- Мы приехали очень вовремя. Цветы, столь редкие в северных землях, обладают целебными свойствами и как раз распустились, - тут юная королева произнесла несколько названий, которые для старшей были лишь набором звуков. Интересы сестер со временем разграничивались все сильнее. – И хотя природа ревностно оберегает их, мне удалось повстречать такое чудо!

- В каком смысле оберегает?

- Растут они в самой глубокой чаще, и найти их весьма непросто, - поделилась Люси. Сьюзен испуганно распахнула глаза.

- Неужели ты заходила в чужой лес так далеко? – практичной королеве было не понять, как можно забираться настолько глубоко в незнакомую дремучую чащу. Ладно Нарния, она стала для правителей надежным и преданным другом, но и в ней таится немало нераскрытых тайн! Что уж говорить о Теребинтии, где рождаются могущественные ведьмы? Как можно быть настолько беспечной?!

- Так я не одна была… – начала оправдываться Люси. Эдмунд, как раз наливающий себе попить, проворчал:

- Я с ней повсюду таскался. Ну и в дебри забредают целители, кошмар…

- Ой, не говори, что тебе это было в тягость! С Карой вы очень мило болтали, как я заметила! – заявила Люси жизнерадостно, когда брат сделал первый глоток.

Откачивать его пришлось долго. Эдмунд поперхнулся так, что Питер даже испугался за него, но хвала Аслану, король сумел откашляться самостоятельно. Согнувшись пополам, он хрипло глотал воздух, и лицо его, побагровевшее от недостатка кислорода, постепенно возвращало свой цвет. Только щеки оставались подозрительно порозовевшими.

- Поздравляю, - усмехнулся Питер, удостоверяясь, что брат не собрался скоропостижно умирать. Юноша в ответ замахал рукой, протестуя всем своим видом, но еще не успел восстановить голос, чтобы возразить вслух. Сьюзен нахмурилась.

- Кара – это которая… А это которая? Это кто вообще?

- Это… Это никто… – прохрипел Эдмунд, не в силах совладать с кашлем. Питер, с трудом прячущий улыбку, покачал головой.

- Ты что, нельзя так говорить о людях. Они могут обидеться.

- Это его старая знакомая! Она у травницы в замке в ученицах была! Эдмунд ее в прошлый свой визит пристроил, так она там и осталась, – поделилась щедрая Люси. От Сьюзен не укрылось, что государь бросил на брата быстрый, обеспокоенный взгляд, в котором читался какой-то вопрос. Тот, понемногу приходя в себя, повел бровями, явно что-то отвечая, и чуть дернул головой, показывая, что не стоит сейчас об этом говорить. Королева поджала губы. Ей смысл этого бессловесного диалога остался неизвестным. Люси тем временем продолжила: - Кара показала нам столько интересного! Она лес знает, как пять пальцев!

- Даже те тайные уголки, о которых ты говорила? – приподняла скептически бровь Сьюзен.

- Она же травница! Ей положено, - наивно ответила юная королева. Питер опять покосился на брата и едва заметно вздохнул. Эдмунд, которого поднятая тема явно нервировала, сказал:

- Да, Кара сыграла большую роль в изысканиях Люси. Не так ли, сестра?

- Верно, за что ей большое спасибо! – воскликнула девочка, и не заметив, как ловко ее увели в сторону. – Эти знания нам всем очень пригодятся.

- Люси, ты только не обижайся, - начала мягко Сьюзен, - но лучше бы они нам никогда не пригодились. Понимаешь…

- Целитель тем и хорош, что если не работает, это значит, что все здоровы, - подметил мудрый Питер.

- Или что все умерли и лечить некого, - ляпнул Эдмунд, чем испортил весь эффект. Следующая минута была полна беззаботной возни, в ходе которой Питер пытался втолковать брату, что не следует так встревать в философские рассуждения государя Нарнии, а тот возмущался и требовал объяснить, в чем же он неправ. Сьюзен, опершись щекой на подставленную руку, наблюдала за этой картиной, которая вызывала необъяснимое тепло внутри, где-то очень глубоко…

Но наступило время расходиться. Как-то незаметно все разбежались по своим делам. Люси упорхнула к мистеру Тумнусу, который наверняка так соскучился по своей любимице! Стоило девочке вспомнить о фавне, как ее и след простыл, только подол платья мелькнул в дверном проеме. Питер же невзначай предложил Эдмунду зайти к нему в гости. Сьюзен, услышав это тихое, не предназначающееся для ее ушей приглашение, вздохнула. Ее на тайное совещание братья явно не звали. Ну и пусть, у нее и своих дел хватает! Эта легкая обида, словно девушку отодвигают в сторону, не могла испортить настроения в столь счастливый день, но тем не менее отложилась в памяти. Королева грациозно поднялась и удалилась.

Питер был спокоен, чего об Эдмунде сказать было нельзя. Он чувствовал, что послужило поводом для уединенной беседы, и не отводил от брата несколько напряженного взгляда. Ожидания его оправдались: когда короли пришли в покои государя, где никто не мог их подслушать, повисло неловкое молчание, в течение которого Верховный задумчиво смотрел на младшего. Тот не выдержал первым.

- Да, это то, что ты подумал, - отчеканил он. – Это та самая Кара, да, ты прав!

- Ведьма, которую ты спас? – уточнил спокойно Питер. Эдмунд скрестил руки на груди и кивнул, гордо и в то же время с вызовом.

- Именно так.

- Ей можно доверять? – задал единственный вопрос государь. Он не стал вдаваться в подробности, прося дать короткий и емкий ответ. Младший король тихо вздохнул.

Что он мог ответить? Ведь точно сказать он ничего не мог, ибо не ведомо, как повернется жизнь в дальнейшем. Одно было известно наверняка: за прошедшие три года Кара не подала ни единого повода для подозрений. Несмотря на то, что Маркус, приближенный Освальда, присматривал за ней, как и за другими двумя спасенными, у воина не было поводов думать, что в Теребинтии осталась живая колдунья. За это время на острове не возникали волнения, крестьяне жили мирно и радовались этому. Эдмунд слышал пару раз, что болтают люди: что, мол, ведьмин рыцарь распугал всю нечисть серебряным клинком, - но, как и прежде, не обращал внимания на слухи.

Возможно, то, что Кара оправдала оказанное ей доверие, и разбило лед, который их поначалу разделял. Юноша по прибытии отнесся к «старой знакомой» очень настороженно и резко. Он и подумать не мог, что увлечение Люси целительством заставит его бродить по лесам в компании ведьмы, за которой он в той же чаще и охотился! Судьба порой подшучивала над своими неразумными подопечными. Однако отпустить сестру одну в дремучий лес, да еще вместе с Карой, к которой королеву направили, он, разумеется, не мог. Вот и приходилось забираться в самую глушь, проваливаясь в ямы, измазываясь в грязи, чтобы отыскать неведомый цветочек, который оказывался таким невзрачным, что прямо злость брала! Потраченных усилий стоил бы выточенный из драгоценных камней бутон, а не это недоразумение. Но конечно, Люси видела в несуразном растении гораздо больше смысла, а это значило, что Эдмунд, приводя себя по вечерам в порядок, на следующий день пачкался еще больше. Невольно он восхищался Карой, которая так гармонично вписывалась в хвойный, густой лес. Будто тень, скользила ее стройная фигура меж толстых стволов. Руки аккуратно, бережно приподнимали ветви, чтобы Люси могла пролезть под ними, а капли росы поблескивали в темных косах подобно бриллиантам. В такие моменты сильнее всего ощущалась сила, пронизывающая ее кровь и плоть, неведомая, могущественная… Но не вызывающая страха. Чем больше времени Эдмунд проводил в компании Кары, чем больше за ней наблюдал, тем меньше угрозы чувствовал рядом с нею. Это было странно – интуиция никогда его не подводила и предупреждала об опасности, а подле ведьмы король не ощущал беспокойства.

Трудно хранить гордое молчание, по уши измазавшись в грязи. Следуя за неугомонной Люси по пятам, Эдмунд порой испытывал непреодолимое чувство высказать все, что он думает об удобстве их пути. Девочка явно была занята, а кроме Кары, никого под рукой не было. Слово за слово, и привычка болтать по ходу дела возникла сама собой. Как растаял лед недоверия и опаски, так и юноша нашел в ведьме острую на язык собеседницу, с которой можно было и поругаться в обоюдное удовольствие, и просто поговорить. И хотя ощущалась в ней деревенская простота, необразованность, его это совсем не смущало. Благо, он не был похож в этом плане на Сьюзен, страдающую некоторым снобизмом. Кара компенсировала незнание сообразительностью и живым умом, но свое мнение отстаивала с невероятным упрямством. Переубедить ее в чем-либо было довольно трудно. Время несколько усмирило ее непокорный и дерзкий нрав, но защищать свою точку зрения девушка по-прежнему была готова до последней капли крови, как тогда, бесцеремонно ворвавшись в покои Эдмунда и устроив там форменные разборки. Теперь она казалась более спокойной, то ли сдерживая себя в присутствии чужеземного правителя, то ли немного повзрослев. Три прошедших года изменили как и ее, так и самого юношу, что из загнанного призраками прошлого мальчишки превратился в человека более рассудительного и хладнокровного.