Новорожденную нарекли Франческой, и дриады подарили ей свое благословение. Возможно, благодаря им девочка росла не по дням, а по часам, и все больше в ней проявлялось черт Питера. Принцесса была копией Верховного короля, разве что волосы унаследовала материнские, белокурые. Все слуги пребывали в искреннем умилении, которое, впрочем, быстро схлынуло, стоило маленькой Франческе показать свой характер.
Делала она это уже не первый день, но в последнее время очень уж усердствовала. У Кары начало звенеть в ушах от надрывного плача еще на подходе к покоям Питера и Арханны. Королева терпеть не могла чье-то нытье и потому испытала жгучее желание развернуться и уйти на другой конец дворца, где царила благословенная тишина. Разгадав ее намерение, Люси схватила подругу за руку и удержала на месте.
- Ты что! Мы должны помочь Арханне, она уже которую ночь не спит спокойно! – воскликнула девушка убежденно. Кара поморщилась и заявила:
- Для этого есть слуги. Мы-то тут причем?
- Кара, ты же прекрасно знаешь, что Арханна никому дочь не доверяет, - укоризненно посмотрела на нее Люси. – Откуда в тебе этот снобизм? Или тебя Сьюзен укусила?
- Снобизм леди Сьюзен распространяется лишь на людей низкого происхождения, - проворчала негромко Кара. – С Ее Верховным Величеством она дружна как ни с кем другим. И это не мешает ей держаться в стороне от кричащего младенца.
- Слушай, если ты не хочешь помочь Арханне, я тебя не держу! – возмутилась Люси и, отпустив ладонь девушки, ушла. Королева скрестила на груди руки и фыркнула. Помочь? Какого черта она должна помогать ухаживать за чьим-то ребенком, чужим, неродным? Только потому что это племянница Эдмунда? То же мне заслуга. Боль в висках только усилилась с новой надрывной трелью, донесшейся с конца коридора. О боги, как это можно слушать сутками напролет?! Как у родителей терпения хватает? Покои младшего короля и его супруги находились по соседству с покоями Питера и Арханны, так что Кара переживала сложный период родственничков с ними наравне. Дочь орландка рвалась воспитывать и обеспечивать сама, государь же вознамерился пройти вместе с женой этот сложный путь и поддерживать ее по мере сил. Но Кара-то на это не подписывалась! Вой и рев Франчески по ночам не давал спать. Не прошло и нескольких дней, за которые надежда на лучшее сменилась реализмом и осознанием, что в ближайший год минимум ситуация не изменится, как Кара потребовала у Эдмунда переезда. Ей надоело просыпаться по сто раз посреди ночи, чтобы послушать, как Арханна укачивает дочь! Франческу тихие колыбельные усыпляли, на ведьму же они не действовали, и она долго ворочалась, чтобы после ее выдернули из дремы новой трелью.
Казалось, аргументы ее железны и оспорить их невозможно. Эдмунд и сам был всему свидетелем, но неожиданно воспротивился переезду. Его нежелание менять обжитые покои звучало жалко и неправдоподобно. За словами сквозил совершенно иной смысл, причина, по которой младший король переехал поближе к брату, еще будучи подростком. Если что-то случится, то никого рядом с Питером не будет! Кто придет ему на выручку, если не младший брат? Арханна, хотя и отважна, в таком деле не помощник… Кара была наслышана о попытке отравления государя, канувшей в далекое прошлое, но тот случай слишком глубоко вошел в душу Эдмунду, чтобы он из-за младенческих истерик покинул свой пост десницы Верховного короля. Даже ради спокойного сна жены он не согласился на это и предложил переехать одной Каре, раз ей настолько невмоготу! Кара глубоко оскорбилась, демонстративно забрала подушку и одеяло – хотя их во дворце было в достатке, и ушла в другое крыло Кэр-Параваля. Долгожданная тишина ласкала уши, но заснуть так и не удалось. Всю ночь королева ворочалась, не ощущая рядом привычного тепла. «Ничего, придет! - убеждала она себя. – Упрямство в нем играет, вот помучается и обязательно придет!». Однако воссоединения не произошло ни завтра, ни в последующие дни. Эдмунд радовался встрече с супругой, как и прежде, но вот отстаивать свои покои продолжал с завидным упорством. Никакие круги под глазами не могли поколебать его уверенности в собственной правоте. Секрет младшего короля Кара разгадала случайно, заглянув в рабочее время. Эдмунд бессовестно спал, уронив голову на руки, и даже жена не смогла его разбудить. При этом отставания от графика и застоя не наблюдалось, откуда следовал простой вывод: король переставил ночь и день, как и неразумная Франческа, и теперь работал при луне, а при солнце спал. Кара была глубоко возмущена подобным жульничеством, которого следовало ожидать: Эдмунд был очень изобретателен и хитер, но не только это задело девушку. Младший король, встав перед выбором меж женой и своим чертовым представлением о долге, без сомнений выбрал долг, пусть дело и было пустяковым. Менее больно от этого не становилось. Какой бы жаркой и пламенной ни была бы меж ними любовь, Кара чувствовала, что муж держится особняком, отдельно от нее. Да, он впустил жену в свои владения, в сферу жизни, которую ни с кем прежде не делил, но большего предоставлять не собирался. Кара занималась птицами и ведомством Нарнии, однако все остальное контролировал Эдмунд. В одиночку. Многое он тоже предпочитал делать самостоятельно, и не было в них такого единения, как у Питера с Арханной. Порой, глядя на вторую супружескую пару, Кара испытывала нечто, похожее на зависть. Они все делали вместе, проникая друг в друга, но не растворяясь один в другом. Государь и его жена были словно одним целым, в любой сфере жизни, - тем, чего Каре порой так не хватало…
Очередной приступ плача прервал эти размышления. Кара поморщилась. Идти не хотелось, но Арханна и впрямь выглядит загнанной, а в последние дни и несчастной. Переживает за дочь, ибо та не затыкается круглые сутки, все ревет и ревет! И как только сил в тщедушном тельце хватает на такие вопли? Чисто из любви к подруге, а не желания увидеть это сопливое покрасневшее создание с гордым именем Франческа, Кара вошла в покои государя и остановилась недалеко от порога, наблюдая за тем, как молодая мать укачивает свое дитя, а Люси поправляет колыбель.
- Мне кажется, у нее опять жар! Нужно позвать целителей! – воскликнула Арханна, прижимая к груди свое сокровище. Ощутив ее тревогу, Франческа вновь заныла, и Кара едва не застонала вместе с ней.
- Я целитель. Зубы у нее режутся, это нормально… - вздохнула Люси. Вот уж кто с завидным самоотречением старался помогать Арханне! Королевы вообще разрушили все представления Арханны о снобизме и высокомерии, возясь с младенцем, еще не способным вести себя как подобает дочери государя. Разве что Кара, держащаяся от всеобщей возни особняком, была исключением. – Кажется, она уснула. Клади вот сюда…
Арханна аккуратно положила сопящий сверток в кроватку и укрыла одеяльцем, после чего рухнула в кресло. Вид у нее был помятый и безумно уставший. Отсутствие здорового сна и волнения сказывались на внешности, хотя, надо заметить, даже сейчас королева выглядела очень опрятно. Воспитание не позволяло ей иметь неподобающую чину внешность. Франческа наконец утихомирилась, и измученная мать опустилась в кресло, чувствуя, как к затекшим рукам приливает кровь. Порой Арханне казалось, что она сама исчезла, что вся ее жизнь – это маленькая дочь, и лишь ради ее благополучия она существует. О Аслан, порой это сводило с ума, ибо конца этому было не видать. Порой проскальзывали мысли, что детей они с Питером решили завести слишком рано, ибо не было у Арханны матери, чтобы предостеречь от такого испытания в молодости. Однако никакая усталось не могла заглушить безумной любви, обожания, что Арханна испытывала к этому крохотному, беззащитному созданию. Одна ее первая улыбка и радостное агуканье стоили бессонных ночей и вечных бдений у кроватки. Потому, стоило раздасться новому крику, как девушку подбросило на месте, и вот уже Франческа ревет на руках у матери.
- Смотри, к рукам приучишь, потом не слезет, - проворчала Кара неодобрительно.
- Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Арханна, укачивая вновь разошедшегося младенца на руках и чувствуя, как конечности вновь леденеют.
