение лица девочки нельзя было передать словами. Она распахнула глаза, пребывая в полном шоке, как и Сьюзен, которая после начала тихо увещевать брата. Разве можно оставить Люси одну? Справится ли она? Верховный король и сам тревожился на этот счет, но то был первый шаг к принятию того, что сестренка подросла. Такая ответственность ей по плечу, к тому же, мистер Тумнус будет рядом и поможет, если что. Сьюзен не соглашалась – она считала, что Питер слишком рано решился на такой шаг, но ее перебил Эдмунд, который заявил, что государь прав. В таком возрасте на их плечи и более тяжелая ноша взваливалась! Питер с тоской смотрел на младшего брата. Как бы он хотел, чтобы тот стал последним, кого надо вот так вот «отпускать» в свободный полет!.. Но, видимо, не суждено.
Прошло несколько месяцев, в ходе которых шли последние приготовления к турниру. Эдмунд днем работал, а ночи проводил на ристалище – когда он спал, не знал никто, даже всеведущие птицы, к которым он также часто забегал. Энергия переполняла младшего короля, сгорающего от нетерпения, и глаза его горели ярким огнем, которого следует страшиться соперникам со всего мира. Пятнадцатилетие? Плевать, впереди же такое испытание! Он носился даже больше, чем Люси, которая, находясь под впечатлением от оказанного ей доверия, всю себя посвятила подготовке к правлению. Как-никак, она одна останется заведовать Нарнией и присматривать за порядком – девочка желала оправдать ожидания Питера и ни в чем не допустить оплошности! Дни летели незаметно, и вот уже, миновав высокие горы, нарнийская делегация въехала в столицу Орландии, прекрасный Анвард. Город гудел, принимая иностранных гостей, ведь со всего мира на сие торжественное соревнование съезжались лучшие из лучших. С первого взгляда можно было понять, кто из какой державы прибыл: северяне внушали трепет массивными фигурами и суровым видом. Орландцы, наоборот, были изящны и чопорны. Гости из Гальмы отличались особой учтивостью, вплоть до липкой, будто мед, лести, а тархистанцы и вовсе держались столь горделиво и высокомерно, словно уже были победителями. Нарнийцы же чаще улыбались и смеялись, и хотя окружающим было неведомо, каковы для того причины, их отряд казался самым веселым и жизнерадостным. Сьюзен все переживала за Люси, Эдмунд ее подкалывал, говоря, что девочка мечтала о свободе всю жизнь и наслаждается их отсутствием, а Питер со смехом одергивал обоих, чтобы эта шутливая перебранка не переросла в нечто более серьезное. Анвард пестрел тканями всевозможных оттенков. Когда как одежды орландцев были роскошны и изукрашены драгоценностями, гальмские им отнюдь не уступали. Выходцы из Теребинтии облачались в наряды, обшитые богатыми мехами, кажущиеся несколько неуместными в теплую погоду. Тархистанцы не стремились к показной роскоши, как хозяева турнира, но поблескивающие на их пальцах перстни и изукрашенные самоцветами ятаганы на поясах говорили о богатстве и силе южной империи. Нарнийцы же не изменяли своим привычкам: одежды их были легки и просты, однако сияющие на головах правителей венцы придавали им больше величавости, нежели все вычурные украшения вельмож.
Встреча с королем Лумом, которого Питер не видел с момента первого его визита в Нарнию, вышла очень теплой. Во многом благодаря его сыну – принц Корин так обрадовался приезду Сьюзен, что не сдержался и кинулся ей на шею, но сперва, конечно, поклонился. Пятилетний мальчуган так и искрился от восторга, но поймав строгий взгляд отца, поклонился уже Питеру, ведь он был очень воспитан. Верховный король вполне серьезно пожал маленькую ладонь наследника престола, чьи глаза сияли восхищением в смеси с почтением и почти благоговением. Слава о подвигах государя Нарнии, о его блистательных победах вышла далеко за пределы страны Аслана и, разумеется, произвела немалое впечатление на Корина. Высокий, статный Питер казался ему рыцарем, окутанным неким светящимся ореолом волшебства, что пронизывало Нарнию. Как хотел бы юный принц быть похожим на него, подарить такую же славу и богатство Орландии! Все еще зачарованный, он долго тряс руку Эдмунда, который умудрялся как-то сдерживаться и не смеяться.
- Ваш визит – огромная честь для нас, - сказал король Лум, когда Корина наконец увели. Тот был настолько потрясен знакомством с нарнийскими правителями, что даже не стал сопротивляться и, как заколдованный, последовал за воспитателем. Немного поговорив с гостями, мужчина откланялся и ушел встречать другую делегацию. Его заменил лорд Эснек, посол Орландии, давно знакомый ребятам и сдружившийся с Питером. Сьюзен вежливо улыбнулась и, уличив удобный момент, спросила:
- Почему Арханна не пришла? Что-то случилось?
- К сожалению, она немного приболела, потому просила прощения за свое отсутствие, - ответил орландец с тяжелым вздохом. Сьюзен негромко ахнула, а Питер покосился на Эдмунда. Верховный король в последнее время перезнакомился с таким количеством знати, что просто не мог удержать в голове многочисленных кровных связей. Брат шепнул, что Арханна – это дочь посла.
- Надеюсь, ничего серьезного? – с сочувствием спросил Питер. Лорду Эснеку он симпатизировал не меньше, чем королю Луму, и искренне жалел его бедную дочь.
- Что Вы, государь. Это нестрашно, уверяю Вас.
- Передайте ей от меня пожелание скорейшего выздоровления, - кивнул Верховный король. Орландец глубоко поклонился, показывая, что такое участие для него – большая честь. Сьюзен пообещала навестить подругу несколько позже, когда уляжется суета и появится свободное время. По Арханне она успела изрядно соскучиться.
До самого турнира оставалось буквально пара дней, чтобы прибывшие издалека успели отдохнуть с дороги и все участники были полны сил и желания победить. Всем хотелось завоевать звание лучшего воина материка, и Эдмунд не был исключением. Невольно он выпал из светской жизни. Сердце трепетало в волнении, и с братом и сестрой он проводил довольно мало времени, полностью погрузившись в последние приготовления. Потому юноша не смог составить компанию Питеру и Сьюзен, когда те отправились в знаменитую картинную галерею в день перед турниром, – слишком много у него было забот.
Правителей Нарнии туда потащил маленький Корин. Он жаждал поделиться прежде всего с королевой знаниями о своем роде, и хотя девушка уже слышала эти истории, она великодушно решила выслушать их заново. Тем более что Питер, их сопровождавший, знал о зарождении и развитии Орландии только из книг и рассказов учителей. Каждая деталь была ему известна, но вот портретов правящей династии он еще не видел.
Корин важно повествовал о каждом своем предке, переполняясь гордости от миссии, которую он сам для себя избрал. Сьюзен внимательно слушала его, думая о том, как быстро растет мальчик, превращаясь из несмышленого ребенка в человека, осознающего свое предназначение и роль в жизни. Ведь, несмотря на его юный возраст, Корин уже понимал, что является принцем и кто такие его спутники. Хотя характер у него был непослушным и шкодным – да и кто из мальчишек в пять лет смиренен и покорен? – к корням своим и гостям нарнийским он был преисполнен глубокого почтения. Когда они подошли к последней картине, изображающей Лума с супругой, мальчик замолчал, задрав голову и разглядывая ее. Сьюзен испытала неловкость и сочувствие: наверняка он уже знал, что его мать умерла. Питер в тот же момент подумал, что покойная королева Орландии чем-то похожа на его сестру. Такие же темные, ниспадающие до пояса волосы, столь нехарактерные для местного народа… Корин вдруг спохватился и сказал не без гордости:
