Из своего отъезда он не сделал ничего необычного. Отбытие было лишено как помпезности, так и роскоши. Согласно установленной легенде, король отбыл в Орландию, дабы решить некоторые «возникшие неожиданно» торговые вопросы. Это объяснение легко отбило бы подозрения у простых обывателей, но не у искушенных людей, к которым, несомненно, относился король Лум. К разговору с ним Эдмунд готовился особенно тщательно: теперь, когда Арханна осталась сиротой, сам правитель взял ее под опеку и у него следовало просить дозволения на этот брак. Только вот прежде чем направиться к королю, молодой человек должен был сделать кое-что еще.
Благодаря счастливому – а может, и не очень, случаю, в коридоре он повстречал и необходимую ему леди, и несколько других знатных дам. Все склонились в глубоком поклоне перед правителем союзной державы, кидая на него любопытные взгляды. Эдмунд в сотый раз за пребывание в Орландии порадовался, что он уже женат, иначе юные охотницы за удачными партиями растерзали бы его яростней диких зверей. Слишком уж роскошной добычей был король Нарнии для местных прелестниц и девиц на выданье! Взгляды у них были хищными и оценивающими, но несколько разочарованными, ибо младший король уже был занят, и всем было это известно. А вот старший…
Эдмунду невольно стало не по себе. Он достаточно был наслышан о женском орландском обществе от Сьюзен и не хотел бы оказаться в нем по доброй воле. Даже жаркий коварный Тархистан был ему милей, чем мир интриг и тонких, изящных козней, продиктованных завистью и личной выгодой. Король едва прикоснулся к нему, а его уже воротило. Понятно, почему к старшей королеве отнеслись не с большой любовью и приветливостью – с таким могуществом и красой она оставляла возможных соперниц далеко позади, да и характером обладала не в пример лучшим, чем у них. Это Эдмунд мог сказать точно! От размышлений его отвлекла Арханна, вежливо поздоровавшаяся и спросившая, что привело его в Анвард.
- Политика и ничего, кроме политики, - вздохнул Эдмунд. Притворяться он умел лучше Питера, но делать этого не любил, хотя приходилось по роду деятельности. Знатные дамы, сообразив, что ничего интересного в беседе не намечается, исчезли из виду. Не сбавляя тона, король выразил свои соболезнования, на что девушка опустила глаза и кивнула. Белокурые волосы на фоне черного, но уже не траурного бархатного платья выглядели печально и контрастно. Слова нарнийца были искренними: хотя он и не сблизился с орландцем так, как Питер, их связывали мирные приятельские отношения. Жаль, что любитель поиграться с наядами – а водяных духов лорд Эснек навещал в каждый свой визит в Нарнию, отошел в страну Аслана. Эдмунд был уверен, что этот достойный человек своими трудами заслужил расположение Великого Льва.
Король быстро оглянулся по сторонам, убедившись, что никого рядом нет, извлек из-за пазухи письмо и протянул девушке. Та вздрогнула и не смогла скрыть радостной улыбки. Но пара мгновений, и Арханна вернула себе невозмутимое выражение лица, только взгляд остался искрящимся и счастливым. Проследив за этой быстрой переменой, Эдмунд подумал, насколько опасно здесь кичиться своим счастьем, и поклялся, что в первый и последний раз служит брату почтовым голубем. Фалко справлялся с этой задачей куда лучше, а короля ждало кое-что более значительное и судьбоносное, а именно – разговор с королем Лумом.
Арханна тем временем направилась к себе, стараясь идти не слишком быстро, но и не слишком медленно. Любое отклонение от обычного состояния может привлечь к ней чужое внимание, которое неизвестно когда пропадет. Девушка же с рождения знала, что подобного следует избегать всеми силами, и потому лишь приветливо улыбнулась, когда ее окликнул Корин. Принц и ведать не ведал, как быстро бьется в груди девичье сердце, а кожу обдает жаром письмо, спрятанное в длинном рукаве платья, с каким трудом его слушательнице удается оставаться на месте, вместо того чтобы мчаться в свою комнату и разворачивать заветное послание. В итоге Арханна не выдержала и мягко извинилась перед мальчиком. Она пообещала заглянуть к нему на урок фехтования. Корин кивнул, гадая про себя, чем подруга так взбудоражена, ведь как бы она ни старалась, не могла полностью скрыть волнения. И когда ей наконец удалось остаться в одиночестве, зашуршала разворачиваемая бумага, а глаза побежали по строкам, как делали это уже десятки раз, но с той же поспешностью и пылом.
Не в силах удержаться на ногах, она плавно опустилась на стул, сжимая в руках письмо. Пальцы чуть подрагивали, а сама Арханна никак не могла прийти в себя. Неужели то, что она только что прочла, - правда? И ей не снится? Чтобы убедиться в этом, она прочла короткое послание заново, признав почерк Питера – его девушка за время их переписки знала назубок. И все же буквы, казалось, сплетаются в невозможные слова, от которых сердце бьется в груди точно птица, а душа никак не может поверить в выпавшее ей счастье.
Вот зачем приехал Эдмунд Справедливый… То-то официальный повод для визита показался Арханне несколько надуманным. Она была сведуща в дипломатии и отлично видела, что такие проблемы можно решить без личного визита короля. Теперь, из послания Питера, ей многое стало понятно. Чтобы немного успокоиться и принять то, что никак не укладывалось в голове, девушка вновь перечитала его указания, четкие и емкие. Государь Нарнии умел шутить, но в деловых вопросах всегда оставался серьезным и собранным, даже когда они плавно перетекали в личные.
Значит, Эдмунд пошел спрашивать разрешения Лума на этот брак… От одной мысли щеки у Арханны зарделись, а дыхание участилось. Внутри чуть шевельнулся страх, а вдруг Лум воспрепятствует, ответит отказом? Нет, не должен, ему укрепление союза с Нарнией только на руку. А вот недоброжелателям Питера – вряд ли… Арханна призадумалась, по-прежнему сжимая в руках заветное письмо. Пергамент казался теплым, будто государь только-только отнял от него перо и отдал посланнику-брату. Да, с точки зрения политики этот брачный союз выгоден Орландии, но тому же Тархистану выйдет боком, ибо накрепко свяжет две соседствующие страны. Орландия – держава хотя и не очень большая, не столь могущественная, как южная империя, но все же сильная. В случае войны она внесет немалый вклад в битвы и сражения. В интересах Тисрока воспрепятствовать свадьбе государя Нарнии – уж о честности и благородстве южан Арханна была наслышана. Тот же рыцарский турнир ясно показал, кто есть кто в этом мире, кому следует верить, а кого - обходить стороной…
Девушка унаследовала от отца-дипломата не только острый ум, но и знания, коими этот ум был полон. Она сосредоточенно размышляла о тех указаниях, что изложил Питер в письме. Пожалуй, в целях безопасности он и просил сохранять все в тайне. Согласно их с братом плану невесту увезут в Нарнию, в Кэр-Параваль, и подготовка к отъезду начнется уже сейчас. Никто не будет знать о том, что Верховный король собрался жениться, вплоть до последнего дня. Когда карета будет готова и будет стоять во дворе, Эдмунд выступит с официальным предложением руки и сердца Питера, а Лум даст согласие. Никто и моргнуть не успеет, как Арханна уже уедет из Анварда. Даже если враги узнают обо всем в последний момент, они не успеют ничего предпринять – а уж в Нарнии Питер не позволит нарушить его планы. Арханна не могла не оценить разумности этой стратегии и приняла ее без возражений. Чтобы воссоединиться с любимым, она была готова и не так рискнуть.
Теперь в сердце, где долгими вечерами царила тоскливая пустота, навеки поселился теплый огонек. Прежде он оживал, когда в окно – даже в непогоду и грозу! – стучал клювом прилетевший сапсан, а руки разворачивали очередное письмо. После возвращения Арханны домой почта стала единственной нитью, что связывала их, но в кои-то веки тонкая паутинка была важней любого каната. Там, в Кэр-Паравале, девушка потеряла то, чем более всего дорожила, - семью. Отец был той опорой, на которую она всегда могла положиться, силой, которую и сама Арханна стремилась обрести. Он был примером, на который она старалась равняться, идеалом ума и учтивости, мудрости и собранности. Семья была тем, что девушка ценила более всего и что страшилась потерять. Там, в Нарнии, вдали от родного дома, она встретилась со своим страхом… И вновь обрела то, что уплыло из рук.
